– Весело, да? – Он крутанул веревку по-другому и впечатал Доннелли лицом в стену. – Ну, как тебе?
Потянув парня на пол, он поставил Роберта на колени и опустил его голову под воду, держа за веревку на шее. Доннелли пытался задержать дыхание, но потерял сознание.
Юноша очнулся на полу ванной голым; руки скованы наручниками за спиной. Гейси стоял в дверях:
– Ну как, повеселимся этой ночью?
Он снова окунул Доннелли в воду, тот опять потерял сознание. Когда он пришел в себя, Гейси сидел на унитазе.
– Ищешь меня? – спросил он, смеясь, а затем встал и помочился на парня, после чего сунул ему под нос журнал «Пентхаус» и показал несколько фотографий: – Нравятся?
Доннелли был слишком слаб и не смог ответить. Гейси пнул его в бок и окунул в воду. Юноша вновь отключился.
Когда Доннелли в очередной раз очнулся, Гейси втащил его в комнату и толкнул на кровать.
– Ты как раз успел на поздний сеанс, – объявил он, сидя на спине Роберта, и поднял его голову за волосы: – Смотри. – На стену через проектор транслировалось гей-порно.
Когда фильм закончился, Гейси вслух стал размышлять, чем бы еще развлечься. Он усадил Роберта спиной к стене, принес стул и револьвер и сел, упершись ногой в живот юноше.
– Мы сыграем в русскую рулетку, – объявил насильник и крутанул барабан, после чего приставил дуло к голове Доннелли и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Еще один выстрел, и снова щелчок.
Гейси продолжал жать на крючок, каждый раз приставляя дуло к голове парня, и мимоходом упомянул, что убил нескольких девушек в Шиллер-парке. Щелк.
– Девчонок убивать скучно. – Щелк. – С парнями веселее. – Ба-бах! – Ха-ха-ха, ты мертв, – загоготал Гейси. Патрон был холостым.
Дальше насильник схватил Роберта за горло и принялся душить, пока тот не потерял сознание в очередной, уже пятый, раз.
Придя в себя, Доннелли обнаружил, что он до сих пор обнажен, руки скручены сзади, а во рту кляп. Гейси тоже разделся. Он начал ласкать юношу и приказал перевернуться. Тот отказался.
– Делай, что говорят, – разозлился подрядчик, пнул парня и насильно развернул его, а затем изнасиловал фаллоимитатором, и Доннелли вновь отключился.
– Правда, весело кричать, когда никто тебя не слышит? – спросил Гейси очнувшегося юношу, рот которого по-прежнему был заткнут кляпом.
Насильник принялся вертеть фаллоимитатором в заднем проходе Доннелли. Юноша застонал от нестерпимой боли, и Гейси вынул кляп, велев Роберту вести себя тихо.
– Почему ты просто не убьешь меня? – выдохнул юноша.
– Как раз к этому и веду, – ответил Гейси.
Доннелли закричал, и насильник снова заткнул ему рот и вынул кляп лишь после того, как Роберт пообещал не шуметь. Затем подрядчик заявил, что парень плохо выглядит, и затолкал его в ванну, а сам остался ждать, когда Доннелли помоется.
Когда юноша оделся, Гейси сообщил, что они едут покататься.
– Я тебя убью, – добавил он, вновь ударив парня.
Насильник вывел закованного в наручники Роберта к машине. На улице уже было светло.
– Не разбуди соседей, – сказал Гейси и, уже в машине, приказал лечь на пол. – Каково знать, что ты сейчас умрешь?
Подъехав к магазину, в котором работал Доннелли, Гейси внезапно снял наручники.
– Я отпущу тебя, – сказал он. – Но если пойдешь к копам, я тебя найду.
Ошеломленный Доннелли вышел из машины. С виду Гейси совсем не волновало, что будет делать парень.
– Копы все равно тебе не поверят, – бросил он и укатил. Несмотря на свое состояние, Роберт сумел запомнить номера. Он по-прежнему думал, что буквы ПДМ как-то связаны с полицией. Когда машина скрылась, юноша развернулся и побежал. Он мчался, пока его не остановил настоящий полицейский, посчитавший такую спешку подозрительной. По приказу копа Доннелли сбавил темп, миновал еще несколько кварталов и спустился в метро. Он поехал к двоюродному брату, но того не оказалось дома, и Роберт пришел к дяде. Выслушав рассказ племянника, тот сразу отвез его в участок, Доннелли написал заявление, и его отправили в больницу.
Вечером 6 января 1978 года Гейси арестовали по подозрению в девиантном сексуальном поведении. Он не проявил особого беспокойства, даже предложил полицейским пропустить по стаканчику у него дома, пока они дожидались машины. Офицеры отказались. Гейси почти не оспаривал версию Доннелли, лишь сказал, что никакого пистолета не было, и он не принуждал Роберта: игра в секс-рабство произошла по обоюдному молчаливому согласию.
Поговорив с Гейси и Доннелли, окружной прокурор снял обвинения в совершении преступления. Как и сказал Гейси, жертве никто не поверил.
Мы начали готовить дело против Гейси в первую неделю нового года. Это было безумное время. Новогодняя метель занесла дороги, и продолжительность поездок существенно увеличилась, особенно для тех, кто занимался межведомственной координацией подготовки к обвинению. И будто мало нам было снежной бури, поднялась и буря полемики вокруг напечатанных в прессе материалов.
Неделей ранее выездной судья Джон Уайт выдал запрет на передачу СМИ информации по делу, запретив разглашать информацию, которая могла составить предвзятое мнение у общественности и лишить Гейси права на справедливый суд. Однако некоторые подробности все равно просачивались в прессу. Буквально через несколько часов после допроса Гейси в тюремной больнице в новостях сообщили о сделанном им признании. Я не сомневался, что шумиха может сильно помешать обвинению и Гейси наверняка откажется помогать нам с опознанием жертв в дальнейшем.
К сожалению, доктор Штейн тоже допустил несколько неосторожных комментариев, из-за которых впоследствии возникли трудности. Когда журналист «Трибьюн» спросил, кем нужно быть, чтобы зарыть тело в собственном подполе, Штейн ответил: «Шизофреником разумеется». Через неделю на записи радиошоу Штейн на аналогичный вопрос подчеркнул, что такой человек вполне может быть психически здоровым и получить смертный приговор.
Сэм Амирант остро реагировал на утечки и неосторожные заявления. Он подал ходатайство, надеясь добиться для Штейна и шерифа Элрода повестки в связи с неуважением к суду. На следующий день он добавил к списку лейтенанта Брауна, следователя Беттикера, заместителя начальника полиции шерифа Ричарда Каглиано и Арта Петака из «Сан-Таймс». Надо сказать, мы всем сердцем, хоть и не афишируя этого, одобряли действия адвоката.
Я дружески пообщался со Штейном за чашечкой кофе. Он переживал, что подверг дело угрозе, и пообещал тщательнее следить за тем, что сообщает прессе. А вот управление шерифа повело себя по-другому. Я надеялся, что руководство устроит сотрудникам нагоняй и утечки прекратятся, но, насколько мне известно, ничего так и не было сделано. Тогда я пригрозил, что отправлю на детектор лжи всех причастных к допросу в тюремной больнице и сам найду болтуна. Разумеется, со стороны высших чинов последовало множество причитаний и отказов. Признаний я так и не дождался, но угроза, похоже, предотвратила дальнейший слив информации.
В пятницу 29 декабря судья Уайт на выездной сессии в Дес-Плейнсе подписал судебный приказ о неразглашении. Несмотря на усиленную охрану, включая спецназ на крыше, Гейси на слушание не явился: адвокаты боялись за его безопасность. Амирант потребовал снять обвинение в убийстве Роба Писта, поскольку его тело тогда еще не было найдено, и попросил отпустить клиента под залог. Решение по обоим запросам было отложено.
Тем временем сторона обвинения начала обретать форму. Бернард Кэри, прокурор штата, назначил главным обвинителем своего заместителя Уильяма Канкла. Я был удивлен и польщен, когда Канкл спросил, не буду ли я возражать против его участия в моем процессе. Разумеется, я не возражал и посчитал такую деликатность признаком высокого профессионализма. С Уильямом оказалось непросто сблизиться, но мы хорошо ладили. С одной стороны, он сдержанный, тактичный и очень проницательный человек. С другой – массивный силач, обожающий мотоциклы и вкусно поесть. Из всех наших руководителей он был самым опытным в судебных выступлениях. Поскольку я занимался делом с самого начала, набрать остальных участников предложили мне. Боб Иган, универсальный судебный юрист с хорошей репутацией, занял третье место в нашей команде.
На том этапе у нас не было никакой стратегии, поскольку мы все еще занимались расследованием. Мы еще не нашли тело Роба Писта, не знали точного количества жертв Гейси и личностей большинства из них, а основная задача пока была в том, чтобы объединить разрозненные силы, вовлеченные в расследование. Но одно мы решили сразу: будем требовать смертной казни.
На второй неделе января присяжные округа Кук обвинили Джона Гейси в убийстве семи человек: опознанных уже Бутковича, Годзика, Цика, Джонстона, Лэндингина, Маззары, а также несовершеннолетнего Роба Писта, в похищении и растлении которого Гейси признался. По законам штата Иллинойс убийство при совершении других тяжких преступлений карается смертной казнью. Более того, совершившему два и более убийств после возобновления практики смертной казни в феврале 1978 года также грозил смертный приговор. Исчезновение Роба Писта, Лэндингина и Маззары случилось уже в этот период.
10 января в переполненном зале суда под председательством судьи Ричарда Фицджеральда Сэм Амирант представил массу возражений по поводу каждого из обвинений. Зрители сидели за пуленепробиваемым стеклом, здание строго охранялось. В течение всего слушания я наблюдал за Гейси. Он не проявлял никаких эмоций, а когда судья упомянул смертную казнь, просто уставился в потолок.
Когда все доводы были зачитаны, Фитцджеральд передал дело судье Луи Б. Гариппо, который продолжил заседание в том же помещении, боясь переводить обвиняемого в свой зал. Гариппо постановил провести психиатрическую экспертизу, на которую назначили доктора Роберта Рейфмана, замдиректора Института психиатрии при окружном суде. Рейфману предстояло выяснить, был ли Джон Гейси вменяемым во время совершения убийств, может ли работать со сво