— Что это? — крикнул Мартин в микрофон.
Электронный мозг некоторое время молчал и заговорил только после повторного вопроса:
«Только что закончен анализ. Это неорганическая форма жизни. Она существует в форме газов».
— Духи? — спросил Мартин.
«Ничуть, — ответил робот. — Газы».
Разум Мартина отказывался от понимания. Он сел в кресло и не отрываясь смотрел на экран телевизора, где прыгали белые зубчатые линии. И вдруг экран опустел и стал похожим на бездонную черную дыру.
— Я должен что-то сделать! Я должен что-то сделать! — вполголоса твердил себе Мартин.
Взгляд его упал на указатель регистратора. Маленькие лампочки беспорядочно то загорались, то гасли: это означало, что анализатор информации принимает и расшифровывает какие-то сигналы.
Рука Мартина медленно приподнялась, и указательный палец нажал на кнопку. Электронный мозг заговорил:
«Сигналы, которые удалось принять и расшифровать, имеют такой смысл:
«Обитатели семидесятой планеты трехсотой звезды в семисотой галактике предупреждают все разумные органические формы жизни о существовании неорганической разумной жизни. Неорганическая форма жизни обитает в еще неизвестной, отдаленной части вселенной».
Электронный переводчик замолчал, и огоньки на регистраторе погасли.
— Я схожу с ума! — вскричал Мартин.
«Ты должен предупредить людей, передать сообщение на Землю», — сказал ему внутренний голос.
Это успокоило Мартина. Он посмотрел на приборы. Атомный двигатель работал нормально. Только сейчас Мартин заметил, что сигнальные лампочки на приборах светятся, как всегда. И лишь испорченный указатель скорости показывал, что все пережитое было реальностью, а не сном.
Мартин подошел к радиосигнализации. Нажав рычаг, включил подачу электроэнергии. Включил прием. Из репродуктора доносился только шум. Космонавт разочарованно выключил приемник, обратился к транзисторному счетчику и приказал рассчитать трассу корабля. Результат был получен через десять секунд. Мартин наклонился к карте звездного неба и с помощью линейки проверил расстояние от Земли. Он очень удивился, увидев, что мчится прямо к центру Земли, но вскоре понял, что обошел вокруг ядра Галактики по гравитационной спирали и возвращается на свою родную планету.
— Как могло случиться, что я уклонился со спирального пути и возвращаюсь на прежнее место? — тихо спрашивал себя Даг Мартин. — Это можно будет выяснить только в Академии.
Он быстро вернулся к сметчику и через минуту получил расчет скорости. Затем счетчик сказал ему, что через двенадцать лет он прилетит на Землю.
Московский космодром был полон народа. Ожидающие приземления неизвестного космического корабля обсуждали необычайное событие. Каждый говорил что-то свое. Одни считали корабль пришельцем с другой звезды, другие доказывали его земное происхождение. И они оказались правыми: прибыл корабль старого земного типа, еще с ракетными двигателями. Но встретили Мартина так, словно он был пришельцем из другого мира.
— Судя по старым записям, вы пробыли в космическом пространстве целых пятьсот лет, — сказал Мартину научный работник, занимавшийся космическими полетами. — А неорганической формы жизни, о которой шла речь, нам нечего бояться. Ведь она достигнет Земли почти через два миллиарда лет. А к тому времени человечество овладеет многими тайнами, — и ученый улыбнулся Мартину.
— Значит, теперь я смогу закончить свой отпуск, — задумчиво отозвался тот.
Е. Войскунский, И. Лукодьянов
АЛАТЫРЬ-КАМЕНЬ
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 7, 1962
Рис. Р. Авотина
— Опять эта луковица, — сказал Олег, — Ребята! — закричал он. — Идите сюда!
Первой вышла из палатки Света. Она посмотрела на небо, затянутое облаками, и состроила гримаску. Потом взглянула на свои брюки и ботинки, заляпанные высохшей грязью, и только после этого — не Олега.
Олег стоял возле огромного валуна и махал рукой.
— Сумасшедший, — сказала Света, — в одной майке.
Она заглянула в палатку:
— Володя, Борис, выходите. Олег опять что-то нашел. Володя вскочил и, приставив ладонь ребром ко рту, протрубил сигнал побудки. Борис плотнее завернулся в одеяло.
— Физик, а спит, как лирик, — сказал Володя. — Растолкать его?
— Не надо, — ответила Света. — Раньше семи он все равно не встанет.
Она пошла к Олегу. Володя, позевывая, шагал за ней. Сосны торчали прямо из скал. Низкорослые березы протягивали скрюченные руки, будто просили милостыню.
— Смотрите, — сказал Олег, — опять эти изображения. На шершавом валуне было высечено нечто вроде луковицы, положенной набок.
— Понимаете, я делал зарядку. Бегу мимо этого валуна, смотрю — луковица! Такая же, как в Марьином посаде. И как у того болота, где Светка вчера завязла.
— Н-да, — протянул Володя, — Только, по-моему, это не луковица, а стилизованная стрела.
— Наконечник стрелы! — закричал Олег. — Верно, Вовка! Он сорвался с места и побежал в палатку.
Подошел Борис, сонный, взлохмаченный.
— Опять первобытные картинки, — лениво сказал он. — Прошу учесть, что сегодня не моя очередь готовить завтрак.
— Боречка проголодались, — сказала Света. — Боречка гневаются.
— На себя гневаюсь. Затащили чуть ли не в тундру. Навещают столетних старух, записывают драгоценные сведения: на море-окияне, на острове Буяне лежит бел-горюч камень-алатырь, а под ним — меч-кладенец в девяносто пуд… Почти полторы тонны. И чего он там лежит? И чего я, дурак, за вами увязался, последние каникулы гублю? Вам-то хорошо, у Вовки Царевна Лебедь при себе, а этот сказочник…
Он кивнул на возвращающегося Олега и горестно махнул рукой.
Олег нацелился объективом «Зоркого» на валун и щелкнул затвором.
— Явный наконечник стрелы, — сказал он, закрывая футляр. — Хотел бы я знать, куда он указывает.
— Какой еще наконечник? — проворчал Борис. — По-моему, это капля. Обтекаемое тело. И направление указывает не острый конец, а тупой. И вообще надо готовить завтрак. Слушай, Царевна Лебедь, займись. В конце концов сегодня твоя очередь.
Завтракали в палатке, под шорох дождя.
— Древние просто так ничего не сочиняли, — говорил Олег. — Вот хотя бы алатырь-камень. Не (зря же, черт побери, в Голубиной книге царь Волотоман Волотоманович спрашивает царя Давида Иесеевича, какой камень всем камням отец, а тот ему отвечает: алатырь-камень!
— Ты ешь, ешь, — заботливо сказала Света. — Копаешься ложкой, а в рот не кладешь.
— Посмотри, как Боря хорошо кушает, — добавил Володя.
— Пустяковая у вас профессия, — с полным ртом отозвался Борис. — Разговорчики одни. Сказочки. Ваш камень-алатырь во всех сказках бел и горюч! А где-нибудь эти свойства используются?
— По классификатору Аарне-Андреева алатырь-камень чаще всего упоминается в заговорах от всяких напастей, — сказала Света тоном первой ученицы, — а свойства его действительно не используются.
— Это неверно, — возразил Олег. — Упоминание в заговорах о камне — это обрядовое действие.
Его смысл таков: прикосновение передает слабому свойства камня — силу и крепость. Веселовский считает, что алатырь-камень — это алтарный камень Сионского храма. А по Надеждину, «алатырь» — испорченное греческое «электрон», «илектр», то есть «янтарь». Кстати, янтарь горюч…
— Помнишь, как в азбуковниках о нем говорится? — перебила его Света. Закрыв глаза, она произнесла нараспев: — «Илектр-камеиь зело честен, один от других камней тако именуем, златовиден, вкупе и сребровиден».
— Греки еще и не так воспевали янтарь, — заметил Володя. — И красивый он и электризуется, если потереть его суконкой. Понятно, что на него всякую лирику накручивали. — Он перехватил укоризненный взгляд Светы и поспешно добавил: — А вообще очень здорово сказано: «Камень зело честен и…» Чего там еще! Просто замечательно сказано!
После завтрака стали укладываться в дорогу.
— Где мой молоток? — спросил Володя, роясь в рюкзаке.
— Вот он. — Света протянула ему геологический молоток на длинной рукоятке. — И не смей больше класть его в мой рюкзак.
— Я не клал, — удивленно сказал Володя. — Хорошо помню…
— Ладно вам, — сказал Олег. — Вот что я думаю, ребята. Борька подал правильную мысль насчет капли. Надо идти в том направлении, куда она указывает.
— Но она указывает в сторону от Тарабаровки.
— Ничего, в Тарабаровку еще успеем. Я не прощу себе, если мы не посмотрим, куда ведут эти знаки.
Борис пожал плечами.
Что делали ленинградские студенты в Северной Карелии? Два года назад Олег, студент-филолог, побывал в этих местах с экспедицией фольклористов. Зачарованно слушал он неторопливую речь сказительниц, и лад русской сказки, ее печаль и юмор, как говорится, навсегда покорили его душу. Еще тогда Олег призадумался над частым упоминанием камня-алатыря.
Последние каникулы Он решил снова провести в северном озерном краю. С ним поехала Света, однокурсница и такая же энтузиастка фольклора. Что касается Володи с геологического, то ему было все равно, куда ехать, лишь бы со Светой. В последний момент за ними увязался Володин друг Борис, физик с четвертого курса, — он надеялся сбросить с себя несколько лишних килограммов.
На 66-й параллели четверка сошла с мурманского поезда. В синих сумерках белой ночи долго шли, дыша промозглым холодом болотных испарений и ругая Олега.
В Марьином посаде — поселке у тихого Куг-озера — жила старушка сказительница, знакомая Олегу по прошлой экспедиции. Уступая настойчивым просьбам Олега, она читала, шамкая беззубым ртом, сказки и духовные стихи. Олег и Света были в восторге. Володя мало что понял, но тоже хвалил старушку. А Борис незаметно уходил из избы, или слонялся по берегу, или удил с мальчишками рыбу.
На третий день Олег решил идти в Тарабаровку, где жил некий дед, по слухам, знавший тьму-тьмущую всяких старин. Закинув рюкзаки за плечи, наши друзья тронулись в путь.