Хорошенькое дело! Лучше бы следил за своими загадочными близкими. Кстати, а как он вообще оставил их теперь, когда, как я понимаю, им грозит опасность?
– Пока, какое-то время, можно не переживать. Я предпринял кое-какие шаги, – уклончиво ответил Алик, явно не желая откровенничать. – Да, а потом с ними сейчас Ванька, так что все в порядке!
Судя по тому, как суетливо забегали глаза Алика, он в ту же секунду пожалел, что выпалил это. Интересно, а почему он так занервничал? Мне не потребовалось много времени и сообразительности, чтобы выстроить нехитрую логическую цепочку: Алик помогал кому-то, о ком не хотел рассказывать, потом ему на смену пришел Ваня, а у того есть какая-то таинственная девушка, которую все так горячо любят…
– Ты ездил к ней? – Страх и желание помочь моментально выветрились у меня из головы, уступив место жгучей ревности. – Ты променял меня на эту девицу?
Я сделала попытку вырваться, но он слишком крепко держал меня в объятиях. Горло перехватило от ярости…
– Куколка, хватит себя накручивать, выслушай меня. – Алик сжал меня за плечи, заставив посмотреть ему в глаза. – Знаю, я тогда по глупости ляпнул, что люблю ее, не думая, что это так тебя расстроит. Но я имел в виду совсем другое. Я люблю ее, но не так, как тебя!
Вот спасибо-то, «приятно» слышать! Ему надо было остановиться еще пять минут назад, потому что каждое новое слово заставляло меня все больше заходиться в бессильной злобе. Сейчас он добавит заветное «Это не то, что ты подумала», и я точно паду на месте хладным трупом!
– Ритка, да хватит сходить с ума. – Алик легонько тряхнул меня, пытаясь привести в чувство. – Ты совсем меня не слушаешь! И, на секундочку, я только что признался тебе в любви.
Весьма оригинальным, надо заметить, образом. О, этот закат на крыше я точно запомню надолго! Он будет являться мне в кошмарных снах, снова и снова…
– Ну прости, прости, я плохо выразился. Она – близкий человек, но я никогда с ней не буду… так, как с тобой. Это противоестественно.
– Конечно, ведь она – девушка твоего лучшего друга! Восхищаюсь твоими моральными устоями.
– Не язви. Я не буду с ней, потому что никогда не буду любить ее, как тебя. Вот так. – Он коснулся губами моих губ и скользнул ниже, по моей шее. – И так…
Алику пришлось немало постараться, чтобы убедить меня в искренности своих чувств. В какой-то момент коварная соперница и прочие неприятности испарились, и, боясь окончательно потерять голову, я отшатнулась:
– Подожди, не здесь же… Вдруг нас застукают? Стыда не оберешься, меня ведь все тут помнят совсем еще крошкой.
Но он опять потянулся ко мне:
– Плевать. Им пора понять, что маленькая Риточка давно выросла. Я так соскучился…
А потом он долго сжимал меня в объятиях в сгущавшихся сумерках стремительно убегавшего лета. В это мгновение я была нестерпимо, до неприличия счастлива – и от этого почему-то хотелось горько плакать.
Тонко уловив мой настрой, Алик всполошился.
– Что, милая?
– Ничего. Мне просто кажется, что такого счастья уже никогда не будет.
– Ну что за ерунда? – Он нежно коснулся губами моей щеки. – Будет еще лучше. Наступит осень, ты наконец-то переедешь ко мне. И, без ложной скромности, твоим родителям я понравился. Мы с тобой будем вместе – что еще нужно?
– Нет. – Я покачала головой в смутном предчувствии, наконец-то дав волю слезам, – это уже не повторится. Не знаю почему, но я боюсь этой осени.
Предчувствие меня не обмануло. По возвращении домой Анька огорошила новостью: пропала Марина.
– Мне звонила какая-то ее коллега, мой номер нашли в бумагах на рабочем столе, – взволнованно объяснила подруга. – В августе Марина взяла отпуск на пару недель, обещала к сентябрю вернуться. Уезжать она не планировала, сказала, в городе есть дела. Дня три как должна была выйти на работу, что-то там важное у них наклевывалось, какой-то отчет, что ли… И как сквозь землю провалилась! Телефон отключен, консьержка видела ее неделю назад, машина – на стоянке перед домом. Загадка…
На работе забили тревогу, потом объявились какие-то дальние родственники, начались поиски. На Аниной страничке в соцсети появился репост объявления о розыске. Я растерянно смотрела на фото ухоженной зрелой блондинки, а в глаза так и бросались казенные строчки: «Женщина, 57 лет. Рост 170 см, телосложение полное. Ушла из дома и не вернулась…» Куда, ради всего святого, она могла подеваться? Энергичная, современная, умная, Марина была не из тех, кого запросто можно обвести вокруг пальца. А вдруг она кому-то перешла дорогу? Такое объяснение выглядело вполне логично.
Неудивительно, что первое после каникул собрание клуба прошло смазанно. Все взоры волей-неволей были прикованы к пустовавшему стулу между Анькой и Галей. Даже Гений явно находился не в своей тарелке и взирал на нас озадаченно, то и дело хмурясь.
– Помните, как она рассказывала о своей мести? – выскочила с риторическим вопросом безымянная девушка – жертва офиса. Она так и не выполнила наказ Гения быть посмелее и теперь жаждала реабилитироваться. – А вдруг кто-то отомстил уже ей? Например, родственники ее бывшего мужа как-то узнали эту историю…
– Так-так, – невесело хохотнула Галя, потирая руки с видом «Убийца среди нас». – Марина ведь никому до нашего собрания об этом не рассказывала. Колитесь, кто ее сдал?
– Чушь какая-то, не может… – начала рассуждать Анька, но ее неожиданно перебил Гений.
– Боюсь, не такая и чушь. – Он задумчиво пробежал по нам глазами, словно решая, стоит ли делиться своей версией. – Мне кажется, ей и правда отомстили… Тот мерзавец, что ввалился сюда в прошлый раз, запросто мог приказать своим людям убрать ее. Он многое бы отдал, чтобы заполучить ее блокнот. Ах, какая умница была, блестящий, небанальный разум! Разумеется, я уже довел свои соображения до сведения правоохранительных органов.
Его «была» резануло по уху, будто бритвой. Сегодня никак не удавалось собраться с мыслями, и, когда под конец собрания Анька напомнила, что в ситуации с Кирюшей вот-вот будет поставлена точка, я несказанно удивилась:
– Как, уже?
Гений закивал, возвращаясь к обычному деловитому тону.
– Уже. Аня, ты все увидишь своими глазами. С тобой будет Маргарита? Отлично. А главную роль мы отведем нашей талантливой Миле, – хмыкнул он, как мне показалось, двусмысленно. И хищно улыбнулся помощнице. – Публика ждет. Смотри не подведи, актриса!
Спустя пару дней мы с Анькой прятались в небольшом кабинете столь обожаемого ее бывшим парнем караоке-бара. Взяв по коктейлю, мы даже спели пару легких песенок, чтобы ничем не отличаться от рядовых завсегдатаев заведения. Только вот веселиться совсем не хотелось: судя по размашистым движениям и громкому неестественному смеху, нервы подруги были на пределе.
Рассеянно вслушиваясь в ее отрывистые реплики, я вдруг поймала себя на мысли: да Анька сама уже не рада, что ввязалась в эту историю с местью Кирюше! И я, если честно, ее понимала. Нередко, когда на собрании обсуждали очередное проявление вопиющей несправедливости, меня колотило от негодования вместе со всеми. Но потом стоило возмущению поутихнуть, как становилось не по себе. Мне начинало казаться, что мы перегибаем палку, заигрываемся, забывая, что никто не возлагал на нас полномочия присяжных, судей, палачей, наконец. А дальше… Дальше я видела горькие слезы, сжатые в бессилии кулаки, перекошенные злобой лица моих сотоварищей, и эмоциональные качели отлетали в противоположную сторону.
Эта свистопляска выматывала донельзя, причем не только морально. От обилия информации и противоречивых эмоций я, случалось, «плыла», не в силах собраться с мыслями. Зато Алик держался неизменно цинично и будто бы с вызовом, откровенно недоумевая, почему наш гениальный психолог не успокаивает отчаявшихся людей, а лишь подкидывает дровишек в костер их ненависти. Разумные речи Алика сеяли сомнения в моей и без того мечущейся душе, и оставалось лишь риторически вопрошать себя, почему он продолжает исправно посещать занятия клуба.
– Пришел, – отвлекла меня от размышлений Анька, стоявшая на посту у приоткрытой двери. – Со всей своей братией таких же бездельников.
Я присоединилась к подруге, рассматривая в щелочку с десяток гостей, суетливо толпившихся у входа в общий зал. Неинтересные люди, никчемные разговоры, чужой невеселый праздник – и как так вышло, что все это вдруг вошло в наши с Анькой жизни? Не «замусориваем» ли мы собственное существование, размениваясь на подобные «акты возмездия», подозрительно смахивающие на мелкое пакостничество? Оставалось лишь радоваться, что сегодня хотя бы в этой истории будет поставлена жирная точка.
Подготовительный этап операции занял пару недель. Все это время Мила умело наводила тень на плетень, заставляя Кирюшу ревновать и подозревать. Обычно наша Дюймовочка обращалась с ним с изрядной долей пренебрежения, так что и стараться-то особенно не пришлось. В довершение всех недомолвок, глупых ссылок на головную боль, «загадочных» телефонных звонков и отказов от встреч Мила нарочито неумело продинамила приглашение на сегодняшнюю вечеринку по случаю дня рождения горе-кавалера.
Желая выслужиться перед боссом за памятный нервный срыв на недавнем собрании, Мила лично разработала план завершающего этапа возмездия Кирюше. Вспомнив его поведение с Аней в пиццерии, она решила «отзеркалить» ситуацию и дать Недоумку в полной мере прочувствовать всю глубину прилюдного унижения.
Поначалу именинник собирался раскошелиться на ресторан, но, узнав о мифических неотложных делах обожаемой девушки, решил снизить градус торжества и перенести его в любимый караоке-бар. Выяснить это не составило труда, благо Кирюша сам раззвонил о своих планах в соцсетях. Судя по душераздирающе-неумным постам, герой вечера возжелал накидаться с горя в исключительно мужской компании.
– Скорее бы все это закончилось, – вздохнула Анька, когда мы с ней покинули наблюдательный пост и снова уселись на удобный диванчик. – Странно, да? Я сама притащила тебя в этот клуб, поначалу захлебывалась от восторга, а теперь… Иногда мне кажется, лучше бы и вовсе забыть все эти обиды, чем травить себе душу, копаясь в них.