Черный «мерседес» подъехал к подъезду в девять ноль-ноль. Юля взяла почитать в дороге монографию, посвященную подводному массажу, она надеялась хоть какое-то время посвятить обдумыванию бизнеса. Она положила книгу в большую сумку-шопер, какие, как сказала Настя, берут в самолет. В нее помещаются все необходимые мелочи. Водитель погрузил Юлин чемодан в багажник.
В аэропорту не спросили никаких документов, водитель довел Юлю до трапа небольшого самолета. В салоне могли удобно разместиться восемь человек: четыре парных светлых кожаных дивана друг напротив друга, два столика, большой плазменный телевизор показывал романтическую комедию. Похожий на Дживса невозмутимый стюард подал Юле кофе и спросил, что она желает на завтрак. От кофе Юля отказалась, попросила воду, обезжиренный йогурт без наполнителей и овощной салат без заправки.
«Пусть привыкают», – подумала она.
Кто и зачем должен был привыкать к ее рациону, было не понятно ей самой.
Она внезапно почувствовала себя сверхважной персоной, и это чувство ей понравилось.
В Москве прямо к самолету подъехал точно такой же «м ерседес», Юля вальяжно сошла по трапу, напустив на себя ледяную важность.
Но Сергея Ивановича в «мерседесе» не оказалось, и Юля расслабилась.
«Мерседес» привез Юлю в зону ожидания для VIP-гост ей. Обслуживающий персонал, а личный врач определенно относится к категории «обслуживающий персонал», вряд ли собирали здесь. И Юля снова ощутила свое двусмысленное положение. Если она не обслуга, а личный гость, то ею явно интересуются как женщиной. Любая ясность была бы ей на руку. Если ее пригласили как врача, значит, она будет вести себя строго в профессиональных рамках. Если же у Сергея Ивановича романтические намерения, то она будет вести себя как холодная, неприступная, самодостаточная интеллектуалка, какую с кондачка не проймешь. Пусть ухаживает. В любом случае, она сумеет сохранить статус-кво.
Стюард из частного самолета пришел за ней, взял ее чемодан, заграничный паспорт и пригласил следовать за собой.
Снаружи самолет выглядел обычно. На его борту была надпись: «Россия». Внутри он был устроен роскошно и функционально. Рабочий кабинет, спальня, душ и туалет, конференц-зал, комнаты для команды и для сопровождающих лиц. Отделка выглядела изысканно и современно, но в то же время несколько казенно. Юля сразу поняла, что это не личный самолет Сергея Ивановича; им, очевидно, пользуются и другие высокопоставленные государственные служащие. О том, что Сергей Иванович не олигарх, а чиновник, слуга народа, Юля догадалась еще тогда, в первый раз, по его внешнему виду. Все-таки олигархи и власти предержащие отличаются друг от друга. Не то чтобы Юля часто сталкивалась с теми или другими или была опытным физиономистом, просто это было сразу понятно, и все.
Наконец прибыл и Сергей Иванович с помощниками. Он был страшно серьезен, чему Юля обрадовалась. Она решила, что надо как-то обнародовать и зафиксировать ее статус врача, и, когда Сергей Иванович подал ей руку для приветствия, попросила:
– Пожалуйста, представьте меня команде, и я должна осмотреть аптечку.
– Мне нужно готовиться к встрече, сделать несколь ко звонков, но мы все устроим. – И он подозвал Дживса: – Юра, покажи Юлии Викторовне аптечку и представь ее всем.
– Как представить? – спросил Юра-Дживс.
– Это мой личный врач.
Юра с большим удовольствием представил бы Юлю голой в ванной. Сергей Иванович не догадывался, с какими высокопоставленными мужчинами у стюарда Юры были общие женщины, набралась целая коллекция. Но эту информацию Юра держал при себе, хотя иногда бывало обидно, очень хотелось с кем-нибудь поделиться.
Тем временем Настя решила опробовать распиаренное Юлей мастерство Кармы и заявилась на массаж. Он показался ей потрясающим. Она позвонила Оле. Та, как всегда, нервничала и металась. На этот раз у нее случилась задержка, и она прикидывала, от какого мужа может быть ребенок. Оля позвонила Люсе, позвала ее вместе поехать на массаж и заодно поделилась с ней проблемой. Люся злилась и еле-еле оторвала от дивана зад. Однако, чтобы избавиться от Олиного нервного щебета, она не поленилась заехать в аптеку и купить самый дорогой тест на беременность.
– На, – сунула Люся в руки Оле тест, едва войдя в квартиру. – Это самая умная вещь, на которую ты когда-либо писала.
Минут через пять тревога получила отбой.
Но обе были вознаграждены с лихвой. Обе остались чрезвычайно довольны массажем.
– Ты устала? – спросила Оля Карму.
– Нет, – бодро ответила та.
– Сколько массажей ты можешь делать за день?
Карма показала десять пальцев, а потом еще два.
– Оль, это ведь просто золотая жила, – Настя на лету ухватила ее мысль.
– Так, – сказала Оля, – ты, Люся, будешь диспетчером: делать звонки, составлять график. Ты, Настя, будешь офис-менеджером: встречать клиентов, брать деньги.
– Нам эта тайская машинка по печатанию купюр к Юлиному возвращению намассирует ползарплаты, – обрадовалась Настя.
– Девочки, – сказала Оля, – мне надо лететь. Настюша, найди тут записную книжку, пусть Люся обзванивает всех Юлиных клиентов.
И понеслось.
Юра повел Юлю к аптечке. Это был большой алюминиевый чемодан. Чего там только не было. Тахометр, клизма, бинты и жгуты, противоожоговые спреи и масса всевозможных таблеток.
Пока самолет летел над Европой, Сергей Иванович был занят. Он обсуждал предстоящие переговоры со своими помощниками. Потом принял душ. Затем пришл о время обеда. Юля обедала с Сергеем Ивановичем и его помощниками в конференц-зале.
Еда была обильной, но совсем не диетической. Юля мало что могла выбрать для себя. Поэтому осталась практически голодной. Сергей Иванович с интересом наблюдал за Юлей – что и как она ест. Но от комментариев воздерживался. После обеда расслабивший галстук Сергей Иванович подсел к Юле поболтать. Она не опасалась приставаний с его стороны, потому что народу было много. Опасаться следовало скорее следующей но чи в гостинице. Поэтому Юля убавила строгости и общалась с ним нормально.
Сергей Иванович, ободренный Юлиным присутствием в самолете, в этот раз решил попробовать вообще не пить. Обычно он снимал страх полета алкоголем, и это очень удлиняло его поездки, так как ему приходилось всегда прилетать заранее, чтобы успеть протрезветь и выспаться.
– Кофейку? – спросил он Юлю.
Проходивший мимо Юра-Дживс с готовностью предложил:
– Я как раз новый сорт кофе получил, очень модный и, говорят, вкусный.
Юля решила из вежливости не отказываться.
Запах кофе был восхитительным.
Сергей Иванович отпил несколько глотков и вдруг изменился в лице.
Веки его стремительно вздулись, глаза полезли из орбит, дыхание сделалось прерывистым и хриплым, из носа потекли сопли. Он не знал, за что хвататься. Юля взяла со стола несколько салфеток, сунула в руку Сергею Ивановичу, а сама побежала к аптечке. Там она видела телфаст и гормональное противоотечное для инъекций ил и капельниц. Была там и дыхательная трубка, которую, сделав надрез, можно вставить прямо в горло и подсоединить к дыхательному аппарату или кислородной подушке.
Сергея Ивановича уложили на диван. Дышать ему становилось все труднее, под языком образовалась плотная опухоль, выталкивавшая наружу язык, – отек Квинке крепчал. Юля спросила у пилотов, как скоро они могли бы приземлиться в каком-либо аэропорту. Отв ет был неутешительным. До Каракаса три часа. Обратно до Лиссабона не менее полутора. Плюс посадка, дорога до больницы. Итого – два с половиной. Юля заглянула в горло Сергея Ивановича – туда едва втиснулась бы горошина. Хорошо, что он успел выпить таблетку. Нужно было срочно принимать самые крайние меры. Юля быстро сделала укол и поставила капельницу. Однако аллерген, находившийся в кофе, оказался таким сильным, что остановить отек не удавалось. Онемевший и бледный от страха Юра стоял, прижавшись к перегородке. Он понимал, с кого и как спросят, если произойдет непоправимое.
Юля мысленно перекрестилась и обратилась к нему:
– Неси чистый передник, кислородную подушку, кипяти острый нож и дыхательную трубку из аптечки, будем делать трахеотомию.
Пока Юра выполнял приказание, Юля сняла неудобные для хирургических манипуляций жакетик и юбку Настиного костюма и надела белый халат, который прихватила с собой просто так, на всякий случай, совершенно не сомневаясь, что он не пригодится. Однако ж пригодился.
Самым острым ножом оказалась бандитского вида финка, мало похожая на скальпель.
Аорта проходит позади дыхательного горла, Юля еще раз ощупала горло Сергея Ивановича, чтобы убедиться, что оно отекло не полностью, а только подъязычная область. Юля вовремя вспомнила, что нужна какая-нибудь анестезия, и сделала укол кетанова. Она знала, что он не слишком поможет, но снимет остроту боли от надреза, когда дыхание наладится. Откладывать дальше было нельзя, Сергей Иванович начал задыхаться. Приказав Юре контролировать капельницу, чтобы игл а не вышла из вены, если Сергей Иванович дернется, Юля взяла финку и перекрестилась.
Рука ее не дрогнула, когда она сделала вертикальный разрез в стенке дыхательного горла; кожа на горле была тон кой, прохладной и напоминала шкуру охлажденной курицы. Однако прорезь была узкая, а трубка довольно толстая. Из прорези вырвался отработанный воздух из легких вместе с кровью, которая тут же забрызгала Юлю. Ощущение свежей горячей крови на лице подействовало на Юлю бодряще, она просунула в прорезь палец и попыталась расширить отверстие, но безуспешно. Плоть под пальцем была вязкой, неприятно теплой и пульсировала в такт частому сердцебиению, горловой хрящ был тонким и вроде бы хрупким, однако не поддавался. И тогда Юля сделала дополнительный горизонтальный разрез, точнее, распил. Теперь трубка могла войти. Юля вставила трубку в кровавое отверстие и попросила Сергея Ивановича вдохнуть и выдохнуть, чтобы отрегулировать вентиль на кислородном шланге. Дыхание наладилось, значит, внутри отека не было. Юля обработала кровоостанавливающим средством края раны. В той или иной степени отек мог продолжаться еще два-три дня, поэтому решено было возвратиться в Москву и отвезти Сергея Ивановича в больницу. Самолет развернулся над океаном и полетел обратно. Теперь ветер был встречным, и скорость полета уменьшилась. Таблетки были бесполезны, а жидких лекарств в аптечке было мало, не хватило бы даже на вторую капельницу. По