– Не собираемся, что вы, – вмешался Лонго. – Но сведения, которые он может нам сказать, – тайна следствия, они не для посторонних ушей. Нам необходимо с ним поговорить очень срочно. У вас есть какое-то пустое помещение? Палата, кабинет…
– Даже не знаю, надо спросить у дежурной сестры, есть ли у нас пустые палаты, – растерянно произнес Озбек Булут. – Я сейчас вызову ее и…
– Погодите, – поднял руку Селим. – Погодите. А как насчет морга? Вряд ли у вас там столпотворение. Давайте отвезем подозреваемого туда и там допросим.
У Лонго и Булута брови одновременно взлетели на недосягаемую высоту, а потом оба улыбнулись: главврач неуверенно, а Лонго хищно.
– Прекрасная идея. Атмосфера там соответствующая, вы молодец, Курт, – похвалил Лонго. – Озбек-бей, помогите мне все организовать.
Идея Селима действительно была блестящей, поскольку, оказавшись в прозекторской, пристегнутый к инвалидной коляске Тезер Авчи сильно переменился в лице, побледнев так, что даже бинт на его плече показался не таким светлым. В помещении отчетливо ощущались запахи хлора, формалина и гнили, мертвенно-бледный свет ламп и вязкая тишина усиливали гнетущее впечатление. Выставив патологоанатома, Карталь закрыл дверь и даже привалился к ней спиной, усмехаясь, как довольный шайтан. Лонго внешне был суров, как и Селим. Он нашел в телефоне фото Агаты, которое ему в свое время прислали из России, и ткнул им в лицо Авчи.
– Знаешь ее?
Авчи помотал головой, не задумываясь и даже не глядя в телефон. Резко схватив его за подбородок, Селим повернул его голову к фотографии.
– Я еще раз тебя спрашиваю: знаешь ее? Знаешь, где она?
Авчи выдернул подбородок и снова помотал головой, но на сей раз с ненавистью посмотрев на Селима.
– Нам некогда с тобой болтать, – сказал Селим. – Поэтому ты сейчас быстро сообщишь, кто нанял тебя следить за нами. А потом скажешь, где ее держат. После этого ты спокойно долечишься в тюремном лазарете, пока будешь ждать суда.
– Я ничего не знаю, – упрямо ответил Авчи. – Я был на бульваре Анталья и собирался по делам. Хотел ехать в центр Сиде, автобуса долго не было, я проголосовал, и этот мужчина согласился меня подвезти, а потом в нас въехал грузовик. Не в курсе, про какую слежку вы говорите.
– Вот про эту, – сказал Лонго и продемонстрировал Авчи распечатки с камер видеонаблюдения. – Если вы были на бульваре Анталья, каким образом вы сели в машину Рузгара Таша в аэропорту?
– Я перепутал, – нагло ответил Авчи. – Я был в аэропорту, а потом попросил незнакомца отвезти меня в Сиде. Ему было по пути. Вот и все. И никакого Таша я не знаю.
– Однако в его телефоне твой номер и совместные фото, – подал голос Карталь. Селим мысленно похвалил помощника. Авчи ничего не ответил, покраснел и отвернулся. – В твоем телефоне мы найдем то же самое?
Авчи снова не ответил. Карталь оторвался от двери и поднес телефон к лицу Авчи. Тот попытался отвернуться, скривился, получил от Карталя подзатыльник, ахнул и сдался. Телефон мигнул и разблокировался. Карталь быстро пролистал переписку, заглянул в галерею и, хмыкнув, показал фото Селиму. Тот увидел на нем себя и Агату, выходящих из ледового дворца Анкары. Селим ткнул фотографией в лицо Авчи.
– Говоришь, не знаешь ее?
Авчи отвернулся и сглотнул, не сказав ни слова. Лонго вновь сунул ему под нос ворох распечаток с камер, на которые Авчи даже не взглянул.
– Вы ехали кружным путем за инспектором и его спутницей, что видно на камерах. Смотрите, вот ваша машина на тех же участках дороги спустя пару минут после того, как проезжает автомобиль инспектора. После того, как он высадил свою коллегу, вы поехали за ним, но попали в аварию. Совершенно очевидно, что вы за ним следили.
– Говори, где ее держат! – вскричал Селим. – Кто вас нанял? Бояджи?
– Я ничего не знаю ни про какую женщину. Я не понимаю, о чем вы говорите.
Селим вздохнул.
– У меня нет времени ждать, – сказал он совершенно спокойным тоном и вдруг резко схватил Авчи за плечо и с силой вдавил свой большой палец в его закрытую бинтом рану. Авчи заверещал, Селим надавил еще сильнее, с вызовом уставившись на Лонго, ожидая его вмешательства, но француз даже не пошевелился, равнодушно глядя на страдания Авчи.
– Кто?! Тебя?! Нанял?! – проорал Селим. – Это был Бояджи?!
– Да! Да! Это Бояджи! – взвыл Авчи. – Он велел разобраться с вами после прилета, но сделать это тихо, у вас дома.
– А женщина?
– Она была не нужна. Но после аварии я позвонил и сказал, что мы упустили инспектора, потому что разбились. Это все, что я знаю.
Карталь уже диктовал в отдел последний номер телефона в списке вызовов Авчи. Селим слегка ослабил хватку, чтобы дать своей жертве передохнуть, но, едва тот перевел дыхание, Селим вновь надавил на рану. Сквозь бинты проступили пятна крови.
– Куда ее увезли?
– Я не знаю! – закричал Авчи. – Не знаю! Не было приказа куда-то вас доставлять! Вы должны были тихо сдохнуть у себя дома. Женщина никого не интересовала!
– Подумай! – прорычал Селим и нажал на рану. Авчи закричал, а потом торопливо прошипел, выплевывая слова, как змея:
– Может быть, на улицу Меркез, там есть дом неподалеку от мечети Паламут. Я не знаю номера, но могу показать!
– Номер принадлежит Эмиру Зейбеку, он действительно живет на улице Меркез, – доложил Карталь. – Судим за распространение наркотиков, проживает в доме своей матери вместе с двумя братьями, тоже судимыми. Вызвать спецназ?
– Вызывай, – приказал Селим и, с отвращением вытерев руки о собственные штаны, бросился к дверям. – Скинь мне локацию и отправь эту мразь в тюремный лазарет. А ты молись Аллаху, урод, чтобы женщина была жива и невредима, иначе я лично переломаю тебе все кости.
Селим не успел тронуться с места, как в машину сел Лонго. Бросив на него неприязненный взгляд, Селим буркнул:
– Пристегнитесь, мы поедем очень быстро.
– Я попробую поискать связи Бояджи с семьей Зейбек, – сказал Лонго и вынул телефон. – Если Лебедева жива, одних только ее показаний может быть недостаточно, тем более что она могла не видеть Бояджи.
– Она жива! – зло сказал Селим. – Я даже не допускаю мысли, что она пострадала.
– Я на это надеюсь, но вы же понимаете…
– Заткнулся бы ты! И не зли меня!
Лонго обиженно замолчал. Селим гнал машину на предельной скорости, с паникой думая о том, что Агата может быть уже мертва.
Карталь сработал молодцом. Спецназ уже вовсю работал в одноэтажном доме на улице Меркез. В глубине двора надрывался от лая пес. На земле, со скованными за спиной руками, лежали трое мужчин, а в доме истерично ругалась женщина. Селим прислушался: нет, это не Агата, голос визгливый, старческий, ничего общего с бархатными нотками голоса Лебедевой. Быстро обежав комнаты, Селим убедился, что Агаты в доме нет.
Во дворе спецназовцы застыли перед входом в хамам, направив на него стволы, и собирались штурмовать. Селим бросился к ним.
– Погодите! – приказал он, а затем, подойдя к двери вплотную, крикнул: – Агата! Это Селим! Если ты там, выходи, все кончено!
Секунды, за время которых ничего не происходило, показались ему бесконечностью, а затем за дверями загремело. Автоматы спецназовцев поднялись. Селим показал им ладонями: осторожнее, осторожнее. Лязгнул замок, дверь приоткрылась, из нее показалась женская рука, держащая пистолет за ствол двумя пальцами, швырнула его в сторону. Потом дверь открылась шире, и из темноты вышла Агата, со следами побоев на лице, растрепанными волосами, грязная и взъерошенная, как напуганный воробей, держа руки над головой. Она сделала три деревянных, как у марионетки, шага, уткнулась в грудь Селима, а он крепко обнял ее, чувствуя, как содрогается ее тело.
Поначалу она, конечно, держалась и очень старалась не ударить в грязь лицом перед иностранными коллегами. Селиму даже стало ее жаль. Хотелось сказать: да не сдерживайся ты, поплачь, если надо, что-то разбей, но не держи в себе этот страх. Но ему было неудобно, может быть, для Агаты это естественное состояние. Он же, со своей стороны, попытался обеспечить ей максимальную поддержку и зло шипел на Лонго, которому край как необходимо было получить показания об участии Ибрагима Бояджи в ее похищении. Из планов Агаты улететь вновь ничего не вышло, теперь ей предстояло задержаться еще на день-два, чтобы дать показания, завершить свои действия в качестве консультанта… Хотя какие там действия? Все, что было известно Агате, знал и Селим, он мог сам заполнить все протоколы. Гораздо важнее, на его взгляд, было расколоть предателя в рядах полиции, но эта гадюка Фатма Четин наотрез отказалась давать показания. Ее задержали и посадили в камеру, Селиму пока не докладывали о результатах допроса, но Четин не пожелала колоться. Ее адвокат напирал на то, что показания Асии Курт очень ненадежны, ведь женщина явно не в себе и могла придумать визит Фатмы к ней домой. Селим мрачно думал, что теперь избежать медицинского обследования Асии не получится, и если доктора подтвердят ее невменяемость, Четин выскользнет из западни. А еще он думал, что столь тщательно оберегаемый секрет его семьи ни для кого давно не тайна. Но разобраться с этим можно было позже. Сейчас ему предстояло заняться Агатой.
Лонго не переставал мучить ее вопросами, на которые она отвечала, бесконечно взвинчивала себя крепким кофе, из чего не получалось ничего хорошего. Сидя за столом, Агата все говорила тусклым, мертвым голосом, а ее руки тряслись. Бояджи успел сбежать с улицы Меркез, а его подручные пока молчали.
Агата сорвалась только ближе к ночи, когда Селим повез ее в гостиницу забрать вещи. Интерпол в знак признательности забронировал для Агаты номер в отличной гостинице с видом на море. Лонго едва ли не на коленях просил ее остаться еще на сутки для уточнения всех деталей, и Агата апатично согласилась. В номере полицейской гостиницы, возле которой произошло похищение, Агата попыталась собрать вещи, но, когда увидела свою шляпу, помятую в стычке, ее затрясло. Она сползла на пол и разрыдалась. Селим бросился к ней.