Что-то вроде этого ощущала и я сама. Игра явно не стоила свеч: после «обряда прощания» с разоренным семейным гнездом мои переживания на эту тему померкли, но им на смену пришли новые, гораздо серьезнее. Когда я оставалась в одиночестве, в голову так и лезли невеселые мысли о нашей поредевшей группе. Новостей о Юлечке не было, пожилой дирижер по-прежнему проходил реабилитацию, а больше всего тревожило загадочное исчезновение Марины…
Терзавшие душу демоны отступали лишь в компании Алика, но с некоторых пор и он все чаще погружался в какие-то свои, неведомые мне печальные раздумья. Не далее как прошлой ночью, проснувшись и не найдя Алика рядом, я обнаружила его на балконе. Вальяжно развалившись на старой табуретке и закинув длинные ноги на перила, он с мрачным видом выпускал в темные небеса кольца сигаретного дыма.
– Что случилось? – мгновенно встревожилась я. – Ты ведь не куришь!
– Тут закуришь, сплошные нервы, – пробормотал он себе под нос, видимо, считая, что я не услышу, а потом быстро затушил сигарету и поставил ноги на пол. – Ничего не случилось, куколка. Пойдем спать.
– Нет! – Я выдернула из-под спины Алика декоративную подушку и, бросив ее у порога, решительно уселась прямо на пол. Пути к бегству с крохотного балкона были отрезаны. – Мы никуда не пойдем, пока ты все не объяснишь.
– Нечего объяснять. – Он махнул свободной от окурка рукой, в которой был зажат телефон. – Рабочие моменты, мелкие проблемы.
– Которые ты решаешь с кем-то среди ночи, – кивнула я на мобильный.
Алик, видимо, ожидал чего угодно, только не тихой удрученной констатации факта. А мне уже не хотелось выяснять, скандалить, расспрашивать… Ощущая неимоверную усталость, я так и сидела на подушке, глядя в темноту перед собой.
– Что ты, это другое. – Всполошившись, Алик нажал на кнопку телефона и с разгона наконец-то выдал правду, приправленную фальшивым энтузиазмом: – Смотрю предложения по квартирам. Может быть, придется в ближайшее время переехать. А что, неплохая идея, не находишь? Избавимся наконец-то от этого потопа…
Он кивнул в сторону «дождливого» угла, который никак не удавалось залатать, несмотря на все усилия. Я вытянулась, глядя на экран мобильного. Так-так, шапка агентства недвижимости, улица – наша, объявления о продаже… Стоп, какая еще продажа?
– Не пугайся, куколка. – При виде моего исказившегося лица Алик слетел с табуретки и плюхнулся рядом, обнимая меня за плечи. – Ну что ты так расстраиваешься? Еще ничего не решено, я просто прикидывал варианты… Мы ведь в любом случае будем вместе, да? Это главное.
– Конечно, мы будем вместе. Но мне жалко эту квартирку. – Я завелась с пол-оборота и уже чуть не плакала. Мне так нравился наш крошечный мирок на последнем этаже, с вечным дождем и уютным закутком на крыше… Потерять его, особенно сейчас, когда я только что простилась с дачей, – нет, это было выше моих сил!
Я спрятала лицо у Алика на груди, из последних сил сдерживая слезы.
– Ладно-ладно, я все понял, никто ничего не продает. Выкручусь как-нибудь. Только успокойся, милая, не переживай напрасно. – Он обнял меня еще крепче, и мы долго сидели на пороге балкона, не произнося ни слова.
Утром я попыталась снова завести разговор о его проблемах, но Алик с негодованием отверг предложение пожить пока за мой счет, а потом, смягчившись, поцеловал меня на бегу и унесся на встречу с Ваней. И теперь я, как ни старалась, не могла выкинуть из головы этот странный разговор.
Между тем Анькин телефон пискнул, оповестив о скорой развязке представления. Мы выбрались из кабинета и подошли к распахнутым дверям зала, уже не боясь оказаться замеченными: в баре царил полумрак, а компания Кирюши, изрядно подогретая напитками, была занята собой и веселыми песнями в честь именинника. Только сам он явно грустил, впервые на моей памяти не делая попыток пробраться к микрофону.
И вот мимо нас в зал протиснулся администратор, услужливо прокладывая путь к уютному столику в углу для вновь прибывших посетителей. Следом горделиво вплыла облаченная в элегантный светлый брючный костюм Мила под руку со своим величавым подтянутым боссом, одетым во все темное.
Пару дней назад Аня оповестила меня о том, что роль спутника Гений решил сыграть лично. Я порадовалась, что хотя бы на сей раз моего Алика оставили в покое, а теперь лично убедилась в правильности такого решения. Красавчик-плейбой блестяще воздействовал на женщин, а по-настоящему унизить мужчину, да еще такого амбициозного, как Кирюша, мог только воплощенный символ респектабельности, зрелый и харизматичный. Гений источал все те же элегантную небрежность и высокомерие, что в свое время так мастерски изображал Алик, и это было весьма кстати.
Мила и Гений прошествовали через весь зал за администратором, не удостоив вниманием сидевшую за столом компанию. Зато те, кому предназначался весь этот спектакль, мгновенно их заметили. Кирюша растерянно поднялся, заискивающе всматриваясь в лицо Милы, а та продолжала плыть мимо, не удостаивая Недоумка и взглядом. Когда пара уже готовилась сесть, именинник, не без труда выйдя из ступора, бросился к столику. Разнузданная песня одного из гостей смолкла на полуслове.
Словно загипнотизированная, не отрывая взгляда от начавшегося шоу, Анька зашагала вглубь зала. Я бросилась за ней, и вскоре до нас долетели реплики разгоравшегося скандала.
– Как ты могла! Как ты могла! – Кирюшу заело на одной фразе, и, резко мотнув головой, он наконец-то смог продолжить: – Я ведь приглашал тебя, это же мой день рождения!
Гений с отточенной деликатностью отодвинул стул для своей дамы, подчеркнуто не обращая внимания на суетившегося перед его носом Кирюшу. Потом уселся сам и погрузился в изучение меню. Томно вздыхая, Мила устремила взор на своего деловитого спутника. Подбежавший официант услужливо согнулся в ожидании заказа.
– Почему ты молчишь? – Кирюша в отчаянии попрыгал вокруг столика и, подбежав к Миле, сел прямо перед ней на корточки. – Нет, ты все-таки мне ответишь! Я не уйду!
– Что? – нехотя подняв тяжелый взор от меню, с ленивой вальяжностью льва, отвлеченного прыжками мартышки, произнес Гений. Нет, клуб определенно стоило трансформировать в школу театрального мастерства! В этот миг наш психолог был живым воплощением финансового успеха, типично мужской силы и надменности. – Кто это?
– Понятия не имею, – подернула плечами Мила и, не обращая внимания на Кирюшу, потянулась за лежавшим на столике каталогом песен. – Закажи все сам, дорогой. А я выберу пока что-нибудь для настроения.
Вот он и настал, миг возмездия. Замерев, мы с Анькой взирали на сгорбленного, все еще сидевшего на корточках Кирюшу. Подавленный, терзаемый неопределенностью и в высшей степени оскорбленный, он разом обмяк и понурил голову. В довершение его унижения Гений пренебрежительно пощелкал пальцами, едва скользнув взглядом по официанту. Тот, уловив на лету желание важного клиента, бросился поднимать Кирюшу.
От стола печального именинника удалось увести, только вызвав охрану. Он еще долго взывал к Миле, уговаривая и прося прощения, кажется, за сам факт собственного существования, а потом потерянно остановился посередине зала, переводя взгляд с притихшей и начавшей редеть компании свидетелей его позора на столик с вожделенной, но такой коварной Милой. В какой-то момент его глаза скользнули по нам, стоявшим совсем рядом.
– Аня? И… ты? – Похоже, Недоумок успел забыть мое имя. Он немного помолчал, давая отягощенному хмелем мозгу выдать объяснение нашему присутствию здесь. – Анечка, девочка, ты пришла меня поздравить? Как трогательно! Присаживайтесь к нам, не стесняйтесь.
Анька сделала шаг назад, а Кирюша засуетился уже вокруг нас, еле слышно бормоча самому себе:
– Не понимаю, почему она так себя ведет, я ведь ее люблю… Но может, тогда хотя бы вы…
«Она» явно относилось к Миле. На Аню было страшно смотреть, и я прекрасно ее понимала. Месяцы непростых отношений, бескорыстная помощь, вечные подбадривания и умасливания – и все, что она заслужила, – это полупьяное «хотя бы вы»?
– Не может, – брезгливо отодвинулась подруга и, игнорируя заблестевшие в глазах слезы, дрожащим голосом, но решительно произнесла: – Я – здесь, чтобы поставить точку. Не звони мне больше. Вообще ко мне не приближайся, понял, ты, ничтожество?
Не дав разинувшему рот Недоумку хотя бы что-нибудь пролепетать в ответ, Анька твердо взяла меня за руку и, развернувшись, потянула к выходу.
Спустя полчаса подруга все еще сжимала мою ладонь, сгорбившись на заднем сиденье машины Гения. Подбросив Милу до клуба, герой вечера вызвался развезти нас по домам. Он сделал попытку нарушить напряженное молчание, но Аня с непривычной злобой огрызнулась, и в салоне снова повисла тишина.
Поглаживая холодные дрожащие пальцы моей бедной подруги, я тихо сходила с ума от бессилия. Ну чем тут утешить? Наша грубая месть Кирюше оказалась палкой о двух концах, и теперь Аня чувствовала себя вдвойне оскорбленной. Очень кстати в голове крутилась поговорка: «Хочешь отомстить – рой сразу две могилы».
– Марго, – вдруг окликнул Гений, и, подняв взгляд к салонному зеркалу, я взглянула в бездонные синие глаза, – мне нужно с тобой поговорить. Давай завезем Аню, а потом…
– Рита сегодня останется у меня, – капризно прервала его Анька, и по ее лицу заструились слезы. – Она мне нужна. Ты ведь не против, дорогая?
– Конечно, нет. – Я погладила подругу по волосам и метнула укоризненный взор на нашего видного лидера, допустившего вопиющую бесчувственность. Сердце разрывалось при виде Анькиных страданий, но где-то в глубине души шевельнулось и облегчение. Не надо в который раз отказывать, ломая голову над тем, как сделать это максимально вежливо.
Остаток дня я провела в тщетных утешениях подруги. В какой-то момент дружеских объятий и избитых заверений, что она еще встретит свою любовь, Анька отшатнулась и серьезно взглянула на меня опухшими глазами.
– Нет, Ритуля, никакой больше л