никогда не ел.
Он приходил еще и еще. Джайлан уже сама высматривала этого волоокого красавца, а завидев, несмотря на наличие подмастерьев, сама готовила ему любимые кёфте с картофелем и помидорами, запеченные баклажаны и кысыр. Так Джайлан смело поймала Селима на кулинарный крючок, подсекла и утащила добычу домой, во вдовью постель. А поскольку жила она совсем недалеко от полицейского участка, ночные дежурства Селима частенько заканчивались у нее. Как бы она ни устала, она готовила ему самое вкусное, а потом старалась в постели, чувствуя, как Селим расслабляется и начинает привыкать к ней. Да и она сама потихоньку проникалась симпатией к этому молчаливому мужчине, что таял в ее объятиях, а расслабившись, начинал говорить о себе, работе, иногда о жене и детях. Джайлан прекрасно знала его сотрудников, те сквозь пальцы смотрели на увлечение шефа и однажды в ее доме даже устроили импровизированный штаб, когда ловили банду фальшивомонетчиков. Чего она не могла уразуметь, так это каких-то понимающих, что ли, взглядов, которые бросали на них подчиненные Селима. Спрашивать Джайлан не стала, но правда сама выплыла наружу, когда в одну из жарких ночей Селим, отвалившись от ее рыхлого тела, признался, как изводит его жена своими истериками и сумасбродными выходками. И, когда Джайлан как бы невзначай поинтересовалась, Селим сообщил ей: он женился на старшей дочери из рода Озкан, семейная сделка, договоренности родителей, ну и сама Асия в молодости была красавицей, как на такой не жениться?
Джайлан похолодела. Она довольно много слышала о семье Озкан. От этой кривой яблоньки рождались только гнилые плоды. Мать Асии и еще двух дочерей поначалу долго и безрезультатно лечили в психушке, а потом сослали в глухую деревню, где она и отдала аллаху душу. Родив шестерых детей: трех старших девчонок и трех сыновей, Айла Озкан окончательно свихнулась, да и дети у нее с каждым разом получались все хуже и хуже, младший сын оказался совсем ненормальным, даже разговаривать не научился. Самой вменяемой была как раз Асия, видимо вобрав остатки здравомыслия.
Селим пару раз обмолвился о желании развестись, но сделал это вскользь, будто еще не определился, однако Джайлан услышала и загорелась. Выйти замуж было хорошей идеей, ведь ей уже перевалило за тридцать пять, никто особо не мечтал стать ее мужем. А Селим с его зарплатой, характером и перспективами мог стать отличным супругом. Да, у него было трое сыновей, но дети – это же неплохо, уверяла себя Джайлан. Она могла бы стать отличной мачехой его мальчикам, возможно, она бы их не полюбила, но свой долг исполнила бы. Дети были бы сыты, ходили в чистой одежде и жили в тепле и уюте. Уж она бы постаралась, и все могло быть хорошо, даже отлично.
Плохо то, что это были дети Асии.
Во-первых, эта ненормальная так просто не отдала бы ни мужа, ни детей. Скупые рассказы Селима о вспышках гнева Асии пугали Джайлан. Во-вторых, сыновья Селима могли унаследовать болезнь матери. А Джайлан вовсе не хотелось, чтобы ее отрезанную голову нашли на прикроватной тумбочке. Идеальным вариантом для Селима было бы получить развод и оставить детей жене, ограничившись редкими визитами. Но Селим был глух к намекам, а настаивать Джайлан не отважилась. Ей неоднократно приходило в голову, что она могла бы запросто приехать на улицу Думлупынар и потребовать от Асии оставить мужа, не мучить этого прекрасного мужчину, или же закидать ее анонимными сообщениями. Можно было подойти к Асие на улице и вывалить на нее правду или выболтать историю их с Селимом любви словоохотливой соседке семьи Курт. Но Джайлан считала эти способы грязными. Если мужчина не готов уйти к ней от жены, дело или в ней, или в мужчине. К тому же Джайлан прекрасно понимала, что не она одна греет Селиму постель. Не было никакой гарантии, что таким способом она не оттолкнет от себя этого ласкового инспектора полиции.
Словом, Джайлан не предприняла никаких попыток насильно разлучить Селима и его жену, несмотря на то что роль любовницы была для нее унизительной. Она прекрасно знала, что Курт улетел в Анкару по делу и в ближайшее время его не будет, оттого как-то расслабилась и совершенно неожиданно для себя обнаружила в своем дворе незнакомую женщину с тремя мальчишками. Незнакомка выглядела вполне пристойно, на побирушку или цыганку не походила. Джайлан даже в голову не пришло, что к ней на разборки явилась жена Селима. Эта привлекательная, хорошо одетая женщина выглядела немного растерянной, будто ошиблась адресом, да и дети были одеты не с помойки. Джайлан никогда не представляла себе, что ее могут выследить, и потому совершенно бесстрашно подошла к гостье.
– Вы заблудились, ханым? – спокойно спросила она. – Чей дом вы ищете?
– Твой, – улыбнулась женщина.
Заглянув в ее черные, как колодцы, глаза, Джайлан сообразила, что наступил час расплаты за прелюбодеяние. Она попятилась, но незнакомка оказалась проворна и нечеловечески сильна. Она прыгнула на Джайлан, как пантера, и повалила ее на землю. Джайлан завизжала и попыталась спихнуть с себя эту ненормальную. Работая на кухне почти каждый день, Джайлан тоже не была слабосильной тростинкой, и потому женщины закувыркались в пыли. Обе визжали. Джайлан никак не могла отцепить от себя руки Асии, что схватила ее за горло. Она захрипела и потянулась к лицу Асии, располосовав ей щеку острыми ногтями.
– Гохан! Кудрет! – взвыла Асия.
Мальчишки, что с ужасом наблюдали за схваткой матери и любовницы отца, вдруг подбежали и начали пинать Джайлан в бока. Она закричала еще громче и попыталась оттолкнуть Асию, но та вцепилась в ее руки мертвой хваткой. Откуда-то сбоку подбежал младший, и Джайлан издала дикий вопль. В руках у мальчишки, которому вряд ли исполнилось больше семи, были ножницы с пластиковыми заячьими ушками. Его черные, как вишни, глаза отливали тем же безумием, что материнские. С писком попавшего в силки кролика мальчишка схватил прядь выкрашенных в рыжий цвет волос Джайлан и начал резать у самой кожи. Отхватив локон, он схватил следующий и тоже отрезал под корень. В это время его братья побежали к клумбам и начали вырывать цветы и раскидывать их по двору. Младший поглядел на братьев с большим интересом и вновь повернулся к Джайлан.
Самое жуткое было в том, что мальчишка хохотал. Так же, как и его ненормальная мать, сидящая верхом на Джайлан. Асия повизгивала от удовольствия, как свинья, прижимая поверженную соперницу к земле. Джайлан закричала изо всех сил. Мальчишка и Асия рассмеялись.
Хлопнула калитка. Двор наполнился чужими голосами, а потом сильные руки соседа стащили Асию с Джайлан. Хозяйка дома торопливо перевернулась на живот и, как испуганный краб, на четвереньках бросилась в дом, пока соседи с криками выгоняли Асию и ее детей на улицу. Прильнув к стеклу, Джайлан рыдала и смотрела, как незваных гостей выкидывают прочь. Ее взгляд наткнулся на младшего сына Асии и Селима. Тот таращился на окна Джайлан и продолжал хохотать.
Сходя с ума от тревоги, Селим вел машину настолько быстро, насколько позволяла извилистая дорога, прилепившаяся к горам. Агата, видимо сообразив, что дело довольно серьезное, манеру вождения своего турецкого напарника не комментировала и о том, что произошло, не расспрашивала, за что ей огромное спасибо. Селим иногда поглядывал на нее. Лебедева сидела рядом, вцепившись в ручку под потолком и иногда делая резкий вдох перед очередным виражом. Заметив это, Селим ненадолго сбавлял скорость, но затем вновь набирал ее, лавируя между машинами и подавляя желание включить мигалку. До Сиде они долетели в рекордные сроки, меньше чем за час промчав семьдесят пять километров, и еще через полчаса Селим высадил Агату у гостиницы.
– Простите, Агата-ханым, мне нужно… – торопливо начал он.
– Ничего, решайте свои дела, – ответила она и, судя по голосу, была рада выбраться из его машины-убийцы. – Если успеете, приезжайте попрощаться. Нет – так нет, я не обижусь.
– Я обязательно приеду, – пообещал Селим и рванул с места так, что она закашлялась от облака белой пыли. В зеркале он увидел, как Агата подняла свою небольшую дорожную сумку и пошла внутрь. Ну и ладно. Осталось разобраться с женой и любовницей, но первым делом – с Джайлан. По телефону она не могла толком ничего объяснить, только плакала и кричала, швыряя обвинения в сторону Асии и почему-то детей, и это пугало больше всего. Узнав недавно, что Асия следит за ним, Селим был шокирован, но теперь в его голове мутным сгустком ворочалась страшная мысль: что она могла сделать с сыновьями?
Двор Джайлан был разгромлен, будто там покуражилась целая банда вандалов. Клумбы с цветами, предмет особой гордости женщины, оказались разорены, повсюду на земле валялись трупики цветов, увядших под жарким солнцем. Гипсовый гном у входа лишился глаза и половины колпака, а фонарики на солнечных батареях в виде птичек в самом жалком виде валялись у забора. Селим аккуратно переступил через павшего гнома и постучал в дверь.
Джайлан открыла не сразу. За дверями началась возня, затем щелкнул замок, в щели показался влажный испуганный глаз, и только потом дверь отворилась.
– О, – выдохнула Джайлан и упала в его объятия. – Слава аллаху, ты приехал… Нет, нет, не смотри на меня!
Она торопливо закрыла лицо руками. В темном коридорчике было довольно темно, так что Селиму не удалось разглядеть, что произошло, и потому он повлек Джайлан внутрь дома, усадил на жесткую тахту на кухне и мягко, но настойчиво убрал ее ладони, что закрывали лицо. Вид был тот еще: глаз подбит, щеки исцарапаны, а роскошные кудри заметно поредели, особенно впереди, где от привычной челки остался какой-то жалкий огрызок. На шее выступили багровые пятна, которые скоро должны были превратиться в сине-зеленые. Выглядела Джайлан пришибленной и напуганной. Асия, видимо, постаралась на славу.
– Что случилось? – спросил Селим. Джайлан вздохнула и рассказала. Селим слушал и мрачнел. Выходка жены была пугающей, особенно учитывая, что она потащила на разборки с любовницей детей. А вот рассказ о том, что именно младший сын остриг Джайлан, поверг Селима в шок. В груди защемило от боли. Что это значило? Что дети все-таки унаследовали болезнь своей безумной матери или же она просто так настроила их, что они бросились добивать соперницу? Это в любом случае было недопустимо, но… Что делать дальше, Селим просто не представлял. Мысли метались, как птицы в клетке. Отправить детей на обследование к психиатру? Запереть Асию в лечебнице? У него были кое-какие знакомства, но как сохранить все в тайне? Или же все-таки послушать голос разума и подать на развод? Пусть о сумасшедшей жене позаботится ее семья, им не привыкать возиться с ненормальными? Но сердце к такому решению не лежало. Это было бы предательством, но с другой стороны… Он уже так устал. Огромное количество его знакомых разводилось и по меньшим поводам, а Селим был еще молод и мог жить по-человечески… Вот только дети…