Времени прошло уже довольно много, и она решила закончить приготовления чем-нибудь простым, но питательным — омлетом тамагояки. Открывать NewTube для поиска очередного рецепта уже не было сил, но она вспомнила, как повара готовили его в ресторанах — часто прямо перед посетителями, играючи сворачивая тонкие слои омлета в изящный рулет.
«Если они могут делать это просто на глаз, то и я справлюсь», — решила Амано, выливая в миску несколько яиц. На глаз добавила бульон, который нашла в холодильнике. Включила плиту на максимум — девятку, чтобы побыстрее закончить. В конце концов, это же просто яичница, что тут может пойти не так?
Омлет получился толстоват, и свернуть его красивым рулетом, как делали повара в ресторане, не получилось совсем. Раздосадованная неудачей, Амано решила просто вырезать из него несколько кружочков и треугольников — геометрические фигуры всегда выглядят аккуратно. Разложив фигурки по коробке для бенто, она критически оглядела результат. Выглядело… ну, по крайней мере, симметрично.
«Вполне прилично, — убеждала она себя, глядя на геометрически правильные фигуры в коробке. — Главное — аккуратность и порядок».
Решив, что дальнейшие эксперименты могут только ухудшить результат, Амано бережно уложила обе коробки бенто в холодильник. Оставила записку «Не трогать!» (и на всякий случай добавила восклицательный знак), отправила сообщение, чтобы ей не готовили обед в школу, и наконец смогла отправиться в ванную и спать.
К своему удивлению, спала она в ту ночь крепко и спокойно. То ли от усталости после первого в жизни кулинарного опыта, то ли от тихой радости, что хоть что-то сделала своими руками.
Ицуки больше не спускался из окна за своей любимой булочкой — вероятно, из-за обещания, данного Даро-сенпаю. Перехватить его в коридоре казалось несложной задачей, тем более что учились они в одном классе. Вот только Амано знала — медлить нельзя. С его маниакальным стремлением к эффективности каждая упущенная секунда означала потерю выгодной позиции в очереди в буфет.
Изначально Амано составила два плана. Можно было поймать его в каком-нибудь тихом месте и предложить пообедать наедине. Или наоборот — дождаться момента, когда вокруг будет много свидетелей, чтобы все сразу поняли: это просто благодарность за спасение, ничего больше.
И даже если бы она хотела выбирать, Ицуки двигался к столовой настолько быстро и эффективно, что выбора ей просто не оставил. Те несколько уединённых мест, где его ещё теоретически можно было перехватить и поговорить, он пролетел существенно быстрее отягощённой грузом двойного бенто Амано.
Перед Амано Аманошитой встал серьёзный выбор (уже не в первый раз за последние несколько недель, к слову). Она могла отказаться от своей идеи, сдаться и пойти в одиночку в какой-нибудь дальний угол, пообедать одним бенто и выбросить второе так, чтобы никто не видел. Или она могла сделать то, что практически никогда не делала — нарушить правило. В частности, правило, запрещающее бегать по коридорам.
Или соблюсти школьное правило, или наплевательски отнестись к благодарности, как если бы она была похожа на Тено Мори-семпая, который даже в её спасении искал возможность и хоть какой-то формальный повод задеть Ицуки Кодо. Хотя если бы Ицуки действительно был озабоченным извращенцем, как его пытался представить Тено-семпай, то ей было бы проще с «благодарностью». Ицуки почти исчез из поля зрения, и Амано осознала, что ещё совсем немного — и ей не придётся мучиться сомнениями, потому как Ицуки окажется совсем вне её досягаемости. Его спина исчезла за очередным поворотом, и Амано Аманошита приняла решение.
— Кодо! Кодо Ицуки! — крикнула она, ускоряя шаг.
Он замер на долю секунды, но потом, видимо решив, что ему послышалось, двинулся дальше. Амано стиснула зубы. Была не была! Она побежала, стараясь не думать о том, что скажет классный руководитель, или любой другой учитель, если увидит её сейчас.
— Кодо-сан! Остановись, пожалуйста! — на этот раз к её голосу добавился звук быстрых шагов, и Ицуки наконец остановился.
— Аманошита-сан, — он развернулся, и по его лицу было видно, что он мысленно уже пересчитывает потерянные позиции в очереди, — Я спешил в буфет, я опаздываю, и наш разговор неэффективен.
Амано не стала ждать благодарности — она и не ожидала её от человека, для которого любая не направленная на конкретный результат вежливость была «неэффективной». Вместо этого она улыбнулась и произнесла достаточно громко, чтобы услышала проходящая мимо группа второгодок:
— Сейчас будет вполне эффективно, Кодо-сан.
Амано ещё раз огляделась, подмечая, как много любопытных глаз наблюдает за ними. Что ж, публичность — так публичность. По крайней мере, не будет двусмысленных слухов. Амано чуть тряхнула головой, сосредотачиваясь, и чётко, даже немного громче обычного, произнесла:
— Ицуки Кодо-сан, в благодарность за своё спасение я хотела бы угостить тебя собственноручно сделанным обедом!
Взгляды окружающих стали ещё пристальнее — казалось, половина спешащих в буфет учеников остановилась, чтобы посмотреть на представление «красавица и задрот». Ицуки это тоже осознал — на его лице промелькнуло что-то похожее на панику, но переживать из-за толпы зевак было неэффективно, а есть всё-таки хотелось… Шансы купить что-то приличное в буфете таяли с каждой секундой, и он решил согласиться:
— Это будет… немного эффективно, — выдавил он из себя.
Ицуки явно пребывал в некотором шоке от ситуации «симпатичная девочка зовёт вместе пообедать», пусть даже просто из благодарности. Но стоять столбом было неэффективно, да и чем дольше они торчат посреди коридора, тем больше привлекают внимания. К тому же, заставлять Аманошиту-сан таскать две увесистые коробки с бенто тоже было бы крайне неэффективно.
— Отлично, — удовлетворённо кивнула Амано, но не успела она продолжить, как Ицуки сделал шаг к ней и протянул руку:
— Аманошита-сан, давайте я понесу бенто, это будет… — он слегка замялся, но всё же договорил, — правильнее.
— Эффективнее, вы хотели сказать, Кодо-сан, — чуть улыбнулась Амано.
В этот момент она поняла, что улыбается совершенно искренне и ото всей души, так, как не улыбалась уже давно.
На них глазели отовсюду — с диванчиков во внутреннем дворе школы, со стульев у буфета, даже из распахнутого окна на третьем этаже. Кто-то пялился сидя, кто-то пялился лёжа (нашлись оригиналы, решившие, что ранняя весна — отличный повод поваляться на едва проклюнувшейся траве), кто-то пялился чуть ли не стоя на голове.
Амано Аманошита оставалась безмятежной, как небесное поле под небесами — как можно было бы написать кандзи её имени. А вот Ицуки чувствовал себя мягко говоря неловко, и обычное его «это неэффективно» уже не помогало, слишком много было взглядов вокруг.
«Первое. Каким должен быть идеальный конечный результат?» — Ицуки подумал буквально пару секунд, откинул возможности послать Аманошиту-сан далеко и надолго, как и забиться в какую-то дыру поглубже, и пришёл к простому выводу — идеальный результат это не чувствовать себя неловко под кучей взглядов. «Техническое противоречие: взгляды существуют, но не должны вызывать дискомфорт. Физическое — нужно замечать взгляды для оценки социального взаимодействия, но не испытывать от них стресс. Возможные решения…»
Тут Ицуки ненадолго завис, но кое-что вспомнил: «Вариант первый. Принцип инверсии — обратить ситуацию, представить, что все смотрят не на тебя, а мимо». Ицуки огляделся. «Нет, не прокатит».
Он снова оглядел пространство вокруг и продолжил размышлять: «Вариант второй. Принцип посредника — создать что-то между собой и взглядами. Забиться в уединённую нору не получится, вряд ли Аманошита-сан согласится, да и слухи будут ещё хуже. Мы на виду, мне страшно представить, какие слухи пойдут, а если мы окажемся наедине и кто-то это заметит — так вообще… Физическая преграда отпадает, попробуем воображаемую — например, мысленный защитный экран».
Ицуки представил вокруг себя прозрачный купол. Взгляды, пронзающие его, вроде бы стали ощущаться слабее, но полностью дискомфорт это не убрало. «Этот вариант немного лучше, но всё ещё не то».
Ицуки потёр виски, всё ещё не решаясь открыть бенто. «Вариант третий. Принцип подготовки — использовать что-то уже сделанное заранее, что-то, способное показать бессмысленность этих пронзительных взглядов. Например, уверенную позу и осанку». Он выпрямил спину. «Уже лучше, но недостаточно»…
«Вариант четвёртый. Принцип другого измерения — перестать быть собой, стать кем-то другим, для кого такие взгляды не страшны, потому что он видит их сотни раз в день. Иначе говоря, войти в режим актёра, отыгрывающего образ. Тогда взгляды будут направлены не на меня, а на персонажа, а ему на взгляды пофиг».
«Шаг первый: представить себя на сцене. Шаг второй: вообразить характер уверенного персонажа. Например, Брайт Ноа. Подошёл бы и Минамото-но Ёсицунэ из пьесы театра Но «Ацумори» — его манера поведения хоть и аристократична, что мне бы помогло, но слишком старомодна. Лучше вспомнить манеры Брайт Ноа и его умение держаться. Шаг третий: слиться с образом. Шаг четвёртый: действовать от его лица».
Ицуки выдохнул и улыбнулся. «Вот оно!»
— Ты боишься попробовать моё бенто? — Несмотря на все метания Ицуки, Амано терпеливо ждала, пока он начнёт есть, чтобы присоединиться. Казалось, Амано совершенно не замечала направленных на них взглядов — и любопытных, и завистливых, и откровенно недобрых. А может, просто долго и упорно училась не обращать на них внимания.
— Конечно нет, Аманошита-сан, — Ицуки открыл коробку. — Приятного нам аппетита.
Ицуки вытащил палочки, открыл коробку и попробовал рис. Через мгновение он понял, что ему понадобится всё умение Брайт Ноа в вежливости и его оптимистичная манера держаться. С другой стороны, он посмотрел на также открывающую свою коробку Амано с очень похожим содержимым — врать смысла не было, как и пытаться её остановить. Впрочем, кое-что он мог сделать.