На прощанье Скобарь крепко пожал мне руку, и походкой бывалого моряка зашагал по весенней улице, где растворился в толпе беззаботно фланирующих горожан.
По мнению друзей и недругов, Паста был большим дипломатом. Раньше, в пору спортивной молодости, Паста считал, что прав тот, у кого больше прав, а прав больше у того, кто сильнее. Будучи мастером спорта по греко-римской борьбе, Паста не раз находил этому подтверждение и на бойцовском ринге, и в глухой подворотне.
Но однажды с ним произошёл случай, который заставил его поменять точку зрения. Как-то вечером после очередной победы на республиканских соревнованиях, Паста с друзьями отдыхал в ресторане. После того, как много было выпито и съедено, Паста решил перейти к «культурной программе» и, покачиваясь, пошёл приглашать девушку, сидевшую за соседним столиком. К его удивлению, девушка ему отказала и пошла танцевать с каким-то студентом-очкариком. Паста был человек воспитанный, поэтому вытащил очкарика в пустое фойе не сразу, а дождался окончания медленного танца. Для начала драки, вернее, избиения младенца, нужен был повод, но очкарик, как назло, молчал и, как ни странно, от страха не писался.
– Послушай парень! – неожиданно тихим голосом начал очкарик. – Набить физиономию ты мне всегда успеешь…
– Можешь в этом не сомневаться! – спокойно подтвердил Паста, потирая перед носом очкарика свой кулак.
– Да уж, сомневаться не приходится, – тяжело вздохнул студент. – Ты ведь сильнее меня. Так?
– Ну, так.
– Считаешь себя хозяином жизни, и можешь получить всё, что хочешь. Так?
– Без базара! – заверил спортсмен.
– Тогда чего ты к моей девушке пристал?
– Ты же сам сказал, что я получаю всё, что хочу!
– И ты считаешь, что если ты сейчас набьёшь мне физиономию, она радостно побежит с тобой танцевать?
– А куда эта соска денется?
– А если не побежит? Ты её тогда тоже мордовать будешь?
– Я женщин не бью! – самодовольно произнёс спортсмен и гордо выставил подбородок.
– Хм, смотри, что получается: моя девушка с тобой танцевать не хочет, силой ты её это сделать не заставишь, битьё моей физиономии тоже не увеличивает твоих шансов на её положительную ответную реакцию. Тогда что мы тут с тобой делаем?
Паста растеряно почесал в затылке.
– Ладно, я пошёл. Бывай, здоров! – попрощался очкарик и ушёл.
Утром Паста подошёл к тренеру.
– Тренер, я тут вчера… такое дело, в общем, я вчера в ресторане…
– Чего ты вчера в ресторане? Говори ясней! – рассердился тренер. – Опять кому-то морду набил?
– Вот! – обрадовался Паста. – Понимаешь, тренер, хотел я одному студентику по очкам заехать, а не смог. Такая вот петрушка! Очкарик хлипкий – соплёй перешибёшь, а мозги мне «запудрил»… я и не смог!
– Победителем в споре становится тот, кто смог его избежать! Пора начинать думать, шевелить мозгами, а вы прёте по жизни напрямик, как танки по бездорожью, – вздохнул тренер. – К моему огорчению, думать я вас не научил, а сами вы делать этого не умеете. Вот и заносит вас нелёгкая в рэкет. Там ведь думать не надо: утюг на спину или кулаком в морду, и все дела!
…Говорят, что проститутка после первого клиента чувствует себя глубоко порочной и грязной, поэтому сразу бежит мыться в ванну. Паста после случая в ресторане почувствовал себя тупым и толстокожим. В отличие от проститутки, Паста побежал не в ванную комнату, а тайком от всех записался в библиотеку.
Первое же посещение библиотеки, чуть не стало для него последним. На вопрос молоденькой круглолицей библиотекарши: «Что Вы желаете»? – он долго не мог ответить. Наконец, краснея и стесняясь, произнёс: «Мне, это… как его? Ну, в общем, мне бы что-нибудь для развития, для общего, понимаешь, развития»!
Девушка оказалась понятливой, и для начала подобрала Пасте несколько лёгких, но увлекательных приключенческих романов. Паста с удивлением обнаружил, что читать, оказывается, очень интересно. Раньше Паста читал только меню в ресторане да рекламные объявления в разделе «Досуг для состоятельных мужчин». В следующее посещение библиотеки девушка подобрала ему несколько книг из русской классики. Через месяц симпатичная библиотекарша попросила его своими словами коротко пересказать содержание прочитанного. Паста пересказал, но путано и как-то коряво.
– Да, придётся мне взяться за Вас всерьёз! – сказала девушка и повела его в местный драмтеатр, где заезжая питерская группа давала пьесу Арбузова «Сказки старого Арбата».
Паста и раньше бывал с пацанами в драмтеатре, но как-то так получалось, что дальше буфета им продвинуться не удавалось. Теперь же он, чисто выбритый и надушенный одеколоном «Шипр», чинно сидел в партере рядом со своей дамой и старательно вслушивался в диалоги актёров.
После спектакля он вместе с библиотекаршей Валей долго бродил по тёмным аллеям городского парка. Паста предложил закончить вечер в ресторане, но Валя отказалась.
– Что мы там будем делать? – раздражённо спросила она. – Тупо набивать желудок едой и глохнуть под отвратительную музыку ресторанных музыкантов? Послушай лучше, как шепчутся между собой деревья. Слышишь, как они шепчут: «Осень, пришла осень…»!
Паста прислушался, но вместо шёпота деревьев услышал доносящийся из кустов жаркий, с придыханием шёпот незнакомой женщины: «Да погоди ты, не снимай! Видишь, там кто-то идёт»!
Валя тоже что-то услышала, потому что подхватила Пасту под руку и потащила на центральную аллею, где ещё местами горели в разбитых плафонах фонари.
Они встречались полгода, когда кто-то из друзей-спортсменов увидел, как он выходил из библиотеки.
– Паста, ты там что, Мойдодыра «крышуешь»? – подняли его на смех пацаны. Паста молча взял шутника за грудки и легко приподнял над землёй. Смех сразу прекратился. – Деваха у меня там. Всем понятно? – с вызовом произнёс Паста, опуская шутника на землю.
– Понятно! – почти хором ответили пацаны. – Чего же здесь не понять!
– Везёт тебе, Паста! – завистливо произнесли пацаны и, почесав затылки, разошлись по домам.
А ещё через полгода, после того, как Паста на союзном первенстве в Минске взял «серебро», они с Валей поженились. Как и положено, через девять месяцев Валентину отвезли в роддом, откуда она вернулась через неделю с охапкой цветов и двумя аккуратными свёртками, перевязанными голубыми лентами. Судьба подарила им двух крепеньких близнецов, которые почти не плакали, но зато жадно и подолгу сосали материнскую грудь.
– Сил моих больше нет! – то ли в шутку, то ли всерьёз говорила жена. – Прямо как два голодных волчонка! Только покормила, а они ещё и пелёнок не обмочили, а уже опять хнычут – грудь просят.
Паста, по совету врачей, обеспечил жене усиленное питание и нанял ей в помощь опытную няньку. Теперь он мог себе это позволить. Теперь он получал неплохую зарплату. Нужные люди поговорили в Администрации города, и специально для него ввели дополнительную ставку второго тренера.
К этому времени Паста уже не был рядовым рэкетиром. Так получилось, что пока он занимался обустройством личной жизни, то временно отошёл от активной криминальной деятельности, и как бы оказался вне поля зрения правоохранительных органов. Многие из его пацанов за это время успели сделать головокружительную карьеру в криминальном мире и разъехаться – кто на кладбище, а кто в солнечный Магадан.
Тут бы Пасте и сказать: «Стоп, приехали»! Завязал бы тогда Паста с криминалом, и никто бы его этим не попрекнул, потому как к тому времени и попрекать, уже некому было. Зажил бы он тогда размеренной гражданской жизнью добропорядочного и законопослушного обывателя: тренировал мальчишек в местном спортзале, ездил на соревнования, а по выходным пил пиво и забивал «козла» во дворе. Но Паста ничего не сказал. Паста молчал, и в его молчании было что-то такое, что заставляло людей сторониться его.
Он с юных лет верил в главенство Силы: кто сильнее – у того и Власть, а у кого Власть – у того и деньги! Но это была тёмная сторона Силы. О том, что сильный человек может быть добрым, Паста не подозревал. Для него понятия «доброта» и «слабость» были тождественными. В мире, в котором он жил, слабым места не было: в лучшем случае слабых загоняли под нары, в худшем – они погибали.
После трёх лет семейной жизни Паста практически перестал говорить на жаргонном наречии и ругаться матом. Исчезло косноязычье, речь его сделалась правильной и неторопливой, но от этого теплей рядом с ним не стало.
Паста сделал то, что от него и его товарищей требовал тренер: он научился думать.
Он самостоятельно додумался до того, что стал свою противозаконную деятельность расценивать, как бизнес, кровавый – но бизнес. А раз это бизнес, то во главе угла должна стоять прибыль. Хочешь иметь хорошую прибыль – умей договариваться! Войны, даже торговые, прибыли не приносят, от них лишь сплошные убытки, да геморрой в виде «ментовских разборок». Поэтому Паста стал лично выезжать на все «стрелки» и искать компромиссное решение. Это удавалось не всегда. Зачастую во главе противостоящих ему группировок находились жестокие и алчные люди, которые пришли к власти по трупам. Они не принимали компромисса и действовали по схеме «всё или ничего»! Таких приходилось уговаривать порой очень долго, но Паста был терпелив, и в клинч входил лишь после того, как переговоры окончательно заходили в тупик.
Со временем Паста приобрёл репутацию дипломата. Его группировка росла, а с нею рос и его авторитет. Когда на сходке возник вопрос, кто будет держателем городского «общака»[103], решение приняли быстро и почти единогласно – Паста.
– Ты, конечно, «тюремных университетов» не проходил, – усмехнулся Алтын – старый «вор в законе», коронованный ещё в сталинские времена, – но ты мальчонка башковитый и делу нашему предан. Чую, со временем выйдет из тебя матёрый волк, если до срока на «ментовскую» пулю не налетишь или, упаси бог, не ссучишься.