– Разве ты не слышал, что сказала Рита? – вклинился Алик. – Ты можешь все изменить, если хочешь. Сколько тебе, лет тридцать?
– Двадцать восемь.
– Тем более. Даже жертвовать ничем не придется: можешь пойти на заочное, создать свой сайт, с этим я помогу.
– Спасибо, но – нет, – после небольшой паузы отрицательно мотнул головой Паша. – Не хочу больше нервничать, проверяя утром почту. Получать всю эту дрянь – как выяснилось, ни за что. Не желаю снова быть посмешищем!
– В наше время кибербуллинг – распространенное явление, но не стоит придавать значение всему, что пишут в Сети, – не выдержала уже Анька. Приятно, что в наших с ней отношениях ничего не изменилось: мы могли сколько угодно дуться друг на друга, но в важных вопросах всегда выступали единым фронтом. – С чего ты взял, что обязательно станешь посмешищем?
– С того, что с недавних пор это – моя излюбленная роль, – горько ухмыльнулся Паша. – Родители устроили в неплохую контору, только работай да расти. Но расти как раз не получается – меня обошли все, кто мог и кто даже не пытался сделать это. Попробуй просчитать финансовые риски, когда всего боишься! Мне страшно что-то предложить, страшно просто открыть рот. Однажды решился, и меня раскритиковали. С тех пор все, зарекся. Сайт, работа – везде сплошная критика. Третьего раза не будет!
Повисло сочувственное молчание, и я подумала о том, сколько раз каждый из нас вот так «получал по рукам». В школе – «Не высовывайся», на работе – «Не выскакивай»… Лишь немногие счастливцы умеют спокойно воспринимать критику, у большинства же и одно случайное слово может навсегда отбить желание двигаться дальше.
– И что, так и проживешь остаток дней жертвой? – пронзил тишину резкий, совершенно не вязавшийся с ролью понимающего «инженера человеческих душ» голос. Скрестив руки на груди и немного расставив ноги, Гений устремил уничтожающий взор на Пашу. – Позволишь страхам поработить все сферы твоей жизни? Загубишь эту самую жизнь по вине людей, которых ты и знать не знаешь?
– Почему по их вине? Тысячи людей сталкиваются с травлей, но далеко не все переживают так сильно, – осмелилась возразить Анька. – Возможно, по каким-то причинам у Паши давно развилась склонность к виктимному поведению, и сейчас…
Она осеклась под беспощадно-спокойным взглядом Гения, а я вспомнила, как совсем недавно Паша яростно спорил с Юлечкой и решительно защищал совершенно незнакомого человека. Жертва? Нет, только не он!
– Для этого я и пришел в клуб – чтобы не быть жертвой, – словно продолжая мою мысль, объявил парень. – И… я знаю, кто во всем виноват. Группка лузеров, сколотившаяся на почве любви к спорту, точнее, к спортивным барам. Организовали сообщество в интернете, периодически встречались, выпивали, а еще выбирали себе вот такую «жертву» и развлекались. Сейчас, по прошествии нескольких лет, группа зачахла, их страничка почти не обновляется, общение сошло на нет. Я не слежу за ними… только за одним человеком.
Паша передал Миле флешку, и вскоре на электронной доске появилось самое настоящее досье. Я не ошиблась: парень действительно обладал отличными навыками компиляции информации, потому что данные были представлены кратко, но в достаточном объеме, да еще и снабжены фотографиями.
– Это что за свиное рыло? – неделикатно ужаснулся Алик, глядя на открывшийся во весь экран портрет.
Человек на экране действительно отличался редким сходством с… – как бы сказать помягче? – с боровом. Мелкие глазки над заплывшими щеками источали непонятное высокомерие, торчавшие из дорогого костюма пухлые ручки уверенно лежали на глянцевой поверхности стола, а крошечные усики щеточкой создавали впечатление довольно агрессивного типа.
– Скажи, так и тянет дать ему в морду просто за один вид, да, Алик? – прыснул Паша. – Это – руководитель сообщества собственной персоной, прошу любить и жаловать. Главный заводила и виновник всех моих мучений. Остальных даже перебирать неинтересно – обычная серая масса, готовая за банку пива на что угодно. Но этот – мерзавец высшей марки.
– А… тебе не кажется, что жизнь его и так уже покарала? – не осталась в стороне дивившаяся на фотографию Жизель. – Анечка, дорогая, помнишь, ты мне как-то говорила, что вся психология предельно проста? Что у человека на языке – то и на уме, что на лице – то и в характере? И дело не в красоте, а в общем впечатлении, ведь неправильные черты могут быть гораздо привлекательнее классических канонов. Мы смотрим на мимические морщины, улыбку, выражение глаз – и складывается образ, зачастую недалекий от истины. Я это к чему… Посудите сами, о чем может говорить такое рыл… пардон, лицо!
Мы все дружно и весьма неинтеллигентно захохотали, а губы Гения растянулись в злорадной улыбке. Я встретилась с ним глазами – и вдруг поняла, что показалось мне странным во время первого визита в клуб, когда я изучала магнетический взгляд на плакате. Ровная, без малейшего намека на морщинки кожа. Его глаза не улыбались – никогда. Чувственный рот презрительно изгибался, заливисто хохотал, скалился с акульей беспощадностью – глаза же оставались бездонно-холодными…
Кажется, я увлеклась и перешла на высокий штиль, более пригодный для романа. Мне хотелось вернуться к общему обсуждению, но я никак не могла отделаться от мысли, на которую меня навели слова Жизели. Мы составляем мнение о человеке по общему впечатлению, и это правда. Я обожала водить пальчиком по идеальному профилю Алика, но ценила в своем парне совсем другое. То, как он уверенно хватал меня за руку, и я с готовностью срывалась за ним, не спрашивая, куда мы бежим и зачем. То, что он, при всей своей бесшабашности, излучал самую искреннюю заботу. То, что это был «мой» человек: избито звучит, но мы смеялись над одним и тем же, заканчивали друг за друга фразы, вместе прыгали под дождем на крыше и буквально физически не могли разлучаться надолго.
Гений был совсем другим. Как и в случае с Анькиным недоумком Кирюшей, меня так и тянуло одарить эту в высшей степени небанальную личность красноречивой общей частичкой. Только характеристики руководителя клуба начинались бы со «все-»: всезнающий, всепонимающий, всевидящий… всемогущий? Бесспорный харизматик, он был тем самым лидером, к которому так и тянуло броситься в момент сокрушительной жизненной катастрофы. Такие люди окружены ореолом силы – и опасности, ведь никогда не знаешь, чего они потребуют от тебя в благодарность за свое заступничество…
Я сделала новый глоток ледяного чая и попыталась вернуться в русло обсуждения проблемы Паши. О чем же мы говорили… Ах, да, о внешнем впечатлении и характере.
– …и жизнь к нему как раз благосклонна, – энергично докладывал Паша. – Не поверите, но за него готов драться целый полк женщин! И ничего удивительного: успешный бизнесмен, чем только не занимается. Да я при всем желании не смог бы отомстить ему, сколько бы ни хотел! Такого ничем не проймешь.
Ага, похоже, я так заблудилась в своих мыслях, что упустила главное. Паша считал, что лишь справедливое возмездие способно в полной мере компенсировать сокрушительный удар, нанесенный в свое время по его профессиональным устремлениям. Но, судя по недалекости и агрессии, исходившим от фотографии «борова», рассчитывать на успешную месть не приходилось.
– Пронять можно любого, уж я-то знаю. – Жизель открыла блокнот и начертала там пару слов. – Всегда найдется, на чем поймать человека. Посмотреть бы его деловую документацию, наверняка отыскались бы зацепки. Только как до нее добраться?
– Об этом я уже думал. – Паша кивнул Миле, и та открыла следующий документ. На экране появился текст вакансии. – Смотрите, его фирме требуется специалист по клинингу! Женщина средних лет, аккуратная, добросовестная, дисциплинированная, тактичная. Вот бы отправить туда нашего… м-м-м… представителя! Он… точнее, она… могла бы осторожно покопаться в бумагах. А то и в компьютере. Я видел нечто подобное в фильмах. Только нужна незаметная мышка, чтобы, как говорится, не отсвечивала.
Не зря, ох не зря Гений так часто произносил речи о потенциале и креативности нашей группы! То ли всем поголовно отчаянно не хватало в жизни приключений самой отборной степени глупости, то ли по нам плакало заведение посерьезнее психологического клуба. Так или иначе, но при намеке на очередной «спектакль» мои сотоварищи как по команде встрепенулись, лишь Алик привычно завел глаза к потолку. Впрочем, сегодня мой красавчик мог не переживать, ведь на роль «незаметной мышки» у нас была другая, идеальная и единственно верная кандидатура…
– Специалист по… чему? – обреченно вздохнула Галя, заранее смиряясь с тяжкой долей шпионки.
– По клинингу, – услужливо подсказала Жизель. – Это специалист по уборке, который регулярно следит за состоянием служебных помеще…
– Короче, уборщица, – безжалостно оборвала ее Галя и махнула рукой. – Ладно, договорились, сделаю все, что смогу.
– Может быть, не стоит? Вдруг тебя застукают? – высказала опасения я, и Алик согласно кивнул. – Галя, ты не обязана рисковать!
– А я и не буду рисковать. Поколочусь там пару дней, попробую что-то вынюхать, потом уволюсь, – беспечно отозвалась Галя и вдруг по-детски надула губы. – Но за это вы все потом выслушаете мой рассказ, договорились? И еще – Рита, Паша, давайте задержимся ненадолго после собрания, поможете мне составить резюме на эту почетную должность.
Не успели мы закивать, как привычную атмосферу размеренной работы клуба нарушил невесть откуда раздавшийся грохот. Я всполошенно огляделась в поисках источника шума, еще не улавливая, откуда доносятся топот и крики «Эй, стой!». И тут дверь зала резко, будто от пинка, распахнулась, и в проем ввалилась громадная фигура охранника. Обведя нас ошарашенными глазами, в которых не читалось ни намека на интеллект, он развернулся и кинулся обратно в холл.
Гений среагировал мгновенно, как и положено настоящему лидеру. Ловко скользнув между рядами, он устремился за монстром из службы безопасности, а через миг за ним сорвались и Паша с Аликом. Остальные повскакивали с мест, да так и остались стоять: не сказать чтобы нас парализовал страх, потому что мы толком не успели испугаться, – скорее недоумение. Что такого экстраординарного могло произойти в нашем обычно спокойном клубе? Сегодня дежурили два охранника – тот, что ввалился в зал, и его товарищ, при входе привычно забравший у нас телефоны. Кажется, вполне достаточно для тихого особнячка, затерянного в центре столицы. Или все-таки нет?