юбви. И не возражай, – она вскинула руку, предупреждая мои банальности, – я знаю. Нельзя все время наступать на одни и те же грабли. Всякая женщина с большой долей вероятности будет «клевать» на мужчин одного типажа, и я – не исключение. Один пренебрегал, второй пренебрегал – значит, третьего не будет! И точка.
Кажется, в подруге проснулся психолог, хороший знак. Но я чего-то не понимала – или просто не знала. Один – это Кирюша, а кто тогда второй? Или второй – Кирюша, а кто был до него? Ох, я, оказывается, слишком увлеклась собственными переживаниями и Аликом, раз эта страничка жизни моей названой сестры осталась для меня неизвестной!
Я открыла было рот, чтобы обрушить на Аньку поток вопросов, но она упредила меня, выдав неожиданное:
– Ритуля, я решила позвонить Ване… ну, тому другу Алика.
– Зачем? – удивилась я и после секундного колебания решила сразу открыть все карты, чтобы потом не стало еще больнее. – Анечка, у него есть девушка.
– Ты не поняла… – Анька смахнула слезы и грустно усмехнулась. – Я ведь сказала: никаких больше отношений. Займусь его благотворительным проектом. Может быть, отвлекусь. И разыщу того парня, игромана. Надо исправлять свои ошибки.
Так-то лучше. Мне оставалось лишь надеяться, что Аня еще изменит радикальное мнение о личной жизни. А над ошибками не мешало поработать всем нам.
Глава 16
Я наконец-то приняла судьбоносное решение переехать к Алику. По сути, от этого в наших отношениях ничего не менялось, ведь я и так почти все время проводила у него. Но если была возможность стать еще ближе, почему ею не воспользоваться? Следуя Аниному настрою работать над ошибками, я решила не приставать с расспросами, а запастись терпением и просто быть рядом с любимым – в конце концов, именно этого мне и хотелось больше всего на свете.
По случаю переезда я сама, не отвлекая Алика, начала договариваться с профессиональными мастерами, чтобы наконец-то справиться с коварным «слезоточивым» углом квартирки. А что, неплохой получится сюрприз! И, выждав момент, когда мой парень отправился на встречу с очередным заказчиком, пригласила прораба оценить объем работ и составить смету.
Стоило тому забраться на стремянку и приступить к обследованию потолка, как громко запел мой старый, точнее, основной мобильный. На экране высветилось имя соседки по утраченному дачному участку, с которой дружила еще моя бабушка.
– Тетя Лида, добрый день. Как ваши дела? – вежливо ответила я, недоумевая, почему соседка звонит мне, а не маме, с которой частенько общалась.
– Риточка, тут такое дело… – взволнованно запыхтела пожилая дама, явно не расположенная разводить версали. – На вашей… точнее, уже не вашей даче творится нечто странное. На участке что-то рубят, судя по звукам, а недавно развели костер. Качели, которые ты крошкой так обожала, валяются в куче мусора, видно, выдрали наспех…
У меня перед глазами все поплыло. Да что же это такое, будет ли когда-нибудь покой в моей жизни? Я ведь закрыла для себя эту тему, одним махом обрубила все переживания, запретила себе думать об этом! Ноги у меня подкосились, и я жестко приземлилась на диван, рассеянно слушая сбивчивую речь соседки.
– Я не могу сказать точно, что происходит, потому что между нашими участками теперь – глухой забор. Высокий, затеняет мой огород, – заходясь в бессильном негодовании, живописала она. – Так ведь нельзя, должны были со мной это согласовать! А они возвели в один миг, я даже опомниться не успела. Да еще полоску моей земли прихватили! Я не стала звонить твоей маме, не дай бог плохо станет…
И на этом спасибо. Не знаю, как у меня хватило сил дослушать до конца этот сумбурный монолог и распрощаться с соседкой, отговорившись общими фразами. Разговор закончился, а я все так же сидела, пригвожденная к месту, не в силах собраться с мыслями и отвечая что-то невпопад энергичному прорабу. Тот наконец оценил мое состояние и поспешил удалиться, пообещав прийти в более подходящее время.
Не знаю, сколько я просидела в ступоре, без единой мысли, без единой слезинки. Больше всего на свете мне сейчас хотелось разрыдаться, швырнуть что-нибудь в ярости, позвонить Лене и облаять ее на чем свет стоит. Увы, все внутри будто окаменело, горло сжало спазмом, лишая возможности произнести хотя бы слово. Конечно, можно было попросить Алика поскорее приехать, но мне не хотелось отрывать его от важных дел. Да и что мог предпринять в столь безнадежной ситуации он – или любой другой человек?
Телефон снова громко напомнил о себе, и я машинально поднесла его к уху, толком не посмотрев, кто звонит. Наверняка это соседка с очередной порцией душераздирающих новостей. Или родители, до которых не стоит доносить весь ужас моего нынешнего состояния.
– Марго? – раздался в ухе оживленный мужской голос, который я совсем не ожидала сейчас услышать. – Ты свободна? Как насчет того, чтобы встретиться через пару часов? У меня появились кое-какие соображения по твоему делу.
Я молчала, не в силах ответить. Чувствовала, что, стоит усилием воли извлечь из себя хотя бы звук, сорвусь на неприлично громкие рыдания. Когда же все поймут, что меня нужно просто оставить в покое? Не ждать от меня каких-то действий, не расстраивать, не жаловаться, не предлагать встретиться. Лишь дать мне роскошь забиться в темный уголок, спрятать лицо в ладонях и разрыдаться. Скорее бы пришел Алик, с ним всегда спокойно и надежно…
– Что-то случилось? – Даже обычно сдержанного Гения, похоже, встревожило мое молчание. – Маргарита, рассказывай! Чем-то помочь?
– Мне уже ничем не поможешь… – дрожащим голосом вымолвила я. – И, знаешь… спасибо тебе за участие, но мне сейчас не до встреч. А в моем деле пора поставить точку, я устала.
– Пораженческая позиция никому еще не шла на пользу, – авторитетно изрек он и тоном, не терпящим возражений, постановил: – Я заеду за тобой через два часа. Пора наконец отвыкать от роли жертвы. И, похоже, ты уже готова оценить то маленькое чудо, которое я ради тебя сотворил.
Мое основательно затуманенное переживаниями сознание вдруг пронзила ясная, ужаснувшая меня идея:
– Это что, новая картина?
Уловив самый искренний страх в моем голосе, Гений заливисто расхохотался:
– Нет, но тоже нечто творческое. Не бойся, тебе понравится.
И он отключился, не дав мне ответить. Опустив телефон, я так и осталась сидеть на месте, глядя перед собой в одну точку. Что ж, опять за меня все решили, выдернули из моей и без того ущербной зоны комфорта, заставили что-то делать против воли. Надоело! Ладно, раз так, пусть приезжает – и получит по первое число! А там, глядишь, совсем распояшусь и доберусь до своих обидчиц!
Я в запале слетела с дивана и вдруг осознала, что наш самоуверенный лидер даже не спросил, куда именно за мной заехать. Впрочем, пора было привыкнуть, что этот человек знал о своих подопечных все.
Через два часа я сидела в машине рядом с Гением и напряженно молчала. Как и следовало ожидать, за прошедшее с момента разговора время мой пыл стремительно охладился, уступив место невероятной усталости. Я даже перезвонила Гению, решив все-таки отказаться от встречи, но он не ответил, объявившись намного позже с сообщением о том, что уже подъехал к дому. Постановив, что лучше расставить все точки над «i» лично, я вышла на улицу с намерением тут же вернуться домой.
Не тут-то было. Гений энергично выпрыгнул из своей шикарной тачки, открыл дверцу переднего пассажирского сиденья, настойчиво усадил меня и, вернувшись за руль, дал по газам. Я и опомниться не успела, как мы уже вовсю неслись по вечерней оживленной улице. Как хорошо, что я автоматически захватила сумку, – и как плохо, что вылетела из дома в одних только джинсах и блузке, не взяв куртку и кошелек. А еще хуже было то, что в моей сумке помимо основного телефона лежал новенький запасной мобильный. Алик не хотел, чтобы в клубе знали об этом номере, поэтому я, сделав вид, будто ищу носовой платок, незаметно выключила звук нового телефона.
– Не знаю, что у тебя случилось, но голос звучал как из преисподней. Ты основательно меня напугала! – с непонятным энтузиазмом нарушил молчание Гений. Сегодня он пребывал в хорошем расположении духа, буквально источая позитивную энергию. Наши взгляды встретились в автомобильном зеркале, и в синих глазах зажглись многозначительные искорки. – Знаешь, ты всегда можешь обратиться ко мне, с любой проблемой.
Начинается… Ладно, пусть покажет мне очередную жуткую мазню – или что там еще сотворил его иррациональный разум? – только поскорее. И желательно без нового потока обольстительных речей и двусмысленных взглядов. А потом я вернусь к Алику… Какая же я дура, даже не предупредила его, что ненадолго уехала!
– Знаю, спасибо, – кивнула я, лихорадочно обдумывая, как же слинять побыстрее. – Но мою проблему не решишь. Проще обо всем забыть. Посуди сам: дача, похоже, уже продана, чужие люди вовсю хозяйничают на участке и отравляют жизнь соседке, а все наше фамильное добро отправлено на помойку или в костер. Ничего уже не изменишь.
Гений снисходительно покачал головой – и остаток дороги мне пришлось выслушивать сопровождавшуюся мощным мотивирующим эффектом речь о великих людях, способных одной только силой мысли повернуть любую ситуацию в свою пользу. Голова шла кругом от настойчивых воззваний, и я уже не чаяла, когда снова окажусь дома, в нашем тихом мирке, наедине с Аликом. Сейчас он молча сжимал бы меня в объятиях, гладил бы по волосам – и этого было бы достаточно…
Все мысли об Алике разом испарились, стоило нам остановиться… даже не знаю где. Я почти не следила за дорогой, лишь отметила смутно, что ехали мы совсем недолго и оказались на востоке города. Судя по темным грубым очертаниям построек и труб, вдали располагалась заброшенная промзона. Откуда-то поблизости доносился мерный стрекот пролетавшей мимо электрички. А прямо передо мной высилась громадина явно пустовавшего жилого дома. Кое-где в сумерках можно было рассмотреть разбитые оконные стекла, но в общем и целом здание выглядело вполне добротно. Почему же здесь никто не жил?