– Теперь другую.
Во втором носке тоже ничего не оказалось.
Она снова встала на колени. Теперь нужно было расстегнуть зубами ремень. Ей не сразу удалось ухватить именно тот слой ремня, который был нужен, шлевка, придерживавшая ремень, была вырвана с мясом. Не способствовала удобству и эрекция, начавшаяся, еще когда она развязывала шнурки на ботинках. Расстегнуть брюки так и не удалось.
– Расставь широко ноги.
Он подчинился. Не спрятано ли что-либо в зоне проме жности. Пришлось проверять лбом, переносицей и плечами. Там тоже было пусто.
Чтобы снять пиджак, Юля усадила Илью на пол. Большой палец ноги после длительных ухищрений был продет в петлю на загривке, а рукав стягивался зубами. Со вторым рукавом получилось гораздо легче. Разложив пиджак на полу, пальцами ног и щеками на всякий случай еще раз проверила карманы, но карманы были пустыми. Рубашка и галстук представлялись малоперспективными.
– Обманщик.
Он поманил ее пальцем. Она приблизилась. Он поцел овал ее и в процессе поцелуя языком втолкнул ей в рот какой-то предмет.
– Балда. Я думал, ты меня сразу поцелуешь, и все. Но мне понравилось. Все-таки мне повезло, что ты медичка. У обычных женщин не получается все делать так бесстыдно.
Юля выплюнула предмет в ладонь. Это был перстень, судя по всему, с бриллиантом.
– Фу, побрякушки, – разочарованно протянула Юля.
– Напрасно ты так. Во-первых, это бриллиант, антикварная вещь из Индии, восемь карат, между прочим. Во-вторых, видишь, как огранен камень? Форма называется панделок.
Камень и вправду выглядел необычно. Он имел форму капли: с одной стороны округлый, с другой остроу гольный. Плотно сидящая платиновая оправа выступала за пределы камня и имела рельефный рисунок.
– Такая огранка и особенности оправы делают кольцо еще и серьезным инструментом.
– Инструментом для чего?
– Ну, раджа один, жен у него много, надо было как-то решать их проблемы.
Илья схватил Юлю в охапку и потащил в спальню.
– Нет, сначала объясни, для чего инструмент.
– Затем и тащу.
Он положил ее на кровать:
– Раздевайся.
– Совсем?
– Можно только снизу.
– Интересно.
Илья взялся зубами за кольцо, направив корону перстня острой стороной кверху. Несколько движений снизу вверх, и Юля завыла от восторга.
– В двадцать пять раз эффективнее, чем человеческий язык.
– А мыть его можно?
– Можно. Платина не окисляется.
Юля вырвала кольцо из его рук:
– Мое.
– Теперь каждый раз, глядя на кольцо, то есть не менее двадцати раз в день, ты будешь думать обо мне и о том, как нам вместе хорошо.
– Можно просто перевернуть его камнем внутрь, раз-два – и ты не нужен. Только я не люблю мастурбировать. Так что буду думать о тебе. Пойду помою.
Когда она вернулась, Илья уже переоделся.
– Ты уже надела на палец?
– Да, а что?
– Ну, так не честно. Дай сюда.
Он забрал у нее кольцо, взял ее руку:
– Ты будешь моей женой?
Она отдернула руку и отвернулась.
– Слушай, давай договоримся. Никакого замужества, никаких обязательств, никаких денежных отношений. Я переезжаю сюда, оплачиваю половину квартплаты, даю деньги на продукты. Я готовить мужскую пищу не умею, поэтому ты нанимаешь кухарку, пузатые мужчины – мерзость. Я имею право уходить и возвращаться, когда мне надо, и не отчитываться. Я имею право вообще уйти, ты не станешь чинить мне препятствий. Ты обязуешься не приводить сюда других женщин. Кажется, все.
– И на уступки ты не пойдешь?
– Нет. Но хотелось бы знать, какие уступки тебя интересуют.
– Бросить работу, выйти за меня замуж, готовить обед, вести хозяйство, отчитываться… не брить зону бикини.
– Исключено, это негигиенично.
– То есть возражение только по последнему пункту?
– Возражения по всем пунктам. Или мои условия, или я ухожу.
– Не могу сказать, что я счастлив, но будь по-твоему. Тол ько в этот долбаный пансионат будешь ездить на моей служебной машине с водителем. И тут ты хоть дерись.
Они ударили по рукам.
Глава 16Euthanasia
Спустя восемь недель.
Оля с матерью пили чай, как вдруг раздался звонок.
Оля взяла трубку. Звонила Юля.
– Я закончила реконструкцию, собственность оформлена. Теперь мне нужен менеджер, который занялся бы рекламой, сайтом и прочим пиаром. Как ты на это смотришь?
– Сколько платишь?
– Пока нисколько. Мне нужно найти компаньона-инвестора. Когда найду – тогда зарплата. Прибыли пока взяться неоткуда.
– Неужели твой не даст на это денег?
– Я не хочу и не буду вступать с ним в денежные отношения. Это неправильно.
– Когда выходить на работу?
– Для начала поедем посмотрим, что и как, на месте, – предложила Юля.
Люся, которая тоже получила предложение участвовать в проекте, заехала за ними через час.
По дороге Оле позвонил Миша:
– Мне предлагают стать лицом линии мужской одежды. Аванс четыреста тысяч долларов плюс ежегодные выплаты по результатам продаж. Соглашаться? Дачу купим!
– Соглашаться, но дачу не купим. Юль, сколько должен внести компаньон-инвестор?
– Триста тысяч.
– Дачу не купим – вложим в бизнес.
– Одежда выглядит педерастически. Я им объяснял, что я не педик, но они не верят – улыбаются.
– Тебе не все ли равно? Ты звезда и имеешь право на чудачества. В том числе на чудачество не быть педиком.
– Ну да, правильно, я звезда. Короче, соглашаемся?
– Соглашаемся.
– Можешь больше не искать компаньона-инвестора, – объявила Оля Юле.
– ?
– Я твой компаньон-инвестор. Триста тысяч – это сколько процентов?
– Сорок.
– Тогда завтра пойдем регистрировать предприятие. У тебя ведь есть доверенность от Настасьи?
– Есть. Но ты же еще ничего не видела!
– А ты видела?
– ?!
– А я тебе доверяю.
Они ехали дальше. У Оли снова зазвонил телефон. Только не тот, по которому она разговаривала с Мишей, а другой, который лежал в сумке.
– Оля, я люблю тебя и не могу без тебя жить. Если у тебя там… с тем – всё, может, ты ко мне вернешься?
Оля заплакала:
– И я тебя люблю.
– Приезжай ко мне вечером.
– Приеду, – ответила Оля.
Размеренная жизнь дала Юле возможность вновь вернуться к научным занятиям, три вечера в неделю она посвящала новой статье, которую решила написать, чтобы мозги не ржавели. Заниматься приходилось в библиотеке, потому что сломался старенький лаптоп. Купить новый ей было не на что. Юля полюбила вечера с Ильей. Поэтому в свободные от библиотеки дни неслась домой со страшной скоростью. И даже дважды попыталась приготовить мужскую пищу. Почти успешно. Было здорово просто сидеть рядом, смотреть бессмысленные передачи, чувствовать тепло человека, которому ты не безразлична.
Илья, наоборот, со временем стал приходить позже, даже в те дни, когда она бывала свободна, перестал слуша ть, когда она пыталась объяснить что-нибудь об устройстве своей личности. А в прошедшую пятницу даже предпочел бильярд с дружбанами заранее заявленным любовным игрищам.
Юля начала понимать, что его сильная любовь оказалась совсем короткой. «Перекормленный, – думала она, – все быстро приедается». А ей уже стало казаться, что все это навсегда. Фиг тебе, опять пролетела. Неудачница. Только тебе и остается, что в тридцать лет обжиматься с прорабами в дешевых тачках.
Она по-своему привязалась к Илье, она интересовалась его жизнью, проблемами, здоровьем, настроением. Ей было радостно, когда у него все было хорошо. Когда было плохо, она грустила, жалела его и изо всех сил старалась помочь или сделать что-нибудь приятное. Но она не была влюблена. Не чувствовала никаких проявлений соответствующей гормональной активности, да и не могло быть такого. Пик активности любовного гормона она только что пережила, по статистике, следующего надо было ждать через пятнадцать лет. Но для того чтобы исключить случайность, следовало в последний раз все проверить.
Естественно-научный эксперимент заключался в покупке бутылки пива. Илья пива никогда не пил, и в его квартире пива не водилось.
В тот вечер он пришел не поздно. И был в хорошем настроении. Он сел у телевизора. Юля села рядом, потом придвинулась, потом поцеловала, он ответил, обхватил рукой ее плечи и снова отвернулся к телевизору.
«Пора», – подумала Юля, достала из-под дивана пр опитанное пивом полотенце, положила поближе, чтобы чувствовать запах пива. Снова обняла Илью и стала ждать. Но ничего не происходило.
Не происходило!
Какой мелочи порой не хватает, чтобы понять главное!
– Чем-то воняет, – наконец сказал Илья, – пивом, что ли? Гадость какая. – Он поднялся: – Я с мужиками в покер договорился. Приду ночью или утром, смотря как попрет.
Юля догадалась, как называется чувство, которое она испытывала. Неправильно поставленный некогда диагноз чуть окончательно не искалечил ее жизнь. Чувство на этот раз было настоящее, человеческое, без гормональных глюков, подсознательных олицетворений, комплекса Электры, индивидуального бессознательного и прочей ученой и псевдоученой лабуды. Ее возлюбленный совсем не походил на рок-героя, не имел ничего общего с привидением Павлом и ничем не был похож на ее отца. Совсем ничем. Ни темпераментом, ни внешностью, ни привычками.
Эксперимент дал результат, диаметрально противоположный предполагаемому. И на этот раз ошибки быть не могло. Восьмиглазый зверь назывался любовь.
Она долго искала это чувство, много перетерпела за право его испытать и не собиралась от него отказываться.
– Нет, ты никуда не пойдешь.
– Почему? Я же тебя не ограничиваю.
– Мне не нравится, что ты приходишь поздно, не разговариваешь со мной, не устраиваешь мне романтические вечера…
Илья посмотрел на нее хмуро:
– А мне не нравится, что ты по-прежнему относишься ко мне как потребитель. Сначала, когда писала диссертацию, ты использовала мое тело. Потом, когда начинала дело, – мои деньги. Теперь ты отказываешься от денег, но зато охотно эксплуатируешь мои чувства. Ты думаешь, это честнее? Ладно, я пошел.