ХаинцКлуб инженерных решений
Пролог. «Госпожа Серьезность», «Мистер Эффективность» и приставная лестница
Эту лестницу крайне не рекомендовалось раскладывать. От малейшего толчка с любой стороны она начинала пружинить и раскачиваться, словно маятник в часах безумного часовщика. Теоретически трехметровую стремянку можно было раскрыть на 180 градусов и получить приставную лестницу. Вот только конструкция не вполне подходила для такой работы даже когда была новой, а сейчас, испохабленная поколениями учеников, и подавно.
Томоэ Ке с ужасом собственной беспомощности смотрела, как миниатюрная Амано раскачивается на самой верхушке злополучной приставной лестницы. Ухватиться девушка могла только за бумажные гирлянды, которые сама туда и повесила. Томоэ за последние несколько недель достаточно хорошо узнала эту вредную мелкую «госпожу Серьезность», чтобы отчетливо понимать — та скорее спикирует носом в пол, чем испортит свой безупречный «порядок».
Томоэ Ке вся эта ситуация не нравилась изначально. Ей не нравилось, что ее назначили ответственной (хренова японская школьная демократия), ей не нравился вообще этот фестиваль в самом начале весны, не нравилась сама идея и ее тошнило от исполнения. Ей, если честно, вообще ничего не нравилось. И ее условные подчиненные-коллеги по несчастью чувствовали себя ничуть не лучше.
Нельзя, правда, сказать, что ей не нравилось абсолютно все. Форма школы Ёру была довольно миленькой, и да-да — это действительно важно. Порядки школы ей тоже подходили: не было жестких ограничений на форму одежды, пресловутые «три сантиметра» от колена и выше отсутствовали, лимита на цвет кожи и волос не было, равно как и запрета на пирсинг. Все это сделало бы школу притягательной для всех имеющихся в округе гяру, если бы не один нюанс — беспощадные экзамены, как при поступлении, так и в конце года. Причем могли и отчислить, что вообще-то в японских школах редкость. У руководства школы подход был простым: если вы не мешаете другим, вы можете выглядеть и вести себя как угодно. В довольно широких рамках, разумеется.
Томоэ больше интересовали клубы, связанные с ее увлечениями. Она сама еще окончательно не решила, хочет ли она в «клуб красоты», «клуб оригинального мейкапа» или в «рисуй по лицу с нами и будь первым в инстаграме». А может в «клуб косметологии имени богини Бэндзайтэн» или даже в «общество исследования влияния цвета помады на успеваемость старшеклассниц». Были и совсем уж специфические варианты вроде «клуба экстремального макияжа в условиях землетрясения» или «общества любителей рисовать стрелки на глазах с завязанными руками». К слову, ограничения на длину названия клуба тоже не было, что порождало такие шедевры как «клуб изучения возможности написания максимально длинного названия клуба без потери его смысла и информативности при сохранении интереса читающего до последнего иероглифа».
Но некоторые моменты здешней школьной жизни все же сильно портили существование. Как сейчас, например.
Амано Аманошита, представительница первых классов старшей школы, отличница и умница, несмотря на свои довольно миниатюрные размеры, оказалась настоящей занозой в заднице. И не только у Томоэ. Из-за большого количества клубов работы у студсовета было выше крыши, а вот дисциплинарный комитет, ввиду ослабленных правил поведения, наоборот излишне занят не был. По мнению Томоэ, в дисциплинарном комитете «Госпоже Серьезность» и было самое место. Но по каким-то причинам та присоединилась к студсовету, где всегда были рады новым людям, и сейчас задалбывала своей правильностью всех занятых в подготовке «Весеннего фестиваля клубов».
В отличие от некоторых других школ, подобный фестиваль проводился не до начала учебного года, а некоторое время после. Это давало клубам возможность как следует подготовиться и придумать что-нибудь действительно впечатляющее. Каждый клуб показывал что-то свое: спортивные проводили показательные выступления, научные демонстрировали эксперименты, творческие устраивали выставки и представления. В прошлом году «клуб экспериментальной кулинарии» произвел фурор, создав съедобную копию школьного здания в натуральную величину (правда, только фасада), а «общество любителей головоломок» организовало квест-комнату, из которой даже учителя не могли выбраться без подсказок.
Школа, в основном руками студсовета, добавляла к этому калейдоскопу различные конкурсы и состязания. От традиционных спортивных эстафет до совершенно безумных соревнований вроде «кто быстрее соберет падающие листья сакуры, стоя на одной ноге» или «конкурса на самое эффективное использование школьной швабры не по назначению». В этом году обещали что-то особенное, хотя превзойти прошлогодний «турнир по синхронному решению квадратных уравнений в космических костюмах» было бы непросто.
Чтобы разместить все это великолепие, требовалось задействовать каждый квадратный метр школьной территории, включая спортзал. За его украшение как раз и оказалась ответственной Томоэ. И конечно же, она не смогла, да и особо не захотела остановить крайне деловую Амано Аманошиту, которая сходу полезла поправлять бумажные цветочные гирлянды. В конце концов, если уж «клуб любителей симметрии» собирался устроить в спортзале свою инсталляцию «Идеальный баланс хаоса», гирлянды действительно стоило повесить ровно.
Быстро раскрыв лестницу на полную, она поправила гирлянды вполне успешно, но на этом ее успехи и закончились. Будучи довольно миниатюрной, чтобы дотянуться до нужного места, ей пришлось встать ногами на самый верх лестницы и упереться руками в стену. А когда она начала спускаться, лестница стала пошатываться, и колебания все усиливались, заставляя Амано раскачиваться все сильнее и делать отчаянные попытки не упасть.
Ее лицо, до этого спокойное, начало быстро менять выражение, и на нем проступил, нет, не страх, как ожидала Томоэ, а стыд. Странная реакция даже озадачила саму Томоэ, забрав у той еще несколько лишних секунд на раздумья. Вообще-то, поскольку вокруг был спортзал, большой проблемы в падении с высоты не должно было быть. Недалеко были маты, за рядом больших резиновых мячей для йоги даже было какое-то полотнище. Если бы было время его схватить и растянуть, то все можно было без особых проблем успеть, но для этого надо было бы четко действовать и быстро командовать, на что никто из бывших в данный момент в спортзале людей не оказался способен.
Их местный школьный «железный человек», высокий и широкоплечий физрук, слишком темный для чистокровного японца, отсутствовал, а назначенная присматривать в том числе и за спортзалом учительница классической литературы как раз недавно отошла.
«Госпожа Серьезность» закачалась уже совсем сильно, и всем присутствующим было понятно, что ее падение — дело нескольких секунд. Томоэ и ее коллеги по несчастью украшения спортзала так и не успели ничего предпринять: в спортзал влетел парень среднего роста в мешковатой школьной форме, схватил один из матов, швырнул его куда-то недалеко от лестницы, подхватил самый большой из имеющихся мячей для йоги, около метра-метра двадцати в диаметре, и запустил его как можно ближе к верхушке лестницы. Причем, как отстраненно заметила Томоэ, еще и немного несимметрично.
Возможно, этот удар мяча по лестнице оказался последней каплей, а возможно, просто так совпало, но Амано покачнулась в последний раз, неловко дернулась, развернулась и начала падать. Поскольку мяч практичеки катился по наклонной лестнице вверх, а Амано вдоль этой лестницы падала, их траектории совпали. Мяч спружинил, окончательно оторвавшись от лестницы, и Амано, уже практически улегшись животом на мяч, продолжила падение. Так вместе с мячом они и прилетели вниз. Вот только закон сохранения импульса никто не отменял, и сначала прогнувшись от падения и веса Амано, мяч начал распрямляться. Силы трения было недостаточно, и Амано соскользнула с него уже в момент, когда мяч восстановил круглую форму. Она полетела сначала немного вверх, а потом уже вниз.
До пола она, впрочем, не долетела, будучи подхваченной на руки как принцесса тем самым парнем в мешковатой одежде. Правда, столь романтическая поза долго не продержалась, так как, опять же, закон сохранения импульса никто не отменял, а он еще не был полностью погашен. Парень, прямо с Амано на руках, полетел спиной на пол, точнее, не на пол, а на тот самый мат, который незадолго до этого успел сбросить. Он повалился спиной на матрас, все еще продолжая держать Амано на руках, правда, падение тоже вышло слегка несимметричным и Амано, к моменту, как они оба оказались внизу, практически лежала на этом самом парне.
— Слезьте с меня, Аманошита-сан. Так лежать неэффективно.
«Очень двусмысленная фраза», — пронеслось в голове у Томоэ. «Ах да, это же он». Тогда он имел в виду именно то, что сказал.
Томоэ, наконец очнувшись от ступора, подошла поближе и протянула руку:
— Возьмите меня за руку, Аманошита-сан. Так вам будет легче встать.
«Госпожа Серьезность» выглядела удивленной, но за руку взялась и сумела подняться.
— Ке-сан, Аманошита-сан, — размеренно произнес парень, отряхивая форму, — невысокому человеку поправлять гирлянду не эффективно. А если он легкий, так еще и нелогично — под легким лестница будет шататься с большей амплитудой. Пусть лучше кто-то повыше этим занимается, — он ткнул пальцем в одного из высоких парней из приданных «в помощь» Томоэ. — Ладно, болтать неэффективно. Я ушел.
— Возвращайся! — на автомате вырвалось у немного оторопевших Томоэ и Амано.
— Мистер Эффективность, ксо… — добавила Томоэ.
— Я спасибо не сказала, — огорченно проговорила Амано.
— Не думаю, что он будет расстроен. Лишние слова — это же неэффективно, — и Томоэ рассмеялась. Вымученная шутка отразилась почти истерическим смехом у всех, включая Амано.
— Простите, что помешала, Ке-сан, — поклонилась Амано Аманошита, — Я была неправа, вмешавшись в вашу работу.
— Все в порядке, Аманошита-сан, вы были правы насчет недостаточно красивого исполнения. Мы постараемся больше так не делать.