Если санаторий снести, то на участке можно было построить отличный поселок, коттеджей на пятьдесят.
Только как уговорить москвича продать этот участок под застройку?
– Сколько стоит земля в Курортном районе? – задал он вопрос референту по телефону.
Референт ответила.
Илье пришлось бы продать многое из того, что он им ел, чтобы набрать необходимую сумму. Или взять солидный кредит. Ему нужно предложить действительно привлекательную цену. Ведь почему-то раньше москвич не собирался продавать участок. Дальше Илья думал заключить контракт со строительной компанией, желательно финской, финнам у нас доверяют.
Новый план требовал значительных усилий, и Илья довольно сильно рисковал, но надеялся, что сумеет продать эти коттеджи. Уж слишком козырным было место.
– Что ж, – решил Илья, – займемся строительством.
Оля подступила с расспросами к своей сотруднице Кате. Но Катя никак не могла понять, в чем ее обвиняют.
– Ты скопировала всю мою базу данных, чтобы открыть собственный бизнес. Признайся, я не буду принимать мер. Просто признайся, и разойдемся.
– Ничего я не копировала!
– Ну а это, это-то что? – размахивала Оля вынутой из процессора флэшкой.
– Это флэшка, – отвечала Катя, глядя на Олю как на глупенькую.
– Так как же ты смеешь отрицать, что скопировала на нее всю мою базу данных!
– Ничего я не копировала! – снова отвечала Катя уже с обидой в голосе.
В кабинет вошла Вера.
– Почему ты мне так бессовестно врешь! Вот она вставлена в твой компьютер!
– Оля, – сказала Вера, – ты что, забыла? Ты сама копировала базу данных на флэшку, когда компьютер сдавали в ремонт месяц назад.
И Оля вспомнила. Действительно, так все и было.
– Кать, голубчик, я тебе премию дам. Прости меня, что-то у меня сегодня не все дома.
– Тебе, Оля, в отпуск надо.
– Да не могу я в отпуск. Из банка вот ответ получила, дают ли автокредит.
– А у тебя разве права есть?
– Я не буду машину водить – я на продажу.
– А какой смысл? – спросила рассудительная Вера.
– Долго рассказывать.
Оля вскрыла конверт, пробежала глазами начало.
«Отказать», – гласил вердикт.
Оля чуть не зарыдала. Нервы были на пределе. В это время суток таблетки для похудения ужасно бодрили. Олю же, бодрую от природы, от этого воздействия просто переклинивало.
– Я пойду, девочки, а то как-то неважно себя чувствую.
Оля решила с завтрашнего дня прекратить прием таблеток для похудения. Уж слишком тяжело это похудение ей давалось. Кроме того, у нее стали побаливать вены на ногах, ее знобило и все тело покрывалось мраморным узором кровеносных сосудов. Таблетки были противопоказаны при избыточном количестве тромбоцитов. Сколько у нее тромбоцитов, Оля понятия не имела. По дороге домой она вспомнила, что у нее закончились противозачаточные. В аптеке, попавшейся по пути, тех, которые она принимала обычно, не оказалось, а идти куда-то еще очень не хотелось. И Оля по совету общительной аптекарши купила другие противозачаточные. Те, которые Оля принимала обычно, отличались друг от друга. Они были разного цвета, в каждой содержалось минимальное количество эстрогена для каждого дня цикла: в опасные дни – побольше, в безопасные – поменьше. Те, которые купила Оля, были одинаковые.
Сегодня она еще не принимала таблетку, и надо было сделать это немедленно, чтобы соблюсти правильный интервал. Оля быстренько приняла ее и стала готовить здоровый полдник для Миши. Он должен был прийти поесть и передохнуть перед спектаклем, который он впервые выпускал сам как главный педагог-репетитор.
Оля уронила кухонный нож, он воткнулся острием в мякоть большого пальца правой ноги. Но кровь не брызнула, и было не больно. Оля удивилась. Она потрогала палец рукой, вынула нож. Палец ничего не чувствовал и не действовал. Онемение быстро стало подниматься по ноге, Оле пришлось схватиться за подоконник, потому что нога ее больше не держала, потом Оля громко пукнула – это расслабилась ягодица, затем отнялась рука, следом язык.
Когда вошел Миша, Оля лежала на полу и пыталась что-то ему сказать, но он не мог понять – что. Он попробовал поднять ее за правую руку.
– Сожми мою ладонь, – говорил он ей, но у нее ничего не получалось. Когда он наконец понял, что произошло, то побежал вызывать «скорую».
– Инсульт, – сказали Мише в приемном покое.
– Боже мой, ей всего двадцать семь лет!
– Бывает. Приходите завтра, сделаем анализы, будет яснее.
Поздно вечером в Олиной сумке недалеко от дивана, на котором Миша сидел и смотрел телевизор, зазвонил мобильный телефон. Мише не спалось, радостные чувства оттого, что спектакль прошел очень хорошо и главный похвалил его персонально, хотя обычно этого не делал, смешивались с тревогой и беспокойством за жену.
Миша подумал, что звонит Олина мать, ведь та долж на была пойти к ней ночевать. Он не сообразил сообщить Олиной матери о проблеме. Но с другой стороны, та ничем не могла помочь, и Миша утешал себя тем, что нечего ее пока расстраивать, может, завтра Олю выпишут.
Но Олю спрашивал мужчина.
– Вы кто? – поинтересовался Миша. Он не был ревнивцем, спрашивал так, для порядка.
– Я муж, а вот вы кто?
– Чей муж?
– Муж Оли, ее телефон вы держите в руках. А вот вы-то кто? Вор, который украл ее телефон?
– Послушайте, здесь какая-то ошибка. Я муж Оли. А сама Оля в больнице.
– В какой больнице?
Миша сказал в какой.
– Не морочьте мне голову, дайте ей трубку.
– Где ваша жена Оля, я понятия не имею, а моя жена Оля – в больнице. Набирайте номер правильно.
Саша опять набрал Олин номер, уже вручную, а не автоматически – из записной книжки.
На этот раз Миша посмотрел, опознается ли номер.
Номер опознавался. На дисплее было написано: «Заяц».
Миша снова ответил.
– А какой номер вы набираете?
Саша продиктовал цифры.
– А, я понял, – сказал Миша, – в сумке моей жены оказался чей-то чужой телефон.
Миша порылся в Олиной сумке и вытащил другой телефон. В этом телефоне никакого «Зайца» не было.
– Я завтра пойду в больницу навещать жену и спрошу ее, откуда этот аппарат, она мне скажет, и я передам его вашей Оле.
– Давайте я сейчас приеду и заберу его.
– А вдруг вы никакой этой Оле не муж. Здесь написано «Заяц», а не муж.
С аше не был нужен Олин телефон без Оли. А вот сама Оля очень и очень была ему нужна. Но Оля не приходила и не звонила.
И тогда Сашу посетила мысль. А что, если его Оля тоже попала в больницу, иначе как бы в сумке у этой чужой Оли оказался его, Сашиной Оли, телефон. Он раскрыл желтые страницы и нашел справочную больницы, которую назвал муж другой Оли. Справочная, на Сашино счастье, еще работала.
– Да, – ответили ему, – Ольга Сорокина поступила по «скорой» с диагнозом «инсульт». Состояние удовлетворительное.
Саше назвали также номер отделения и палаты. Только предупредили, что сейчас приходить нельзя, потому что все больные уже спят.
На другое утро, затоварившись апельсинами и соком, Саша отправился в больницу, предупредив на работе, что придет попозже.
Врач, наблюдавший Олю, объяснил Саше, что ма гнитно-резонансная томография очагов инсульта в Олином мозге не выявила, из чего следует, что у Оли не инсульт, а микроинсульт. У Оли в крови слишком много тромбоцитов, ей следует отказаться от противозачаточных и принимать аспирин, который разжижает кровь. Онемение уже практически прошло, но пониженная чувствительность может оставаться еще какое-то время. И Саша может забрать Олю домой. Саша не знал, что Оля принимает противозачаточные, но обрадовался, что они так легко отделались.
В это время в палату зашел Миша. Он подошел к Оле, поцеловал ее в лоб и стал ждать, когда врач освободится, чтобы с ним поговорить. Оля лежала ни жива ни мертва. Он а понимала, что только чудо может сейчас развести ее мужей, но чуда не случилось.
– Я по поводу Ольги Сорокиной, я ее муж, – обратился Миша к врачу.
– Да я вот только что все объяснил вашему родственнику, – сказал врач и отошел к другой больной.
– Вы родственник? – спросил у Саши Миша.
– Я муж.
– Чей муж?
– Оли.
– Какой Оли?
– Вот этой Оли, – и Саша показал на Олю пальцем, чтобы не оставалось никаких сомнений.
Миша изумленно смотрел то на Олю, то на Сашу.
И вдруг они оба как по команде полезли за своими мобильниками и стали набирать один и тот же номер. Номер Олиной «матери».
Было занято.
Но тут в палату вошла величественная дама лет пятидесяти.
– Деточка моя бедная, что с тобой, – запричитала она неожиданно писклявым голосом и бросилась к Оле. – А вы двое, что тут стоите, помирились? Идите на работу, девочке воздух нужен.
– В каком смысле «помирились»? – первым оправил ся от удивления Миша.
– Ну, вы между собой. Договорились, кто остается, а кто уходит?
Мужчины молчали.
– Вы оба ее мужья. День она жила с одним, а день с другим, вот и довела себя до болезни.
Только теперь они начали что-то понимать. Гово рить друг с другом им было не о чем. Каждому предстояло заново обдумать свою жизнь и решить, что делать дальше.
В Большом Кремлевском дворце горели яркие огни, в Георгиевском зале толпился народ. Президенту предстояло за два часа наградить целых шестьдесят человек. Выходило по две минуты на брата. Включая шарканье по красной ковровой дорожке, а также заикание и клятвы в вечной преданности отцу народа.
Сергей Иванович в списке награждаемых значился под девятнадцатым номером. Он должен был получить орден «За заслуги перед Отечеством» I степени. Впрочем, в чем именно заключались его заслуги, президент конкретизировать не собирался.
Сергей Иванович стоял в стороне от основной людской массы. Однако его лицо было известно всей стране, и остальные награждаемые, чьи заслуги были вполне очевидными или накопились в силу солидного возраста, перешептывались за его спиной. За что получал орден этот чиновник, было непонятно. Впрочем, вскоре нашелся осведомленный человек, и новость немедленно облетела присутствующих: «Слышали, что доллар падает? Вот за это и дают».