– Может быть, она тебя любит… – ляпнула я.
– Любит? – заливисто расхохотался Гений, чуть не подавившись своим коньяком. – Да ей просто не к кому больше прилепиться! У нее нет другой жизни! В будущем – ничего хорошего, настоящее сотворил я, собственной персоной, а прошлое – чистой воды достоевщина. В юности к бедной девочке приставал скотина-отчим, однажды случилось страшное… сама понимаешь. Она побежала за защитой к матери. Та, законченная алкоголичка, обвинила дочь и выгнала ее из дома. И пришлось нашей девочке пуститься во все тяжкие… Да ты наверняка сама видела, твой любознательный патлатый друг вряд ли упустил возможность устроить ретроспективный показ…
– Всего один омерзительный ролик. – Скрывать это не было ни малейшего смысла. – Но ты ведь помог ей, сделал своей правой рукой. Значит, видел в ней потенциал…
– В самом начале я видел в ней только одно, – усмехнулся Гений. – Потом – да, она оказалась на редкость смышленой. Но гены и психическую травму ведь никуда не денешь, да и слабенькая она оказалась. Ей-богу, лучше бы она пила, как ее мамаша!
– Что ты хочешь этим сказать? – Я вспомнила странный запах горелого, таблетки и своего несчастного сокурсника.
– Все хорошо в меру, – с видом знатока изрек Гений, приканчивая второй бокал. – Я так долго отучал ее портить вены, а она стала нюхать, потом подсела на таблетки. Я понимаю, иногда надо… м-м-м… снять напряжение, но не до такой же степени!
Меня вдавило в кресло.
– Так ты тоже?..
В глазах Гения вспыхнули смешливые искорки.
– Какая трогательная наивность, Марго! Ну-ну, не надо так ужасаться, в жизни нужно попробовать все. И знать свою меру.
Ага, я уже вижу, как ты знаешь свою меру!
Скользнув взором по кабинету, я заметила в дальнем углу мольберт с холстом. Та самая новая картина, на «смотрины» которой меня активно зазывали. Прищурившись, я смогла разглядеть очередное чудовище в колпаке палача, занесшее над головой что-то вроде меча. Да-да, меча, этого символа возмездия, похожего на тот, что скрывал безобразный рубец на правом запястье Гения. Кстати, а не пора ли мне откланяться?
– Послушай… Женя… – Я с трудом назвала его по имени, рассчитывая усыпить бдительность. – Давай поговорим об этом чуть позже, а сейчас я поеду домой, мне нездоровится. Потом мы обязательно встретимся и обсудим, как помочь Миле…
– Пей чай – и сразу станет лучше, – стоял на своем он, не желая меня отпускать. И вдруг хихикнул: – Забавно все-таки, что ты так о ней печешься! Тогда как она уже пару раз запросто могла бы отправить тебя на тот свет!
– Что-о-о? – От потрясения мои глаза чуть не выкатились из орбит, а Гений невозмутимо плеснул себе еще коньячку. – Да ты бредишь!
– Отнюдь. – Он приподнял бокал, любуясь золотистым оттенком. – Ах, эта душка Мила и ее чудодейственные травяные отвары! А я-то все понять не мог, почему Марго вдруг разом утратила всю свою креативность! Потом догадался, что моя «талантливая» помощница давала тебе дозу больше, чем остальным. Ну и трепку я ей тогда задал за самоуправство!
Новая волна потрясения резко ударила в грудь, и я начала задыхаться. Так вот почему в стенах клуба я регулярно «плыла», мучилась головокружениями и тошнотой! Мне-то казалось, во всем повинен переизбыток эмоций, а на деле меня самым беззастенчивым образом опаивали какой-то дрянью! И что значит «больше, чем остальным»?
Гений взял паузу, попивая коньяк и с иронией наблюдая за мной. Потом наконец соизволил открыть рот:
– А что, собственно, тебя так напугало? Никому не давали сыворотку правды, напротив, вы сами рвались делиться своими бедами! Немного успокоительного еще никому не вредило. У меня обширные познания о травах и препаратах, не забывай, мой отец был химиком. Да это просто, Марго, я научу тебя всему, что знаю сам! Милу не бойся – это уже битая карта.
Кольца жара вплотную надвинулись на меня. Еще минуту назад мне казалось, что обжигающий ароматный чай принес облегчение, сейчас же, после серии ужасающих откровений, я находила у себя все симптомы интоксикации разом.
Подавшись вперед, Гений подмигнул мне с заговорщическим видом, и новая страшная мысль вытеснила предыдущую.
– Что значит «битая карта»? Одумайся, она ведь ни в чем не виновата! Неужели ты задумал… – пролепетала я, боясь назвать вещи своими именами, и прибегла к последнему аргументу. – Ребенок! Она говорила о каком-то ребенке…
– Да-да, – с хмельной озабоченностью кивнул Гений и тут же встряхнулся. – От ребенка пришлось избавиться. Моя глупая мать так убивалась, на коленях стояла… «Сынок, одумайся! Я буду молиться, чтобы ты образумился»… Уфф, вспомнить противно, какой был спектакль! Словно у меня – у меня! – может быть ребенок от этой… Ну что ты так смотришь, Марго? Думаешь, этот ребенок родился бы здоровым?
Теперь я сама была готова вдавиться в кресло, лишь бы исчезнуть отсюда и не слушать его рассуждения на грани безумия. Вспомнилось, как еще весной Мила пропустила одно из собраний. «Приболела», – вскользь бросил ее босс. Так вот что это была за «болезнь»! Неужели он и вправду такой циничный монстр?
Я собралась с силами и дернулась, но тело отказалось слушаться. Похоже, меня снова чем-то опоили, сохранив относительную ясность сознания, но лишив возможности бежать. А еще, судя по боли, расколовшей мою стопу при попытке пошевелиться, я все-таки повредила ногу во время того пируэта у подъезда. Видимо, поначалу, в состоянии шока, я едва ощущала последствия травмы.
– Показательно, что ты сама завела этот разговор, Марго, – словно не замечая моих кривляний на кресле, невозмутимо продолжил Гений. – Согласись, в жизни нередко происходят истории… гм… неприятные, без которых вроде бы можно обойтись. Но все – не зря, все – в копилку жизненного опыта. Если бы не этот случай, я наверняка еще долго не задумывался бы о наследниках. А тут вдруг понял, что мне нужны дети. Возможно, даже семья.
– Рада за тебя, – мои слова невольно окрасила издевка. – Но какое отношение к этому имею я?
– Самое непосредственное. Я долго думал и пришел к выводу, что лучше кандидатуры мне не найти.
– Чьей кандидатуры? – Я вжилась в свой обычный образ глупышки, чувствуя, как тело колотит озноб. В голове отчаянно вертелась лишь одна мысль: как отсюда сбежать?
– Марго, только не делай вид, что не поняла, – расплылся в хищной улыбке он. – Твоей, конечно.
По нему психушка плачет, и как я раньше этого не замечала? Пока я лихорадочно решала, как выпутаться, Гений выскользнул из-за стола и подошел ко мне.
– Ну-ну, не пугайся, девочка. Ты мне сразу понравилась. И дело не во внешности, хотя ты – красивая, не поспоришь. Мордашка милая, волосы… Мне, кстати, больше нравится вот так. – Он растрепал мой небрежный хвост, заставив локоны рассыпаться по плечам. – И фигура…
– …плебейская, я помню.
– Не передергивай. – Он приложил палец к моим губам. – Я о том, что рожать будешь легко. Станешь моей помощницей в клубе. Ты не похожа на остальных, с характером! И меня заводит, что ты так артачишься! Любая другая на твоем месте не раздумывала бы…
– Похвальное самомнение, – усмехнулась я. – Только одна мелкая деталь: я не согласна. У меня уже есть отношения, и они меня полностью устраивают.
– Что тут может устраивать? – искренне изумился он. – Этот нищеброд в позапозапрошлогодней коллекции, не способный заработать ни гроша? Дырка в потолке? Или грязная крыша?
– Что-что? Ты это о чем? – несмотря на слабость, взвилась я. Откуда он знает про потолок? И тем более про крышу? Никому из клуба я не рассказывала о нашей романтике под небесами, даже Аньке.
Он вернулся к столу и, пощелкав по клавиатуре компьютера, развернул ко мне монитор. Я узнала фотографии со своего телефона, который оставляла при входе в клуб. Вот желтоватый подтек на потолке, который я сфотографировала, когда договаривалась с прорабом по интернету. А вот крыша, залитая солнечным светом, и маленький намек на радугу в небе, который я снимала, когда Алик попросил меня переехать к нему. Казалось, все это навеки осталось в другой, безмятежной жизни, которой у меня никогда больше не будет…
– Фи, как ожидаемо, – презрительно поморщилась я. – Наверняка и переписку читал?
– Ага. Местами – очень забавно. И отслеживал передвижения – заботясь исключительно о твоей безопасности.
Еще один умник на мою голову! Я снова сделала попытку подняться, но от головокружения потемнело в глазах. Как же отсюда выбраться – теперь, когда я не могу сделать и шага?
– Отдай мне телефон. – Я попыталась придать голосу жесткости, но вышел какой-то слабый, умоляющий писк. – Мне нужно вызвать такси.
Словно не слыша, Гений плеснул себе еще коньяка.
– Ни одна женщина не разочаровывала меня столько раз, – задумчиво бросил он в воздух и, не спросив у меня разрешения, закурил. – Это же додуматься надо: предпочесть мне это чучело! Что ты в нем нашла? Ни перспектив, ни характера! Секс у вас на уровне? Чушь! Вот я тебе такой секс покажу… Да спроси хотя бы у своей подруги. Она вроде не жаловалась…
И Гений гнусно захихикал.
– У какой подруги? – обмерла я, чувствуя, как от табачного дыма и переживаний подступает мигрень.
– У этой твоей, рыжей, как ее… – Он небрежно пощелкал пальцами. – У Ани. Только не вздумай ревновать, это было всего пару раз. Не люблю восторженных баб, которые сразу на тебя вешаются. Ску-у-учно!
Приехали. Уронив лицо в ладони, я цеплялась за спасительные мысли. Этот мерзавец наверняка врет. Если бы что-то между ними было, я узнала бы об этом первой. Хотя… Я вспомнила переменчивое Анино состояние в последние месяцы. Вот она счастливая, секретничает с Гением после собрания. Потом, ставшая вдруг чужой и ожесточенной, грубит мне. И наконец, подавленно глотает слезы: «Один пренебрегал, второй пренебрегал…» А как она отреагировала на мой вопрос о Темной триаде? «Подходит». Боже праведный…
– Вижу, ты все сопоставила. Значит, она так ничего тебе и не рассказала? Похвально, похвально… – протянул Гений, с наслаждением выпуская кольцо дыма. – Не представляешь, какое удовольствие мне доставляло играться с вами! Подброшу ей какую-нибудь идейку будто невзначай, как с тем игроманом, и она тут же бежит выполнять…