Джайлан, пережив историю нападения второй раз, расчувствовалась и принялась рыдать, уткнувшись ему в рубашку. Селим осторожно гладил ее по волосам, пока не почувствовал, что ее прикосновения становятся более настойчивыми, и это показалось отвратительным. Он осторожно высвободился из ее липких, как патока, объятий и поднялся.
– Куда ты? Ты что, уедешь сейчас? Оставишь меня одну? Одну? После всего, что тут было? – вскинулась Джайлан. Селим открыл рот, чтобы ответить, но его прервал телефон. На экране высветился незнакомый номер. Селим сбросил звонок.
– Мне нужно домой, – ответил Селим. – Я ведь не могу это все вот так оставить. Там моя жена, мои дети. Это же дичь какая-то!
– Дичь? Они творили тут дичь, а у тебя нет времени меня успокоить?
– Ты дома, с тобой все нормально. А Асия там одна с тремя детьми, и я не знаю, что она способна выкинуть в этот момент. Ты хочешь, чтобы пострадали мои сыновья?
– Со мной не все нормально! – в ярости закричала Джайлан. У Селима вновь зазвонил телефон, но он не обратил на это внимания. – Со мной все совершенно ненормально! Нормально было, пока твоя жена не вывозила меня в грязи, а твой самый младший сын не остриг меня, как собаку! Нормально было бы, если бы у тебя хватило смелости бросить эту сумасшедшую! Но ты хочешь успеть на всех берегах, Селим, не так ли? Ты так стремишься выглядеть идеальным в глазах своих коллег, начальства, всего города, хотя абсолютно все знают, сколько девок ты драл в каждой подворотне! Я всегда принимала тебя, хотя ты только что слез с очередной шлюшки, потому что я все понимала – жить с твоей женой невозможно! Я не имела права на критику, потому что я такая же любовница, как все остальные! Но ночами ты шептал, как ты меня любишь! И я поверила! Иначе почему твоя шизофреничка явилась именно ко мне?
– Женщина, замолчи, – приказал Селим и вновь глянул на трезвонящий телефон. Опять незнакомый номер. Надо бы ответить, а тут эти раздражающие вопли Джайлан, у которой, надо быть честным, есть все основания для претензий. – Мне надо решить эти проблемы, и я не хочу слушать твою истерику.
Джайлан открыла рот, но внезапно закашлялась, всхлипнула и замолчала. Селим, который не ожидал такой скорой победы, взглянул ей в глаза. На капитуляцию это не походило, лицо Джайлан было угрюмым, по щекам пошли красные пятна.
– Ну конечно, – с горечью сказала она. – Кто я такая, чтобы тебе перечить? Просто любовница. Одна из многих.
– Давай ты успокоишься, я съезжу домой, а потом вернусь и мы спокойно поговорим.
Джайлан поглядела на Селима с неприятным прищуром, будто из ружья целилась.
– Нет, – пустым, неприязненным тоном ответила она. – Пожалуй, я больше не хочу ни о чем с тобой говорить. Ты за эти два года столько сказал и ничего не сделал. Так что я сыта по горло и твоими словами, и твоими обещаниями. Спасибо, Селим-бей, я наелась. Езжай к своей жене и больше не возвращайся.
– Ты же не серьезно это говоришь?
– О, я более чем серьезна. Давно следовало дать пинка по твоему тощему заду, чтобы ты до самого участка летел! У меня, знаешь ли, тоже есть гордость. Я была наивной дурой, что считала – ты оставишь свою семью и придешь ко мне навсегда. Но этого ведь никогда не будет, верно? Так что я, пожалуй, обойдусь без тебя.
Селим сразу не нашелся что ответить. Переступив с ноги на ногу, он покачал головой:
– Не принимай решений, о которых потом пожалеешь.
– Я уже приняла и уже пожалела. Но менять его не стану хотя бы потому, что это единственно правильный выбор. Похоже, я смелее тебя. Видишь, что-то решить не так уж сложно.
Мгновение Селим глядел в ее лицо, на котором проступала каменная решимость, а потом ринулся прочь из этого дома. В дверях он услышал ее короткий всхлип, но не обернулся. Решение, принятое за него, показалось спасением. Эту вязкую, прилипчивую, как нуга, женщину давно следовало оставить. Конечно, не так, это слишком жестоко, и такой участи он Джайлан не желал. Торопливо юркнув в привычное нутро автомобиля, Селим завел мотор и поехал в сторону дома, мысленно прокручивая в голове беседу, которую проведет с женой и сыновьями. Следовало просчитать несколько вариантов в зависимости от фазы безумия, в которой находилась Асия. Можно было убедительно, но ласково поговорить и с ней и с сыновьями, можно было наорать на всех, прикинуться ледышкой с женой, а мальчишек отлупить ремнем, да так, чтоб долго сесть не могли. А еще можно было собрать сыновей отдельно и наконец расставить все точки над «i», рассказав про болезнь матери, и потребовать следить за ней, не допуская таких выходок. Кудрет и Гохан уже большие, они поймут, а самый младший Мурат подстроится. Маленькие – они быстрее взрослых принимают правила игры…
Телефон зазвонил, и на сей раз номер определился: Карталь. Отчет подчиненного мог подождать, но Селиму было необходимо с кем-то поговорить на любые, отвлекающие от семьи темы, потому он нажал на кнопку.
– Селим-бей, – торопливо, не удосужившись поздороваться, затараторил Карталь, – с нами только что связался хозяин гостинцы, в которой остановилась ханым Агата. На нее только что совершили нападение!
– Что с ней? – похолодел Селим.
– Никто не знает, – торопливо ответил Карталь. – На нее напали у гостиницы, засунули в машину и увезли.
– Отправь полицейских к моему дому, – скомандовал Селим. – Пусть их охраняют… Погоди, у меня вторая линия… Слушаю?
– Господин Курт? – обреченно выдохнул в трубку Лонго.
– Я уже знаю, – грубо оборвал Селим. – Куда мне приехать?
Лонго выглядел растерянным, хотя и хорохорился, делая вид, что все прекрасно, порывался отдавать команды спецназу, но сказать, по сути, было еще нечего, поскольку местонахождение Лебедевой определили весьма приблизительно. Селим велел доставить к ним хозяина гостиницы, и тот охотно рассказал, что русская ханым, после того как ее привез господин инспектор, в номере засиживаться не стала, где-то через час вышла в холл и стала интересоваться, как проще добраться до моря, далеко ли, ездит ли какой-то транспорт или лучше взять такси. Узнав, что всего за пятнадцать лир можно добраться до Старого города на долмуше, русская ханым нацепила большую шляпу и пошла к остановке. Не успела она сделать и нескольких шагов, как на нее налетели двое мужчин, заткнули рот и поволокли в машину – черный тонированный фургон. Русская ханым отбивалась отчаянно, ногами махала, как ниндзя, и одному из мужчин прокусила руку, но ее быстро успокоили ударом по голове. Хозяин отеля драку видел из окна сам, тут же начал звонить по тому номеру, что оставил инспектор Курт, но никак не мог дозвониться. На мостовой остались сумка русской ханым и шляпа. Он все поднял и отнес в ее номер. Очень жаль, что так случилось, видимо, кто-то из излишне ретивых мужчин приметил одинокую красавицу. Такое безобразие в центре города! А русскую ханым жалко, очень красивая женщина, как актриса, вежливая, культурная, только очень грустная. Даже странно, что такая красота служит в русской полиции…
– Вряд ли это какой-то озабоченный, которому приспичило потрахаться с русской туристкой, – зло заключил Лонго. – Это, безусловно, Бояджи. Озабоченные не ездят на тонированных «мерседесах», а у Бояджи таких целый автопарк. Не успев разобраться с вами в Анкаре, он отдал распоряжение встретить вас в Анталии. Вас пасли от аэропорта.
– И вам не пришло в голову нас предупредить? – яростно прошипел Селим. – Выставили нас подсадными утками и даже словом не обмолвились. Одна безоружная женщина, без поддержки, без полномочий, против целой банды.
– Есть вопрос приоритетов, господин Курт, – холодно ответил Лонго. – Лебедева должна была улететь завтра вечером. После того как вы отвезли ее в отель, хвост последовал за вами. Мы были уверены, что ей ничего не грозит. Но вы от хвоста оторвались. Куда вы гнали как на пожар?
– Не ваше дело.
– Может, и не мое. Но хвост вы скинули. А ваши преследователи наверняка сообщили хозяину о неудаче, и тот велел разобраться с русской. К сожалению, мы тоже потеряли и вас, и ваших преследователей. Все случилось за какие-то полтора часа, и к тому моменту, когда мы вернулись к отелю, Лебедеву уже увезли. Я виноват, что не оставил с ней охрану, но у нас не армия агентов, а взаимодействовать с полицией мы не рискнули, опасаясь утечки.
– Вы ведете себя как дилетант.
– Не учите меня вести расследование, господин Курт!
– Я вас еще и не такому могу научить! Вы с самого начала использовали нас втемную, как дымовую завесу, для своего расследования, в котором, как я полагаю, не особо продвинулись. И, когда возникла угроза нападения, вы не поставили в известность турецкую полицию, не предупредили следователей, ограничившись тайным наблюдением. Это называется преступная халатность. И если с Лебедевой что-то случится, это останется на вашей совести. Погибший иностранный полицейский – это скандал, который будет стоить вам как минимум карьеры, уж я об этом позабочусь!
– Вы мне угрожаете, Курт? Я ведь, кажется, ясно дал понять вам – не лезть в мое расследование? Но вам и вашей русской коллеге не сиделось на месте!
– Вывести бы тебя наружу и дать в морду, чтобы лучше доходило. Я расследую убийство и делаю это так, как считаю нужным. Как и моя русская коллега. Молись, чтобы она осталась жива. Иначе тебе никто не поможет…
– Если вам станет легче, – с ядовитой усмешкой ответил Лонго. – Может, все-таки скажете, куда вы так торопились?
Селим открыл рот, чтобы послать Лонго куда-нибудь подальше, но в этот момент у француза зазвонил телефон. Он выслушал собеседника и повернулся к Селиму.
– Мы нашли машину, которая преследовала вас. Водитель не справился с управлением и перевернулся на улице Хасан Фехми Бозтепе. Водителя и пассажира отвезли в больницу. У пассажира сломаны ребра, а водитель погиб. Надо срочно ехать в больницу, допросить пассажира. Он может знать местонахождение Лебедевой. Вы понимаете, что значила эта авария? Улица Хасан Фехми находится совсем рядом с улицей Думлупынар, где вы живете. Они ехали к вам! Потеряв вас по пути, они поехали к вам домой и, видимо, очень спешили. Как вы считаете, почему они были уверены, что вы поедете сразу домой, а не в участок?