– Это же… – у меня задрожали губы. – Марина… тебе что-то о ней известно?
– С чего ты взяла? – смешавшись, протянул Гений. Похоже, он тут же понял, как фальшиво это прозвучало, потому что стал неумело выкручиваться: – Она сама отдала мне блокнот незадолго до исчезновения. Видимо, предчувствовала неладное. Возможно, ей угрожали…
Я хорошо помнила день, когда в клуб ввалился Боров с толпой крепких молодцев. Гений еще о чем-то с ним договорился, а позже, сняв напряжение алкоголем, звонил мне и нес какую-то околесицу. В которой, видимо, был смысл. О том, что он сотворил нечто блестящее, выпутался из безнадежной ситуации. Спустя какое-то время Марина пропала, и Гений высказал складную версию ее исчезновения, добавив, что тот страшный человек желал бы заполучить ее блокнот. Тогда меня еще так удивило его слово «была» – Гений говорил уверенно, словно точно знал, что Марина не вернется…
Оказывается, все это время я рассуждала вслух.
– Марго, тебе очень легко живется на этом свете, – пространно заметил он после паузы, и на меня устало взглянули потемневшие глаза. – Ты еще не сталкивалась с по-настоящему серьезными проблемами, даже с моральными дилеммами. Никогда не слышала о «Проблеме вагонетки»? Нестрашно, я тебе как-нибудь расскажу, ты ведь любишь рассуждения про этику. Но подумай на досуге, как бы ты решила подобную задачку: пожертвовать одним или подставить всех? Сдать одного ради спасения многих?
– И ты сдал Марину, – онемевшими губами еле выговорила я.
– Почему сразу сдал? Поначалу я неплохо поприжал того бандита, он щедро откупился – вот что значит грамотно работать головой! А потом он сам догадался, кто был мозгом операции, я ведь мало смыслю в бухгалтерии.
После нескольких бокалов ложь давалась Гению непросто, поэтому я сразу улавливала фальшь.
– Неглупый мужик, кстати. А в тюрьме, глядишь, еще больше поумнеет. Следственные органы активно им заинтересовались – после того как я подбросил им пищу для размышлений. Ну что ты так смотришь, Маргарита? Я блестяще решил сложную задачку. А Марина… Ее жизнь все равно была пустой.
– Да как ты смеешь так рассуждать? – в отчаянии вскричала я. – Кем ты себя возомнил, с какой стати взялся решать, кому жить, а кому умирать? Довольно, я и так сегодня наслушалась! Я ухожу!
– Это твое решение? – Он взял себя в руки, и от мимолетной растерянности не осталось и следа. – А как же твои друзья? Тебе все равно, что они пострадают?
– Мы выкрутимся – все вместе. Упредим твои удары. Тебе не удастся меня запугать!
– Мило, очень мило. Я в тебе не ошибся, борешься до последнего. Что ж, иди. – Его губы растянулись в самой ласковой из всех возможных улыбок. – Только один момент… Ты забыла об одном очень близком тебе человеке. О своем дражайшем Алике, этом самонадеянном неудачнике, мелком пакостнике, которого я раздавлю одним носком ботинка.
– Он не такой! И как я могу забыть о человеке, которого люблю? – бесстрашно бросила я. Пусть пугает, главное – не поддаваться на провокации и поскорее убраться отсюда. – У тебя на Алика ничего нет! Точно. Что ты можешь вменить ему в вину? Тот маскарад с переодеванием на вечеринке выпускников? Вряд ли это достойно уголовного преследования, не находишь?
– Уголовное преследование я ему не организую, факт. – Гений нырнул к монитору и теперь снова стучал по клавиатуре, что-то спешно ища. – Сам по доброте душевной не стал обращаться в полицию, а стоило бы. Это ведь он устроил тогда переполох в клубе. Да посмотри сама…
Он развернул монитор, и моим глазам предстала четкая картинка с видеокамеры: незадолго до начала очередного собрания Алик юркает в кабинет Гения, и вскоре запись обрывается.
– Твой герой отключил сигнализацию и камеры, есть кусок подтверждающего видео из кабинета, – прокомментировал Гений. – Потом как ни в чем не бывало присоединился к остальным. Пока мы все были на собрании, сюда незаметно проник человек. Один из охранников успел его заметить – невысокий, в кепке, из-под которой торчал клок светлых волос. Да вот он, ты его знаешь.
На экране появилась фотография с моего телефона. Тот самый незабываемый вечер, когда мы впервые пришли к Алику в гости. Анька, поклонница соцсетей, тогда настояла, чтобы мы сделали селфи. Вышло не очень: всклоченная подруга, половина лица Алика, смазанная я… Зато Ваня получился отлично – четко, как по заказу.
– Твой дружок давно тут вынюхивал. Приходил минут за пятнадцать до начала и, пользуясь суматохой, ускальзывал, бродил везде. Или, наоборот, убегал раньше всех после собраний, шатался вокруг здания, шпионил. Да все зафиксировано, у меня же везде камеры, – махнул рукой Гений. – Он не сразу их замечал, и мне доставляло колоссальное удовольствие вспугивать гаденыша. Тогда он придумал, как отключить камеры, долго, видимо, пыхтел, но разобрался. Даже приятно, что я провоцирую таких бестолковых на умственную деятельность! Для чего он это делал? Что ж, у меня есть тому объяснение…
– Ну-ну, – вдруг раздался оживленный голос, и дверь кабинета распахнулась. – Интересно будет послушать.
Слезы облегчения заструились по моим щекам, стоило увидеть знакомую высокую фигуру. Алик приехал, он заберет меня отсюда, избавит от этого бесконечного кошмара!
Мой спаситель на миг застыл на пороге, обводя взглядом заплаканную ослабевшую меня, важно восседавшего за столом Гения, огромный монитор с фотографией и, наконец, осколки на полу.
– Рита! Почему ты здесь? С тобой все в порядке? – Забыв об объяснениях Гения, Алик бросился ко мне. – Не волнуйся, куколка, все позади, сейчас мы уйдем отсюда. Я никогда больше тебя не оставлю!
Он склонился надо мной, заглядывая в опухшие глаза.
– Да, все в порядке… – еле слышно пролепетала я, вцепляясь в его руку. – Только у меня температура, я вывихнула ногу, а еще меня опоили какой-то дрянью.
– Я возьму тебя на руки. Попробуй приподняться, милая. – Он подхватил меня за талию, но стоило дернуться вверх, как перед глазами все поплыло.
– Сейчас, я соберусь. Алик… – Я сжала его предплечье. – В соседней комнате – Мила, и ей совсем плохо. Нужно в больницу…
По его лицу скользнуло недоумение.
– Ладно, прихватим и ее. Давай поскорее уберемся отсюда.
Подобное желание владело мной последние пару часов. Алик погладил меня по волосам, подбадривая, и тут в кабинете раздались громкие хлопки.
– Браво, как трогательно. – Гений поднялся из-за стола и, покончив с аплодисментами, обратился к Алику: – Коньячку? Помнится, второго дня мы с тобой дивно поговорили за бокальчиком.
Ах вот перед какой встречей так нервничал Алик! И о чем же они говорили?
– Подавись своим коньячком, – бросил Алик через плечо. – И заткнись, скотина!
– Ого, в прошлый раз ты был не в пример вежливее, – не обиделся Гений. – Я даже возгордился: какого ученика воспитал! Так хладнокровно мне угрожать – это дорогого стоит! А ты опять за старое? Может, рассказать нашей прекрасной Маргарите, с кем она связалась? Хотя девочка смышленая и сама наверняка уже поняла, раз прибежала сюда, к настоящему мужчине!
– Алик, не слушай его, – бессвязно залепетала я. – Он меня выманил, прислал сообщение, якобы от Милы… Потом стал запугивать… отобрал телефон…
– Понимаю, куколка, успокойся, – кивнул Алик. – Тебе ничего не угрожает, не бойся. Прости, что приехал так поздно, я не знал… Он меня обманул. Позвонил, сказал, что хочет встретиться, и не в клубе, а в ресторане. Мол, дело важное, и лучше бы мне срочно явиться на разговор, иначе пострадаешь ты… Я бросился туда, потерял время. По дороге разрядился мобильный, я вернулся домой, тебя там нет. Почуял неладное и сразу помчался сюда…
– Увлекательную игру я придумал, правда? – издевательски встрял Гений. – Организовал крысе гонки по лабиринту. Ей-богу, вы должны оценить мой организаторский дар! В той же степени, в какой я ценю вашу наивную, доходящую до иступленной глупости преданность друг другу. Знаете, поначалу у меня был другой план: медленно, но верно настраивать вас друг против друга. И ты, гаденыш, в этом изрядно помогал, скрывая все от своей обожаемой девушки. Но что-то сбилось в выверенной программе, и крыски перестали плясать под мою дудочку. И тогда я задумался: а что же заставит их страдать по-настоящему?
– Придурок, – протянул потрясенный Алик, – умалишенный придурок.
– Отнюдь, – снова не оскорбился Гений. – Я призвал на помощь свой обширный кругозор и понял, на чем строятся многие трагические произведения: герои верят друг другу, но должны расстаться. А, красиво ведь? «Ромео и Джульетта» не уступает «Отелло» в трагизме, согласны? Расстроить отношения обманом, посеять ненависть – да, неплохо. Но не больше ли будут страдать герои, если продолжат любить друг друга, но при этом не смогут быть вместе?
– Почему это мы не сможем быть вместе? – Присутствие Алика придало мне сил.
– Он же первый от тебя и откажется, – радостно отозвался Гений. – Ну же, пылкий влюбленный, помнишь, о чем мы с тобой говорили? Неужели решил, что я уступлю? Я не только испорчу репутацию твоей девушке, но и доберусь до милой сестренки, а там и до мамаши дело дойдет. И плевать я хотел на все эти «разоблачительные материалы»! Все, что ты вынюхал здесь, что скопировал твой друг, вряд ли заинтересует компетентные органы. А даже если так, даже если тебе удастся создать мне проблемы… ничего, выкручусь. В любом случае даже за решеткой останусь жив и здоров. В отличие от твоей сестры.
Я в недоумении переводила взгляд с Гения на Алика и обратно. Что здесь все-таки происходит? Что, черт возьми, творится в этих стенах последние несколько месяцев? Почему Гений угрожает Алику? Совсем шарики за ролики заехали, или… или он и есть тот самый человек, что охотится за его семьей все эти годы?
К моему изумлению, Алик не только сохранил хладнокровие, но и расплылся в улыбке, не уступавшей в злорадстве оскалу соперника.
– Ты не доберешься до моей сестры. Они с матерью снова переехали, в надежное место. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что хотя бы на какое-то время они – в безопасности.