всего.
– Совершенно верно. – Гений сложил ладони вместе, будто подчеркивая важность единства участников клуба, и мне снова бросился в глаза татуированный узор, опоясывавший его запястье.
Когда же мы услышим откровения нашего психолога? Видимо, только после того как Галя перестанет дуться на нас за умаление ее заслуг в сфере шпионского клининга и изложит свою историю. В конце концов, она так ждала этого, даже подготовила чуть ли не целую презентацию с фотографиями!
А история эта оказалась банальной до безобразия. Однажды веснушчатая и тоненькая, как Твигги, девушка приехала в столицу поступать в институт. И была эта девушка не только хорошенькой, но и разумной, потому что вскоре стала успешно сочетать учебу с работой. Днем осваивала менеджмент, вечерами выводила узоры на ногтях взыскательных клиенток. А еще мечтала в один прекрасный день открыть собственный салон красоты. Даже место присмотрела – в крупном бизнес-центре неподалеку от института.
И шло бы у девушки все как по маслу, если бы ей на пути не встретился один, как красноречиво окрестила его Галя, маменькин сынок. Симпатичный, но совершенно бесхребетный парень, управляемый железной рукой деспотичной родительницы. Которая чуть не пала на месте хладным трупом, узнав, что Галя ждет ребенка. Нетрудно предположить, что события развивались по тривиальному сценарию: свадьба – первенец – рутина – лишние килограммы Гали – недовольство задерганного матерью и женой мужчины – попытки все наладить и еще один ребенок – развод…
В эту, к сожалению, привычную для многих схему вклинились два события выдающегося значения. Во-первых, после свадьбы Галя с мужем поселились у свекрови. С появлением детей в тесной двушке стало и вовсе не развернуться: пятеро – это уже, как говорится, too much 1. И, во-вторых, в перерывах между рождением малышей Галя все-таки открыла салон. Не в бизнес-центре, а на первом этаже дома, в котором жила, но аккуратный и быстро завоевавший хорошую репутацию в ее квартале.
А дальше, собственно, и произошло то, что заставило Галю выкроить из нехитрого семейного бюджета сумму на поход к психологу. Не выдержав бытовых неурядиц, сбежал из дома муж, успевший обрести «тихую гавань» в лице не издерганной подобными хлопотами сослуживицы. А ушлая свекровь с наглостью «бригадира» из лихих девяностых отжала у Гали ее крохотный миленький салон.
– Я не виню его, с такой мамашей любой бы дал деру. – Добродушное веснушчатое лицо исказилось злобой. – Все вы, наверное, думаете, что я нарочно выставляю ее монстром. Но вот вам пара штришков. Однажды, насмотревшись всех этих скандальных ток-шоу, она втайне от меня выдергала у детишек по волосику и уговорила сына сделать тест на отцовство! Мол, почему это малыши такие белесые и некрасивые… Вы только вдумайтесь – «некрасивые»! Разве можно так говорить о детях? О внуках? Тем более, как выяснилось, о родных?
– Гадина, что сказать, – сочувственно поддакнула Жизель и тут же перешла к вопросу практического свойства. – А зачем ты ей салон-то отдала? Муж ведь на него не претендовал?
– Муж – нет. Он, конечно, та еще размазня, но все-таки – порядочный человек. Это чудовище, свекровь, пыталось уговорить его делить со мной имущество, но он неожиданно проявил твердость. Видимо, основательно мы его обе задолбали, – горько усмехнулась Галя. – Тогда она пошла на шантаж. Объявила, что, раз мы с детьми зарегистрированы на ее жилплощади, пора бы компенсировать неудобства. Иначе…
– Ей будет непросто снять с регистрации детей, – авторитетно возразила Жизель. – В наше время с этим строго.
– Непросто. И сейчас я это знаю, – поникла головой Галя. – Но тогда… Она застала меня врасплох, давила, угрожала. Сказала, что муж готов судиться за бизнес – ха, тоже мне «бизнес»! Но больше всего я испугалась, что у меня отберут детей. Она так убедительно, в красках расписывала, как выбрасывает меня из квартиры, обращается в опеку… И, главное, дергала детей. Как они могут себя вести, если бабушка наговаривает на маму всякие гнусности? Меня несколько раз вызывали к старшему в школу, психолог ласково заглядывала в глазки и вынюхивала, что у нас дома происходит. Врагу не пожелаешь! Я и решила отдать этой гарпии половину салона, чтобы угомонилась. Но я ошиблась…
Что ж, вполне резонное решение – и как раз в духе моей семьи. Проще благородно уступить, рассчитывая на то, что обидчика загрызет совесть, чем бросаться в самый эпицентр свары. Отвлекшись от Галиного рассказа об эпохальной сделке и последующем крахе семейного бизнеса, я думала о своем. Когда Черная Вдова ураганом ворвалась в жизнь деда, не предупреждал нас о последствиях только ленивый. «Угрохает его и уведет у вас из-под носа дачу», – к этому сводились все речи родных и знакомых. Но, даже отдавая себе отчет в реальности подобного развития событий, мы не считали себя вправе вмешиваться.
С детства мне твердо внушили, как важно ценить свободу: отстаивать свою и не ограничивать чужую. Именно поэтому сегодня я так горячо отреагировала на непривычный напор Милы. И именно поэтому мы даже не пытались отговаривать деда от опрометчивой женитьбы. В конце концов, каждый волен поступать так, как ему заблагорассудится. Как нетрудно догадаться, после свободы второй ценностью, провозглашаемой в нашей семье, была справедливость. Вот почему я и сидела сейчас здесь, в клубе, ломая голову над тем, как эту самую справедливость восстановить.
– …а как вы поступили бы в такой ситуации? – между тем махала руками раскрасневшаяся от негодования Галя. – Является с утра пораньше в салон и, не стесняясь присутствия клиентов, орет на мастера по маникюру за то, что та потратилась на ультрафиолетовый стерилизатор. Можно ведь убирать инструменты в обычный ящик – или просто почаще их мыть! Вы представляете? Это же кошмар!
– Конец света, – еле слышно, с издевкой согласился Алик, видимо, вспомнив свои маникюрные страдания.
– Итог понятен: мои девочки, натерпевшись хамства, уволились одна за другой, причем та, что была посмышленее, прихватила с собой базу клиентов. Вскоре мы перестали даже отбивать аренду. Стоит ли говорить, сколько я еще бегала, выплачивая долги и утрясая формальности. Открыть бизнес легко, а ты попробуй его закрыть… – вздохнула Галя, и Жизель кивнула, компетентно подтверждая ее слова. – Теперь я живу на птичьих правах у свекрови, сношу попреки и участвую в склоках по пять раз на дню. Официально не работаю – езжу по домам оставшихся клиенток да три дня в неделю сижу администратором в нашем местном фитнес-клубе. Трудно устроиться, дети ведь на одних руках, свекровь от помощи устранилась. Конечно, есть алименты, но это такие крохи…
Галя еще долго вздыхала, сетуя на тяжкую долю… Интересно, сколько ей, нашей вдохновенной «шпионке»? Помнится, в момент знакомства я решила, что она – чуть старше меня, почти ровесница, и, видимо, недалеко ушла от истины. Только мы с Анькой до сих пор легкомысленно порхали по жизни этакими «попрыгуньями-стрекозами», а Гале приходилось решать по-настоящему серьезные задачи. Стоило признать, что первое впечатление о ней оказалось не совсем верным: за внешностью «пробивной бабы» скрывалась неглупая, ответственная, смелая и неплохо разбиравшаяся в людях молодая женщина. А еще мне почему-то казалось, что в конечном счете все у нее сложится. Даже если сейчас сама Галя в это не верила.
– Печально, – подала голос одна из пассивных участниц клуба, ничем не примечательная, задавленная проблемами на работе барышня. Тема войны со свекровью была актуальна для многих. – И выход из этой ситуации только один: ждать, пока дети достаточно подрастут, чтобы можно было устроиться на нормальную работу и снять квартиру. Или влезть в ипотеку.
– Естественно, я уже рассматривала подобные варианты. Но – нет, в такой обстановке я не доживу до этих светлых времен, – закусив губу, будто от боли, помотала головой Галя. – Она ведь сводит меня с ума, девочки… и мальчики! Например, на протяжении двух дней умоляю забрать младшую из детсада, свекровь соглашается – а потом с пеной у рта уверяет, что я ее не предупреждала! Словно я – сумасшедшая! Хотя от такой жизни и правда впору свихнуться. Роется в моих вещах, таскает всякую мелочь. Однажды увидела в коридоре кусок самой обычной свечки – и разоралась, что я нарочно его там бросила, чтобы проводить тайные обряды!
– А зачем ты его там бросила? – тут же вцепилась Жизель.
Эх, а мы-то с Анькой не далее как пару недель назад смеялись, что пора менять тайное прозвище Марины на нечто поуважительнее! Еще рассуждали, что, став незаменимым и самым авторитетным участником нашей группы, она почувствовала себя нужной – и чудесным образом исцелилась от эзотерических «закидонов». Ага, как бы не так!
– Как зачем? – переспросила сбитая с толку Галя. – Молнию на куртке заело, в таких ситуациях всегда натирают свечкой. Но это что, вот недавно был случай… Закатился у ребенка фломастер под мою кровать. Лезу – а там какой-то кусок белой ткани…
– Наверняка саван на покойника, – со странным удовлетворением заметила Жизель.
– Он самый! – подхватила Галя. – Какова свекровушка, а? И все ведь на глазах детей! Я пыталась воздействовать через бывшего мужа – куда там… И что прикажете делать?
Жизель уже что-то торопливо набрасывала в блокноте.
– Галя, держи. – Она протянула листок, исписанный крупным понятным почерком. – Это контакты одной очень славной бабушки, сходи, она все расскажет, надоумит…
– Двадцать первый век на дворе, – шумно вздохнул рядом со мной Алик и тут же осекся под грозным взглядом Марины.
– Спасибо. – Галя повертела листок в пальцах. – Но… не знаю. Признаться, я – человек рациональный, в потусторонние силы не верю. Хотя в моей ситуации прибегнешь к чему угодно.
– Вот именно, – поддакнула Анька. – Сразись со свекровью ее же оружием. Главное – она в это верит. Наверняка испугается и притихнет.
Угу, или в маленькой двушке развернется магическая битва, потери в которой понесут прежде всего дети, и без того издерганные ссорами взрослых. Но Галя уже поймала волну вдохновения: