– Но кто знает, откуда она взялась или что она такое? – продолжал настаивать рыжеусый. Потом, передернув плечами, добавил: – Эта девочка вызывает у меня дрожь, с ее-то белыми волосами и ледяного цвета глазами! Они смотрят прямо сквозь вас, словно в них и души-то нет. И если бы спросили меня, она должна быть…
Он, впрочем, не договорил, потому что Феликс ударил его – решительно, точно в челюсть. Исследователь, не ожидавший ничего подобного, с грохотом рухнул на пол.
Потрясенная Стелла прижала ладонь ко рту. Только теперь она вспомнила, как Феликс упоминал о том, что в юности был хорошим боксером. Раньше ей казалось, что он шутит.
– У Стеллы душа в десять раз больше вашей, невежественный фанатичный дурак! – Феликс провел ладонью по встрепанным волосам и перевел дыхание: – Я ни разу в жизни никого не ударил за пределами боксерского ринга, но если вы еще раз при мне вот так заговорите о моей дочери, я…
– Феликс! – закричала Стелла, и на этот раз все ее услышали.
Исследователи разом повернулись и уставились на нее.
– Боже праведный! – воскликнул Феликс. – Стелла!
Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, рыжеусый кое-как поднялся на ноги и двинулся к Феликсу. Но прежде чем он приблизился, Захария Винсент Рук взмахнул рукой – и рыжеусый в один миг превратился в поющий морской огурец, который покатился по деревянному полу и остановился рядом с ботинком Феликса.
– Никуда не годится – нападать на человека со спины! – заявил маг, неодобрительно качая головой. – Чрезвычайно дурной поступок!
Феликс кивком поблагодарил Захарию, потом осторожно перешагнул через огурец – тот уже лихо затянул матросскую песню – и побежал к Стелле, спешившей ему навстречу. Они встретились в середине волчьего загона, Феликс подхватил Стеллу и поднял, так что ее ноги взлетели над палубой. Стелла уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомые запахи мыла и мяты.
– Милая моя девочка! – воскликнул Феликс, наконец-то опуская Стеллу на пол. – Поверь, я в жизни еще не радовался так, как в тот момент, когда увидел тебя!
Глава двадцать четвертая
В Клубе исследователей полярных медведей вернувшихся исследователей ждал теплый прием и торжественный ужин. После того как первый ледяной мост обрушился, взрослые исследователи уже не смогли добраться до самой холодной части Исландии, но они все же сумели сделать ряд интересных открытий во время экспедиции: заводь йети, место обитания полярных фей-медведей и шумную колонию танцующих пингвинов. Они даже привезли одного танцующего пингвина с собой – его звали Монти, и он приводил собравшихся в восторг, во время ужина исполняя джигу, сельские танцы и канкан.
Но конечно, главное внимание привлекали к себе молодые исследователи. Президент Клуба исследователей полярных медведей был чрезвычайно взволнован новым достижением, пусть даже приходилось делить его с исследователями океанских кальмаров. Они добрались до самой холодной части Исландии, а это стоило отметить! Оба клуба теперь должны были по очереди демонстрировать у себя находки экспедиции, и первым стал Клуб полярных медведей. Не теряя времени зря, он тут же поместил в экспозицию выставки плотоядную капусту, снежные звездочки и тиару принцессы.
Президент даже спросил, может ли он надеяться, что из Доры сделают чучело, чтобы поставить его в парадном вестибюле… Но Стелла весьма резко отвергла его просьбу, и Феликс ее поддержал, как она и предполагала.
Однако разговор об этом явно заставил Феликса заволноваться насчет безопасности Монти, танцующего пингвина. Стелла заметила, как Феликс потихоньку сунул его в свою сумку, когда думал, что никто на него не смотрит.
Похищение пингвина – тем более магического – было откровенным нарушением правил клуба, но Стелла знала, что в таком случае Феликс был готов закрыть глаза на любые правила.
Однако открытием, которому больше всего обрадовался президент Клуба исследователей полярных медведей, стали не тиара, не капуста, не снежные звездочки и даже не магическая гусыня. Нет, он пришел в восторг от ложки для усов, которую Стелла стащила у фрости. Президент заявил, что это самое гениальное из всех изобретений в мире и похоже на то, что Стеллу следует особым образом вознаградить за то, что она привезла с собой этот экземпляр.
Пир продолжался с размахом, и на этот раз между полярными медведями и океанскими кальмарами воцарилась атмосфера почти что нежной дружбы. Все одинаково радовались обороту дел, хотя Захария Винсент Рук продолжал повторять нечто вроде:
– Конечно, если бы не мой мальчик, Итан, та капуста вполне могла бы поубивать их всех.
А Итан твердил:
– Мы действовали все вместе, отец!
А потом с виноватым видом смотрел на друзей.
Стелле, в общем-то, было все равно, чья в чем заслуга. Феликс говорил, что открытия – не личное достижение, что любой исследователь, желавший чего-то добиться исключительно ради славы, терпел поражение. Исследования любят просто за то, что они вызывают радостные волнения, – и Стелла полностью с этим соглашалась.
Молодые исследователи сидели за столом до десерта – в конце концов, никто не хотел пропустить мороженое в форме миниатюрных иглу. Разрезав свое, Стелла обнаружила внутри семейство фрости – в честь их открытия. Фрости были сделаны из замороженных листков белой мяты, у них были шоколадные когти, они хрустели на зубах. Стелла съела их с удовольствием.
Когда с десертом было покончено, Стелла взглянула на Итана, сидевшего по другую сторону стола, и подала знак, что пора уходить. Маг кивнул, и через несколько мгновений все четверо молодых исследователей незаметно выскользнули из зала. И тут же отправились прямиком в Зал флагов, чтобы посмотреть на свой собственный экспедиционный флаг. Он занял особое место в экспозиции – как флаг первой в истории объединенной экспедиции двух клубов.
На обратном пути к Колдгейту Бини написал их общий отчет для Главного регистра, старательно избегая, как и просил капитан Аякс, любых упоминаний об убежище преступников и таверне «Як и йети». Он даже сменил название корабля: «Снежная королева» превратилась в «Снежную гусыню», просто на всякий случай. Исследователи ведь были в долгу перед капитаном Аяксом, и никто из ребят не хотел оказаться виновным в том, что его вдруг заставят вернуться и возвратить украденные карты сокровищ неблагодарным пиратам Семнадцати Морей.
– Я думал, экспедиция в вашем обществе превратится в сплошной кошмар, – сказал Итан, пока они все смотрели на свой флаг. – Но все оказалось далеко не так ужасно.
– А тебе что понравилось больше всего? – полюбопытствовала Стелла. – Укус фрости?
– То, что я оказался прав насчет фрости! – поправил ее Итан. – Мне никогда не надоедает оказываться правым, каков бы ни был случай.
– Президент уже связался с капитаном Флибустьером, – сказал Бини. – Когда выйдет новое издание его «Путеводителя для экспедиций и разведки», там будет специальный раздел о лечении морозных укусов помадой для усов.
– Папа думает, что это новое знание спасет множество жизней, – сообщил Шай.
– А также и пальцев на руках и ногах, – заметил Бини.
– В Исландии было интересно. А куда бы вам теперь больше всего хотелось отправиться? – спросила Стелла.
– А тебе разве не хочется немножко насладиться покоем, отдохнуть дома? – удивился Бини.
– Я уже насладилась. Насладилась горячим шоколадом, как только вернулась. И сдобными булочками. И горячей ванной. Наверное, мне и сейчас приятно вернуться домой и поболтать с Груффом, и динозаврами, и моим единорогом. Но потом мне бы хотелось начать планировать новую экспедицию. Феликс говорит, что президент так доволен ложкой для усов, что готов наградить меня постоянным членством в клубе. Так что… куда бы вам хотелось поехать в следующий раз, если бы вы могли выбирать сами? На остров Вулканов? В долину Кактусов? В пустыню Скорпионов?
– А разве пустыня Скорпионов – не в стране разбойников? – спросил Бини.
– Мне всегда хотелось увидеть плавучий остров Бриллиантовых Водопадов, – вставил Итан. – Не думаю, что там есть разбойники.
– Нам нужно вместе составить план новой экспедиции, – осторожно предположила Стелла.
И вдруг она смутилась. А что, если остальным совсем не хочется отправляться в новую экспедицию вместе с ней? В первый раз их свел вместе случай, но собственный выбор – это совсем другое дело…
– Нам ведь всем хочется вместе оказаться в новой экспедиции, да?
– Я – «за», – сразу кивнул Шай.
– Я тоже, – решил Бини.
– Итан… А ты как? – тихо спросила Стелла.
Последовала пауза. А потом маг вдруг усмехнулся:
– Уж я бы ни за что такое не пропустил. И, кроме того, что бы вы без меня делали? Погибли бы через несколько часов, скорее всего.
– Ну да, нам очень нужен тот, кто умеет творить из воздуха полярные бобы, а это как раз ты, Креветка, – согласился Шай.
Итан тут же щелкнул пальцами, но на этот раз вместо полярных бобов из воздуха появился крошечный скорпион и тут же удрал в угол комнаты, с самым грозным видом щелкая клешнями.
– Я тут ни при чем! – крикнул Итан, когда все четверо ринулись вон из зала. – Не надо было упоминать пустыню Скорпионов!
Эпилог
Феликс всегда говорил, что первая ночь, проведенная в собственной постели после долгого путешествия, – величайшее из наслаждений в его жизни. Когда они вернулись домой после долгой экспедиции, Стелла убедилась, что Феликс, конечно же, и в этом был прав.
Они вместе пили горячий шоколад и ели тосты с сыром в кухне, возле очага, и Груфф счастливо посапывал, развалившись перед мерцающим огнем. Полярный медведь от восторга чуть не раздавил Стеллу, когда она вошла в дом, и Феликсу пришлось оттащить ее в сторону за капюшон плаща, чтобы она могла встать на ноги.
Но Стелла ничего не имела против. Она тоже с радостью встретилась с белым медведем, ощутила его язык на своих щеках – пусть даже Груфф обслюнявил ее плащ исследователя.