«Потерпели аварию. Водитель погиб.
Тепла осталось три килограмма».
Мир еще не знает об этом
Минуту, три, шесть.
На седьмой радио и светогазете
Разбросали тревожную весть.
Комитет межпланетных сообщений…
Дорожки посыпаны лунным песком.
По старой традиции, для сокращения—
Межпланком.
Время и сердце кричали: спешите!
Осталось только решить, кому
Этой же ночью вылететь
Туда, в безвоздушную тьму.
Два десятка имен, молодых да ранних,
Полных задора, упорства, сил.
А мой современник, став ветераном,
Разве сердце свое износил?
Разве упорство его испорчено?
Разве в душе не хватит огня?
Он встал, спокойный и несговорчивый,
Просто сказал:
— Командиром — меня!
Я знаю заранее все возражения,
Но все-таки опыт не лишняя кладь!
И я от имени моего поколения
Настаиваю — меня послать.
Всем, всем: помощь вылетела!
Ночь в огнях сгорала дотла.
Толпа, из домов на улицы вылитая,
С верой, с надеждой великой ждала.
И только одной не поверить в чудо
Встречи с далеким и дорогим.
Ей последняя весть оттуда
Была: «Водитель погиб».
Знала — любит. Видела, как, вспыхнув,
Замолкал, краснея до волос.
Беззаботно к этому привыкнув,
Ни о чем не думала всерьез.
Лишь сейчас узнала — сердцу нужен.
Потеряв, увидела ясней,
Как он дорог: сильный, неуклюжий,
Смелый у штурвала, робкий с ней.
Нет, теперь не вызвать и не
вызволить
Из последней черной тишины.
Слезы, слезы, вы при коммунизме
Не отменены?
Темень, холод, ночь, Марс.
Ни звука, ни точки света.
В синих сугробах стынет, дымясь,
Разбившаяся ракета.
Мчит по пустыне холода вихрь
Над морем каменных груд.
В тесной кабине — горсть живых:
Скорчившись, ждут.
Голос был невысокий, слегка
хрипловатый;
«Я не знаю, где встретиться
Нам придется с тобой».
Голос рос, поднимался. Притихли
ребята:
«Глобус крутится-вертится,
Словно шар голубой…»
Да, он вовремя вспомнил, седой
запевала.
Горный ветер, пути по краям ледников.
Снова старая песня сердца доставала.
Уносила печаль и звала далеко.
Это песня про нас, беспокойных,
веселых:
«Кто штурмует невзгоды,
Кто сквозь дебри идет».
Поддержи этот хриплый, взволнованный
голос:
«Тот в любую погоду путь свой держит
вперед».
Ты нас слышишь, Земля, отдаленных,
незримых,
Что схватились с неведомой, злобной
судьбой?
Мы поем о тебе, о родных и любимых,
Веря в скорую встречу с тобой.
…Ревут моторы, стены дрожат,
Лампы — в полный накал.
В руках рулевого крепко сжат
Вибрирующий штурвал.
Земля — это горы, леса и поля…
Меж прочих небесных тел
Еле-еле видна Земля
Звездочкой в темноте.
А песня чуть слышно жила впереди
Назло суровой судьбе.
И эту песню услышал радист.
Почти не веря себе.
И седой командир, ее уловив,
Нервами слившись с ней,
Услышал знакомый, простой мотив
Молодости своей.
И закричал, от счастья дрожа:
— Живы! Поют! Пилот,
Наводим по пению. Так держать!
Дайте полный вперед!
И, слезы скупые стирая с глаз,
Мотива входя во вкус,
Все слушали песню, и помощь неслась,
На песню держа курс.
Взмывала радость победных слов:
«Работы закончены. Вылетаем!..»,
«Оставили Марс. К двенадцати ждите»,—
Плескало на Землю восторга волной.
И снова на вахте сменялись водители.
Внося в небеса распорядок земной.
А на Земле, весельем расцвеченной,
К ракетодрому текли рекой
Посланные для торжественной встречи
Представители стран и материков.
Слетались из Азии и из Африки,
От всех населяющих Землю племен.
Ветер трепал цветистые шарфики
И гордый багрянец старых знамен.
И падает люка преграда упрямая!
Навстречу морю цветов и огней
Идут космонавты, Здравствуй, Земля
моя!
И та, что всех родней на ней!
Но вот — это то, что всесилье наук
Навряд ли когда-нибудь объяснит нам,
Два взгляда из тысяч встречаются вдруг,
Друг друга найдя притяженьем
магнитным.
Знакомые? Память качнулась назад:
Огнями тревожными ночь заалевшая,
И эта девушка, в первых слезах
О прежней суровости горько жалевшая.
Знакомые? Марса седые снега,
И этот парень один, в пустыне.
Последние силы в последних шагах…
Вперед, покуда кровь не застынет!
Он смерть победил во льдах и в огне
Упрямой, стальной, человеческой силой!
И вот он робко подходит к ней.
Неловкий, смущенный, милый.
Здесь смешались десятки и сотни
наречий,
Нежность дружеских рук, звуки песен,
цветы.
Встречи в будущем — светлые яркие
встречи
На счастливой Земле неземной
красоты.
Встречи в будущем, радостном, гордом,
свободном,
Свет на лицах, сердец разволнованных
стук.
Встречи в будущем, ради которых
сегодня
Поколенье мое не боится разлук.
Встречи в будущем: марш в озаренные
дали.
Молодые дороги и ветер в лицо.
Встречи в будущем том, о котором
мечтали
Поколенья борцов, поколенья отцов.
Встречи в будущем… Вечная память
героям!
Люди, помните тех, кто за счастье
убит.
Встречи в будущем: мы его вместе
построим
На Земле, натерпевшейся горьких
обид.
Встречи в будущем! Помни, что нет
середины,
Кто за них, нам товарищ, а против —
враги.
Встречи в будущем: труд и мечта
воедино,
Направляют к нему наших планов шаги.
И пускай нам года налегают на плечи,
Мы в труде и борьбе не устанем —
клянусь!
Поколенье мое, в путь-дорогу,
до встречи,
В нашем будущем, том, что зовут
коммунизм!
Д. Пеев
«ВОЛОС МАГОМЕТА»
Болгария
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 8, 1962
Рис. Апостола Русчева (Болгария)
Никто не может вернуть обратно стрелки часов, жить во времени, предшествовавшем нашему рождению. Прошлое для нас безвозвратно!
И все же я посетил забытую эпоху, пожил на Земле сотни тысяч лет назад. Я видел все «собственными глазами», хотя это были глаза другого, незнакомого, неизвестного мне человека.
Человека? Можно ли называть его человеком?..
Однажды ко мне явился мой бывший однокашник Страшимир Лозев. Когда-то, в гимназии, мы были близкими друзьями, потом жизнь нас разделила, а еще позже мы случайно встретились на улице и решили непременно повидаться и вспомнить «то время».
…После традиционных приятельских шуток он достал из кармана маленькую скляночку и поставил передо мной на столе.
— Я хочу знать твое мнение. Рассмотри хорошенько эту вещь и скажи, из чего она сделана и для чего может служить.
Я взглянул сначала на своего друга, потом на предмет.
Это был маленький, прозрачный, гладкий цилиндр. Внутри, почти по всей его длине, лежал тоненький беловатый стерженек. Скляночка показалась мне очень тяжелой для своих размеров. Я повертел ее в руках и спросил:
— Откуда это у тебя?
— Погоди, не спеши. — Лозев взял скляночку, ловко разнял ее пополам и подал мне стерженек. На тонкий стерженек оказалась навитой белая нить. Я нашел ее конец.
Лозев зажег спичку, поднес конец нитки к пламени, продержал так несколько минут, потом подал мне. Я попробовал. Нитка была холодная, даже не потемнела.
Потом Лозев заставил меня найти ножницы и предложил отрезать кусочек от нитки. Но напрасно я старался. Белая нитка извивалась, выскальзывала. Я напрягал все силы, но только порезал пальцы.
— Ну, что скажешь? — поддразнил меня приятель.
— Похоже на какой-то шелк, хотя я никогда не видел ничего подобного, — ответил я. — Цилиндрик и стерженек как будто стеклянные, правда очень тяжелые, а нитка… я так и не могу определить, из какого она материала. Может быть… это какая-нибудь неизвестная пластмасса с необычайными свойствами?
— Нет, — уверенно возразил Лозев, — это не пластмасса.
— Тогда я не знаю. Скажи сам.
— Хорошо, скажу. Это волос из бороды Магомета.
— Какой волос? Какой Магомет? Лозев рассказал мне странную историю. Его дядя, капитан Пройнов, командовавший ротой во время Балканской войны, взял этот волос из мечети в маленьком фракийском городке Кешане. Это было осенью 1912 года. Волос считался святыней. Он обладает чудесными свойствами, он сам растет, сам обвивается вокруг стерженька и заключает в себе мудрость, большую, чем у всех мудрецов на свете. Капитан не стал держать у себя такую добычу — мало ли что может случиться на войне. Поэтому он отправил скляночку с волосом своей сестре, матери моего друга. Вскоре он погиб в бою. Сестра никому не показывала склянки, словно боялась ее, и мой приятель получил ее только после смерти матери.
Рассказав это, Лозев умолк и начал тщательно наматывать волос обратно на стерженек.
— Надеюсь, — заговорил я, — не нужно доказывать тебе, что это не может быть волосом.
— Такова его история. А теперь послушай, зачем я пришел к тебе. Я хочу, чтобы ты взял этот странный предмет. Нет, это не суеверие. Просто я прошу тебя исследовать его в лаборатории.
В сущности, я и сам хотел просил его об этом: мне очень хотелось понять, что представляет собою таинственная нитка. Но своим коллегам по Химико-технологическому институту (я работаю там ассистентом на кафедре электрохимии) я не сказал ничего, ты как понимал, что всякое сообщение о «лабораторном исследовании волоса из бороды Магомета» вызовет только насмешки.