– А почему вы не пригласите на шоу другую фигуристку? Ведь есть масса спортсменов, например, иностранных, которые уже завершили спортивную карьеру, но готовы выступать в шоу, поскольку это не требует той нагрузки, которая нужна на спортивных соревнованиях? – спросила Лебедева. Сонай слегка поморщилась: Лебедева задавала свой вопрос мучительно долго, путаясь в грамматике, но воспитание не позволило Бояджи отмахнуться от иностранки.
– Это вопрос престижа, – пояснила она. – Очень стыдно, что Турция не может достойно выступить на зимних видах спорта. Эту практику пора менять. Несколько месяцев назад я была на приеме у нашего министра культуры, и там было очень четкое видение проблемы. В Турции уже есть свои площадки для тренировок и выступлений, но нет ни спортсменов, ни тренеров. Нет базы. Артемий это очень хорошо понимал и объяснил, что для результатов девочек и мальчиков надо тренировать с раннего детства. Туана могла бы стать первой ласточкой, примером, что даже в зрелом возрасте можно чему-то научиться, а съемки в сериале этому поспособствовали бы.
– А вы бы на этом неплохо заработали? – лукаво спросила Лебедева и улыбнулась. Сонай слегка опешила, а затем рассмеялась, как птичка.
– Ну да. А что в этом плохого? Спортивные школы приносят неплохой доход. В Турции масса богатых людей, готовых отправить своих детей заниматься профессиональным спортом.
– То есть для реализации этого проекта Солнцев нужен был вам живым и невредимым? – уточнил Селим. Сонай повернулась к нему, и улыбка сразу сползла с ее лица.
– На что вы намекаете, инспектор? – спросила она ледяным тоном.
– Сонай-ханым, мы всего лишь исключаем варианты, – учтиво сказал Селим. – Поправьте, если я ошибаюсь, но мне кажется, что вашей компании была невероятно невыгодна смерть Солнцева?
– Вы не ошибаетесь, – так же холодно ответила Сонай. – Это не катастрофическая потеря, но очень серьезная и крайне несвоевременная. Ах, что я говорю? Будто смерть бывает своевременной! Нам крайне необходимо, чтобы Туана Митхат выступила на чемпионате, поскольку она уже заявлена в проект и ледового шоу, и сериала, а простой повлечет за собой немалые убытки. Нам некем ее заменить в настоящее время, разве что действительно приглашать иностранцев. Но это просто невозможно. Нужен новый тренер, возможно, из тех, кто работал с Артемием Солнцевым и знает его технику.
– Например, Софико Торадзе? – невинно поинтересовалась Лебедева. Сонай поглядела на нее непонимающе.
– Кто?
– Госпожа Торадзе – прославленный тренер. Для ее спортсменок Солнцев ставил программы выступлений. И госпожа Торадзе в момент смерти Солнцева находилась в Турции. Она встречалась с вами или вашим супругом?
– Мой супруг, – ровным, лишенным интонаций тоном ответила Сонай, – занимается другими делами. Например, строительством. К шоу-бизнесу, кино и спорту он никакого отношения не имеет. Так что он с госпожой Торадзе не встречался, я вас уверяю. И я тоже. Я не знаю эту женщину… Простите, инспектор, это вообще нормально, что ваши вопросы мне задает иностранка?
– Ладно-ладно, – примиряюще произнес Селим. – Поверьте, Агата-ханум не имела в виду ничего плохого. Понимаете, есть подозрение, что в смерти Солнцева замешаны соотечественники. Поэтому мы и беседуем с вами по-дружески, а не в участке. Для нас такие уважаемые люди в качестве свидетелей – огромная удача. Ну, сами посудите, известный тренер приезжает в другую страну, где у него нет никаких врагов, и вдруг становится жертвой убийства, да еще при весьма загадочных обстоятельствах. И, что самое любопытное, незадолго до смерти он звонил именно вам.
– Мне? – удивилась Сонай. – Ах да, мы разговаривали с ним вечером. Артемий сообщал, как обстоят дела с Туаной. Вышла очень легкая и приятная беседа. Артемий был в приподнятом настроении, у него все получалось. Это воодушевляло, он вообще умел заряжать людей. Я ведь особо не испытывала иллюзий, Туана – невыдающаяся спортсменка, но она неплохая актриса, только вот я не была уверена, что из нее может что-то получиться. А Артемий посмотрел на нее и сказал: да, я сделаю из этой девочки турецкое чудо. В тот вечер мы беседовали с ним в последний раз.
– Помимо спорта Солнцев вел с вами какие-нибудь дела? – спросила Лебедева. – Например, с недвижимостью, которой занимается ваш супруг? Или со строительством в России? Насколько мне известно, бизнес семьи Бояджи завязан на подрядных работах при строительстве больших объектов, в том числе и спортивных.
Сонай поднялась. Ее глаз мелко дергался, но лицо она удержала.
– Боюсь, мне больше нечего вам сказать. Наши деловые отношения с Артемием никогда не доходили до какой-то точки кипения, когда убийство было бы единственным выходом. Ваши намеки, Агата-ханум, меня оскорбляют.
– Да бросьте, я ничего такого не сказала, – холодно отозвалась Лебедева. – Господин Курт верно объяснил нашу позицию. Мы пытаемся исключить все возможные варианты.
– Мне кажется, моего слова, что мы не участвовали в этой криминальной истории, достаточно, – жестко ответила Сонай, из голоса которой исчезли все мягкие нотки. – Мне жаль Артемия, но больше я вам ничем помочь не могу. И, кажется, Селим-бей, у вас нет полномочий допрашивать меня и мою семью.
Она направилась к дверям и вышла, не попрощавшись. Директор ледового дворца, разведя руками, бросился следом за ней. Селим поглядел на Лебедеву.
– Вы ее разозлили.
– Да мне плевать, – беспечно ответила Лебедева. – Я не купилась на ее карамельную внешность. Понятно, почему они остаются вне подозрений, таким красавицам хочется верить, она же как нарисованная диснеевская принцесса, но Сонай врет, хотя и довольно умело. Что-то нехорошее происходило там с их строительным бизнесом, ее просто перекосило, когда речь зашла об этом. Копать нужно в этом направлении, недаром наш французский друг интересуется их недвижимостью и сделками. Если фирму Солнцева единожды уже использовали для отмывания денег, такое могло происходить и ранее. Он явно был тем еще прохвостом, любимцем женщин. История со смертью его жены тоже очень мутная. Доказательств его причастности к ее убийству нет, времени много прошло, концов уже не найти, но он в одночасье стал очень богат, унаследовав ее недвижимость в Турции. Плюс был какой-то ухажер, от которого она забеременела.
– Ваши коллеги не могут узнать, с кем встречалась Солнцева? – спросил Селим. – Вдруг ее мужчина имел какое-то отношение к семье Бояджи?
– Выясняют, но дело старое. Может быть, найдутся какие-то общие фото. Она же не светила любовником направо и налево при живом муже.
У Селима чирикнул телефон. Он посмотрел на пришедшее сообщение и вздохнул:
– Лонго желает с нами встретиться, кажется, француз дозрел до того, чтобы поделиться информацией. Едем в гостиницу.
Лонго запаздывал. В номере Агаты, заказав кофе и бутерброды, салат и еще какие-то сладости, Селим воспользовался случаем и позвонил Карталю, послушать доклад. Включив на телефоне видеосвязь, Селим притулил аппарат к вазочке, в которой стояли дешевые пластиковые цветы, и предложил Агате присесть рядом.
– Вы были абсолютно правы, – бодро отрапортовал Карталь. – Госпожа Софико Торадзе из Стамбула полетела сразу в Анталию, в общей сложности в стамбульском аэропорту провела не более полутора часов. Приземлившись в Анталии, Торадзе сразу поехала в отель «Титаник Мардан». Дальнейшие ее перемещения неизвестны, однако улетела она рано утром из Анталии. Чисто теоретически у нее было время встретиться с Солнцевым и убить его.
– Она физически могла это сделать? – спросил Селим.
Агата скривилась.
– Торадзе за пятьдесят, но мы уже выяснили, что убийцей могла быть женщина. Два ножевых, причем неумелых, говорят о том, что она могла быть его убийцей. Но мотив мне непонятен. Если верить Садовской, она собиралась переехать в США, сделав Солнцева своим представителем и тренером. Но она же не рабыня какая-то, контракты расторгаются, обо всем можно договориться и без поножовщины. Нет, в версию, что Торадзе убийца, я не верю, разве что тут замешано что-то другое: ревность, месть… Вот только стала бы она сама пачкаться? Торадзе – жена миллионера, спорт – это ее очень дорогое хобби, способ удовлетворить тщеславие. Если бы она захотела убрать Солнцева, то не помчалась бы сама в Анталию.
– Что могло заставить ее бросить все и поехать в Турцию? – спросил Селим.
– Деньги. Престиж, – ответила Агата. – Ее лучшая ученица замышляет побег. Сомневаюсь, что это можно было провернуть незаметно, как бы Садовская ни таилась. Я на своем прошлом деле поняла, насколько это узкий кастовый мир. Здесь все на виду. Наверняка едва Садовская села в самолет, как Торадзе узнала об этом и попыталась предотвратить катастрофу. Остановить Садовскую она не смогла, но вот пообщаться с ее покупателем – вполне. Карталь, вы можете узнать, не останавливался ли в «Титанике» представитель американской сборной?
– А имя нам не известно? – учтиво осведомился Карталь.
– Нет, но я могу узнать.
Пока Агата звонила своему коллеге, Селим выслушал доклад по другим делам. Ничего глобального не случилось, но текучка продолжала накапливаться, так что оставаться в Анкаре было бессмысленно. Во время видеобеседы на экране несколько раз выскакивал значок входящего звонка от Асии, но Селим сбрасывал, думая, что жена уже почти дошла до стадии истерики и по возвращении ему придется выслушать очередной скандал. До отъезда ему удалось усыпить ее бдительность, но сейчас шайтан вновь начал терзать ее охваченную сомнением душу.
– Имя покупателя Садовской – Джеймс Уингер, – сказала вернувшаяся Агата. – Она собиралась встретиться с ним, но, где Уингер жил, она не помнит. Они так и не назначили встречу. Ехать туда одна Садовская побоялась, а Солнцев на тот момент был уже мертв.
– Я нашел свидетеля, – важно сказал Карталь. – Ее зовут Гюляй Коч, и она проститутка. В баре, перед самым убийством, она подошла к Солнцеву и попыталась его склеить, но он ей отказал, причем очень, по ее словам, вежливо. Она сказала, что таких обходительных мужчин давно не встречала. Они перемолвились несколькими словами, а потом ему позвонили, и он ушел.