Таким образом, ниже определенной глубины ксенон, став тяжелее воды, должен тонуть. А выше — всплывать.
Профессор Егоров назвал такую глубину «критическим порогом».
У воды сжимаемость меньше, чем у всех других жидкостей. Потому теоретически дли каждой жидкости можно определить «критический пороги, выше которого жидкость должна всплывать, а ниже тонуть. Правда, дли большинства жидкостей и газов «критический порог» лежит на глубинах, которые не встречаются в Мировом океане. Например, дли спирта «критический порог» — свыше 50 км. Но есть вещества и со сравнительно небольшим «критическим порогом». Для ксенона, как я уже говорил, «критический порог» не превышает 600 м. Дли бутана — около 900 м. «Критический порог» хлора лежит на глубине около 1,5 км.
Ксенон, бутан, хлор входят в состав природных газов. Такие газы могут выделяться не только на поверхности земли, но и на дне моря. И если выделение происходит ниже «критического порога», они уже не всплывают. Это значит, что где-то на дне морей и океанов могут быть озера ксенона, бутана, хлора…
Открытие профессора Егорова имеет большое практическое значение. Дело в том, что «критический порог» нефти особенно невелик: каких-нибудь 400–500 м, а для некоторых сортов и значительно меньше. Есть основания предполагать, что вблизи вашего побережья на дне моря должны быть большие озера нефти. Если удастся обнаружить эти озера, добыча нефти не представит никаких затруднений. Достаточно будет поднять нефть до «критического порога», как она, расширившись, сама всплывет на поверхность».
8. ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
«Инженер Брагин Олег Павлович действительно является заместителем начальника экспедиции Института океанологии. Задача экспедиции — исследование морского дна у побережья в районе поселка Новый.
Экспедиция прибыла в поселок 5 июня с. г. и расположилась на базе (Приморская, 13). По моему заданию инженер Брагин О. П. в 20 часов направился на пляж с целью выбора места для спусков под воду.
9. ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ 7 ИЮНЯ
«Я от души благодарен капитану Рзаеву за чуткое отношение и помощь. Быстро выяснив суть Дела, товарищ Рзаев прервал допрос, начатый излишне старательным дежурным, направил меня в душевую, вызвал врача, достал одежду, а потом помог отыскать базу экспедиции. Вещи мои доставлены со спасательного пункта полностью.
Прошу вас передать прилагаемую тетрадь капитану Рзаеву. Это черновик моей статьи, а капитан, кажется, заинтересовался проблемой глубоководных спусков.
10. ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ В СИНЕЙ ОБЛОЖКЕ
«Известно, что киты, ныряющие на большие глубины, не подвержены кессонной болезни. В 1933 году было установлено, что кровь убитых китов содержит очень мало свободного азота. Оказалось, что в крови китов имеются бактерии, связывающие азот.
Кандидат медицинских наук Кулагин приготовил «препарат К», содержащий активные химические вещества, выделенные из этих бактерий. Прием двух-трех таблеток «препарата К» избавляет водолаза от поражения кессонной болезнью.
Так была решена первая часть задачи.
Оставалось разработать конструкцию дыхательного аппарата, пригодного для спуска на большие глубины.
Тело человека на девять десятых состоит из воды или коллоидных растворов. Вода — практически несжимаема. Значит, тело человека может испытывать давление по крайней мере в сотни атмосфер, почти не изменяясь в объеме. Правда, в человеческом теле есть, так сказать, «пустоты»— легкие, лобные пазухи, среднее ухо. Но если человек дышит воздухом под давлением, равным наружному, внутреннее давление уравновешивает наружное и препятствует сплющиванию тела. Опыты показали, что давление в 300–400 атмосфер не нарушает жизнедеятельности клеток. А это давление соответствует глубинам в 3–4 км.
Итак, большое давление само по себе не страшно, если только водолаз дышит воздухом под таким же давлением. Но именно в этом условии и кроется главная опасность. Уже при 5 атмосферах воздух в 5 раз плотнее, чем на поверхности. С увеличением давления возрастает трение воздуха при дыхании, возрастают усилия, необходимые для вентиляции легких, вдох и выдох превращаются в тяжелую работу. На глубине в 100 м — при давлении в 11 атмосфер — эта тяжелая работа превращается в работу непосильную.
Есть средство простое и надежное. Давление воздуха должно быть равно наружному давлению — эта вековая заповедь водолазной техники ошибочна. Давление воздуха должно быть немного больше наружного при вдохе и немного меньше при выдохе. Тогда воздух пройдет по дыхательным путям не в результате работы быстро устающих дыхательных мышц, а под избыточным давлением.
Этот принцип давно известен медикам. Именно так работают аппараты, применяемые при искусственном дыхании…»
11. ИЗ СТАТЬИ ИНЖЕНЕРА БРАГИНА ДЛЯ АВГУСТОВСКОГО НОМЕРА ЖУРНАЛА «ВЕСТНИК ОКЕАНОЛОГИИ»
«Собственно говоря, в мою задачу входила только разведка прибрежной зоны. Но уже в 20 м от берега я обнаружил, что дно круто уходит вниз. Трудно было устоять перед искушением… Я включил глубинный автомат и начал спуск.
Что-то необычное было в мрачном безмолвии подводного мира. Тишина и одиночество действовали угнетающе.
Я нажал кнопку рефлектора, вспыхнул узкий пучок света. В нескольких шагах от меня промелькнула стайка пестрых рыбок.
Скалистое дно опускалось обрывистыми террасами. Они были удивительно однообразны — черные изломанные камни, поросшие рыжеватыми водорослями.
На глубине 60 м водоросли исчезли. В ярком свете рефлектора скалы отбрасывали резко очерченные тени. Это напоминало фантастический лунный пейзаж — только свет и тени без полутонов. Я не чувствовал нарастающего давления воды, Аппарат работал безотказно — дышалось легко, без всякого напряжения.
Внезапно погас свет. Я потерял ориентировку. Мир мрака и безмолвия был еще и миром без тяжести. Не знаю, поднимался я или опускался.
Наверное, это продолжалось всего несколько секунд. Я включил резервную батарею. Вспыхнул свет, и жуткое состояние оцепенения исчезло. Его сменило какое-то буйное веселье. Хотелось петь, кричать…
На глубине в 300 м я увидел слабый свет — фосфоресцировали микроорганизмы. Это было похоже на светящееся облако. Я прошел сквозь него, и опять наступила тьма.
Скалы сменились пологим песчаным дном. Я плыл метрах в трех от дна, стараясь экономить силы.
Прошло не меньше часа. Я почувствовал усталость. Нужно было возвращаться. Я остановился, чтобы взглянуть на компас.
И в этот момент я увидел нефтяное озеро. Луч света метнулся по серому дну и уперся в черный овал. Это было, конечно, не озеро, а совсем небольшое озерцо диаметром в несколько метров.
Меньше всего я рассчитывал на такую удачу. По существу, впервые была доказана гипотеза профессора Егорова! Боясь ошибиться, я медленно, словно к живому существу, приблизился к озерцу. Да, это была нефть!
Озерцо держалось над дном, как большая капля ртути. По-видимому, эта глубина почти соответствовала «критическому порогу». Нефть дрожала от малейшего движения воды, и я видел, как черные комки отрывались и, покачиваясь. уплывали вверх.
Я посмотрел на глубиномер — 370 м. Только теперь я понял, насколько легкомысленной была моя затея. Как использовать удачу? Я не знал, где нахожусь. Уйти — значило потерять озеро.
Стрелка расходомера предупреждала: нужно всплывать. Я сильно оттолкнулся от дна, поднялся над озером и направил луч рефлектора вниз. Я ожидал увидеть нефть у дна, но, к моему удивлению, озеро было совсем под ногами. Оно поднималось! По-видимому, всплывая, я сделал несколько резких взмахов. Вода пришла а движение, и этого оказалось достаточно, чтобы нарушите неустойчивое равновесие подводного озера.
В луче рефлектора темная масса нефти сверкала тысячами искр. Казалось, кто-то разбросал алмазы по черному бархату. Края подводного озера переливались всеми цветами радуги. Это было чудесное зрелище!
Расширяясь, нефть поднималась быстрее и быстрее. Подводное озеро нагоняло меня. Я постарался уйти, но нефть окутала меня. Рефлектор был бессилен — свет не мог пробить плотную завесу нефти. Я беспомощно барахтался в липкой жидкости… И вдруг передо мной открылось небо — темное, усыпанное звездами. Я сорвал маску…»
— Да… Забавно, — проговорил заведующий отделом, доставая синий карандаш. — Неплохо, неплохо… Но… как бы это сказать, — голос заведующего звучал смущенно, — видите ли, к сожалению, а воскресном номере не будет места. Получен срочный материал… Словом, очерк надо отложить. А пока…
Синий карандаш быстро забегал по страницам.
— А пока дадим краткую информацию. Скажем, так: «Вблизи северного побережья обнаружены подводные залежи нефти. При разведке месторождения применена новая глубоководная техника». Вот и все. Договорились?
И. Росоховатский
ЗАГАДКА «АКУЛЫ»
г. Киев
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 4, 1959
Рис. Р. Авотина
Юрий сидел не стуле у изголовья кровати и молчал. За окнами больницы цвели деревья и журчали арыки, и ему казалось, что волнистые волосы Марины стекают по подушке, как ручьи. Он смотрел на ер исхудавшее лицо, на сухие потрескавшиеся губы, вбирая в память все мелочи: и то, как она слабо пошевелила рукой, и как посмотрела на него, ослепив сиянием широко раскрытых глаз.
Марина видела обострившиеся скулы Юрия и все понимала. Попыталась пошутить, чтобы подбодрить его:
— Ну вот, исполнилась твоя мечта. Я — в опасности…
Он вспомнил скамейку в московском парке. Рука девушки лежала в его руке, и ему ничего не хотелось, только чтобы это длилось вечно, чтобы чувствовать, как бьется ниточка пульса, чтобы знать, что рядом она, доверившаяся просто и навсегда. Он сказал: