– …совсем не ценишь того, что я делаю! – ясно и четко донеслось до меня из-за приоткрытой двери, и я замерла, стараясь не пропустить ни слова. – Сам только и говоришь, что о преданности, но, судя по всему, это правило распространяется на меня одну!
Ага, кажется, наша бессловесная Дюймовочка взялась отстаивать свои права. Любопытненько… Опасаясь заглядывать внутрь, я предусмотрительно отошла назад, чтобы не загораживать полоску света, и вновь обратилась в слух.
– Да, это правило – для тебя одной, – издевательски и веско изрек Гений. – И не надо этих истерик. «Не ценишь» – ха! Да ты только вспомни, из какого дерьма я тебя вытащил! Тебе вовек за это не расплатиться!
Мила что-то неясно пробормотала, видимо, вознамерившись вот-вот заплакать. Я еле расслышала ее слова:
– …а ты только попрекаешь… Кому, как не тебе, понимать, что я ни в чем не виновата! Выступаешь за справедливость, а на деле? Я такого отношения не заслужила… Вспомни, что говорила твоя мать…
– Вот только мать сюда не приплетай! Оставь ее в покое. Простить тебе не могу, что ты ей рассказала! Вы обе чокнулись, раз пытались меня уговорить… – Негодуя, Гений будто выплюнул слова, и они слились в один клокочущий яростью расплывчатый поток.
Последовала пауза, во время которой Мила, похоже, тщетно пыталась взять себя в руки. Наконец снова раздался ее дрожащий голосок:
– Ты хотя бы на миг – на миг! – задумался о том, что чувствую я? Как ты на нее смотришь! Ты ее явно выделяешь, это ведь очевидно, и не только мне. «Ах, какая умная, ах, какая прекрасная!» Не переигрываешь?
Так-так, с этого места, пожалуйста, поподробнее… Речь идет о женщине. Скорее всего, посетительнице клуба. Возможно, даже из нашей группы. Гений не раз хвалил нескольких из нас за интересные идеи и замечания. Кого же он выделял? Галя при всем уважении отпадала, она вряд ли привлекла бы его внешне. Марину тоже не стоило принимать в расчет, хотя бы в силу возраста. Оставались Анька и… я?
– Интересно, что ты сама об этом заговорила, – все тем же иронично-издевательским тоном бросил Гений. – Я действительно ее выделяю. Моя новая фаворитка. А что, неплохая кандидатура на роль моей помощницы, как ты считаешь? Красивая, неглупая. Забавная, кстати, иногда такое ляпнет – закачаешься! Что-то в ней определенно есть. Ты скоро выйдешь в тираж погашения – и я даже не собираюсь щадить твои чувства, уверяя в обратном. И так все понятно. Я больше этого не потерплю!
– Не потерпишь? Ты же сам… – начала было Мила и резко смолкла, словно испугавшись чего-то. Или кого-то.
– Я – другое дело, я-то берега чую. В отличие от тебя. И не вздумай к ней лезть, уж я-то тебя знаю!
В этом требовалось срочно разобраться. Сердце заколотилось в таком нетерпении, что я чуть было не ринулась в кабинет Гения с требованием все объяснить – а в том, что за дверью располагался именно его кабинет, я уже не сомневалась. О ком же он говорит, о моей подруге или обо мне? Рыжеволосая, с зеленоватыми глазами и подтянутой спортивной фигурой Анька и кареглазая, с длинными каштановыми волосами и «итальянскими» формами я вполне могли быть причислены к почетной категории красивых. Обе, смею надеяться, неглупые. И обе иногда ляпаем такое, что хоть стой, хоть падай… Мне вдруг подумалось о том, как много общего бывает у людей, дружащих годами, – даже если на первый взгляд они кажутся совсем разными. И как теперь решить эту задачку?
– Ты понимаешь, какое унижение я сегодня испытала? – не унималась Мила. – Она смотрела на меня с таким сочувствием, искренне переживала… Жалела! Пыталась помочь… И кто – она!
И снова – жалели ее мы обе. Никакой конкретики! Дюймовочка между тем уже рыдала навзрыд. Раздалось какое-то лязганье, словно Гений, все-таки снизойдя до утешений, наливал ей воды в стакан. Но стоило его голосу вновь зазвучать, как идея об утешении унеслась в туманную даль.
– Видишь, какая она добрая, разбирается в людях, – безжалостно хмыкнул он. – И подруга у нее, кстати, тоже ничего. Парень, конечно, полное ничтожество, но с этим мы разберемся!
Понятно. Сегодня мы как раз обсуждали месть ничтожному парню, значит, речь все же об Аньке, и Кирюше явно не поздоровится. А я – «тоже ничего», спасибо и на этом. Какое счастье, что у меня теперь есть Алик и все мои фантазии о харизматичном Гении остались в прошлом! И с Анькой, кстати, не придется соперничать, тоже плюс.
– Еще и подругу приплел! – Голос Милы уже срывался от негодования. – Тебя послушать, так все лучше меня!
– Все лучше тебя, – с невозмутимой жестокостью подтвердил Гений. – И ты сама это знаешь.
– Ладно, посмотрим еще, что у тебя выйдет! – в ярости парировала глубоко оскорбленная Мила. – Он наверняка не так глуп, как ты думаешь. Быстро разберется, что к чему.
– Конечно, глуп, – отрезал Гений. – И он еще поплатится за все. Возмездие свершится. Я его уничтожу. И ты мне в этом поможешь.
Ого, а наш брутальный психолог, похоже, крепко запал на мою подругу! Я даже поежилась от ненависти, окрасившей его слова. Значит, у Аньки появился защитник – и впору было радоваться за нее, только не слишком ли кровожадно это звучало? «Поплатится», «возмездие», «уничтожу» – слишком сурово для обычного недалекого лентяя.
– Даже если ты уберешь его с пути, не факт, что она будет с тобой, – с неожиданным вызовом бросила Мила. Судя по голосу, она вот-вот готовилась снова впасть в истерику.
– Будет, конечно, будет, – с леденящим душу спокойствием изрек Гений. – Сама ко мне прибежит – после такой-то убогости! Потянет к настоящему мужчине. И… я умею убеждать.
Судя по новой волне всхлипываний, на ближайшее время Мила потеряла способность к связному продуцированию речи. Кстати, не пора ли мне потихоньку вернуться к остальным? Сколько времени я здесь стою – минут пять, больше? Скоро мое отсутствие заметят, и вопросов не оберешься. Главное – незаметно выбраться отсюда, а потом я попытаюсь спокойно проанализировать все, что услышала.
Но стоило начать осторожно разворачиваться, как чьи-то крепкие пальцы бесцеремонно закрыли мне рот. В следующее мгновение другая цепкая рука обхватила меня за талию и прижала спиной к чьему-то телу, лишая возможности двигаться. Все, я попалась! Похоже, меня схватил один из охранников-великанов, и вырваться я не смогу. Страх мелкой дрожью сотряс меня, и все сколько-нибудь связные оправдания вмиг вылетели из головы. Как же теперь выпутаться?..
Глава 9
– Тихо, только ни слова, – раздался у меня в ухе знакомый шепот, и я почувствовала, как Алик ослабил хватку. – Надеюсь, камеры нас не засекли. Надо аккуратно отсюда выйти. Постараемся выскользнуть, а если нас заметят, сделаешь вид, будто тебя охватила страсть, и мы решили уединиться прямо в коридоре. Вперед, Мата Хари! Дома поговорим.
Исходя из положения наших тел, страсть должна была охватить именно его, но, повернув голову и наткнувшись на полный негодования и тревоги взгляд Алика, я предпочла не спорить. Мы осторожно проковыляли назад и, выждав момент, когда все отвернулись к парадной двери, выскользнули в холл. А потом Алик вызвал такси, и мы отправились к нему.
Всю дорогу он напряженно молчал, уставившись в окно. Зато стоило мне выйти из машины, как мой герой проявил невиданную прыть, наглейшим образом схватив меня за шкирку и потащив к подъезду.
– Сюда. – Резко захлопнув дверь, он развернул меня к дивану и встал напротив, сложив руки на груди. – Сядь и сиди. Даже не вздумай сбежать. Как ты могла? Ты же обещала ничего не вынюхивать!
– А что я такого сделала? – воинственно нахмурилась я. Еще выговаривать мне будет! – И я ничего не обещала!
– Значит, пообещаешь сейчас.
Я и представить себе не могла, что такие прекрасные глаза могут превратиться в злобные орудия метания молний.
– Это же надо было додуматься – подслушивать! В здании ведь везде камеры! А если бы тебя застукали?
Меня и застукали. А теперь распекали, как маленькую девочку, решившую похрустеть сосулькой в лютый мороз. Да что такого страшного произошло?
– Хорошо, вот случилось ужасное, меня обнаружили. – Я сделала большие глаза и насмешливо затрясла руками, изображая испуг. Мой недавний страх совсем забылся. – Что дальше? Да, немного неловко, даже стыдно – и что с того? В тюрьму за это не отправят, жизни не лишат. Так… мелкая неприятность.
Шумно выдохнув, Алик закинул голову, уставившись в потолок, – словно мысленно считал до десяти, пытаясь справиться с яростью. Правда, почему он так переживает? Неужели… мои догадки верны и он работает в клубе? Внутри тут же всколыхнулось знакомое чувство – так я и знала, снова у меня приступ убийственной прямоты! Только молчи, Рита, не вздумай что-нибудь ляпнуть…
– Никто ведь об этом не узнает – если только ты не доложишь своему хозяину, – естественно, понесло меня, и Алик в ужасе схватился за голову. Что, получил? Так-то. – Можешь меня сдать. Все равно ничего путного я не узнала. Ну, запал наш солнцеподобный лидер на мою подругу, что здесь такого?
Алик в недоумении уставился на меня и через мгновение просиял улыбкой.
– Рита, так вот в чем дело! – Он подошел к дивану и наклонился, положив ладони мне на плечи и заставляя посмотреть ему в глаза. – Расскажи, что конкретно ты услышала.
– Ничего особенного, – с искренней досадой сообщила я. – Гений признался, что ему интересна Анька, а Мила закатила сцену ревности. Кстати, разговаривал он с ней ужасно, сплошное пренебрежение в духе «Все хуже тебя» и прочее… Да, и он пообещал, что добьется Аньки, а ее парня уничтожит. Так и сказал – «уничтожу».
Алик изменился в лице, уронил руки и отошел к окну. Все-таки он, мягко говоря, не поддерживал методы работы Гения и считал – совершенно справедливо, кстати! – что тот иногда… м-м-м… увлекается. Я и сама не могла уразуметь, зачем тратить столько сил на Анькиного обидчика. Теперь понятно, чего так боялся Алик: а вдруг мы заиграемся настолько, что совершим нечто по-настоящему ужасное? Обсуждая постигшие их обиды, члены клуба проникались единением и, увы, самой настоящей жаждой мести, и заставить их свернуть с этой дорожки не представлялось возможным. Мы сегодня попробовали – и потерпели фиаско.