Но после того, как дважды была стерта память и сознание пациентов заменилось сознанием их предков, гипнорепродукцию категорически запретили.
— Ну что же, будем готовиться. Да, еще: придется получить разрешение у министра, все-таки метод рискованный. Его применяют в крайних случаях. Сам понимаешь.
— А это и есть крайний случай. Ведь речь не обо мне и не о космонавтах. Дело в прогрессе человечества.
Сергей в который раз подивился совпадению их мыслей. Ему тоже не раз приходило в голову, что за этим случаем с Суреном может стоять строгий расчет тех, кто побывал на Фобосе раньше нас. И чтобы понять этот расчет, чтобы вступить наконец в контакт с этим Разумом, потребуются, видимо, усилия всего человечества. Не меньше…
Все пятнадцать дней перед экспериментом Сергей и его сотрудники работали в авральном темпе. И дело было не в самом опыте: это не новинка!
Сотрудники рылись в архивах фонотек, отбирая все записи, относящиеся к Сурену. Сергей их классифицировал, его помощники закладывали этот материал в память ЭВМ, чтобы машина могла сравнить биотоки, полученные в эксперименте, выделить отдельные, обычными методами не замечаемые особенности в голосе Сурена, в его движениях. В машину вложили данные о его первом полете, когда молодой инженер только проходил летную практику, и показания приборов и датчиков, полученные у Сурена во время аварии при полете на Марс. Были сведения о тех этапах полета, когда он метался в приступе отчуждения, терзаемый думами, небритый, с грустными, полными мольбы глазами… Словом, машины были заполнены информацией, машины были готовы к анализу.
И все же Сергей пошел на проверку системы.
Записывая фон у находящегося в клинике Сурена, он запустил в ЭВМ алгоритмы анализа. Выданные машиной результаты поразили его. Никаких признаков страха, волнений. Нет информационных бурь Сурена не одолевали мысли о прошлом. Он был в творческом экстазе. Он был в будущем. К сожалению, будущее еще не детализировалось.
Психологи уже составили формулу внушения. Наговорил ее на ленту Сергей. Он хотел вскрыть все варианты. Поэтому учитывались биотоки мозга разной функциональной значимости, разного уровня. Поэтому в машине использовано дублирование. А в углу сверкала рядами желтых слепящих огней новенькая биоаналоговая система. Как говорил Сергей, она могла заменить небольшой коллектив биологов, медиков, психологов, физиологов и математиков средней квалификации.
И вот началось. Сурен угадал напряженность момента. О ней говорило все: и мигание лампочек на панелях виброфона, и потрескивание анализаторов звука.
Наконец у Сурена закружилась голова, и он почувствовал, что не в силах больше следить ни за окружающей обстановкой, ни за удивительным миром Фобоса, извлеченным из его памяти. Почему-то этот мир был наполнен светом, звуками, какой-то мелодией. Кто знает, может быть, это была та самая мелодия, которая пришла ему в голову там, на Фобосе… И ее сохранял до сих пор его мозг в тайне.
Когда мелодия, казалось, совсем захватила его, резко хлопнула дверь. На пороге явилось удивительно странное, легкое существо в темном платье со светлым воротничком, с копной легких, воздушных волос, с глазами, похожими на синие проруби.
Девушка произнесла только три слова: «Как здорово! Наконец-то!»
Впрочем, наверное, она говорила что-то еще. Но Сурен больше ничего не помнит. Дальше — провал в памяти и темнота…
Когда Сурен немного окреп, в институте собралась целая комиссия. О результатах эксперимента докладывал Сергей в присутствии министра.
— Модель состояния, набранная из полученных в эксперименте данных, почти полностью совпала с реальным состоянием Акопяна во время посещения Фобоса. Но выглядела она четче и яснее. Отсутствовали накладки, связанные с длительным предшествующим экспедиции на Фобос перелетом… И вот Акопян на Фобосе.
Всплеск, — Сергей световым лучом остановил картину и показал на вздыбившийся участок энцелограммы, — перед вами уже обработанные данные. Время — первый шаг по поверхности Фобоса.
Конечно, — продолжал анализировать кривые Сергей, — здесь есть элементы страха, но посмотрите запись со 116 точек, видите — эмоции неопределенности сильнее. Действует какой-то раздражитель огромной информационной силы.
Сергей погасил луч. Картинка пошла дальше. Сбор проб грунта, фотографирование. Обычные, знакомые профессиональным психологам картины биотоков.
— А вот сейчас, — Сергей опять остановил кадр, который похож на какую-то старинную мозаичную фреску, и, обращаясь к Акопяну, пояснил: — Время этой картинки, полученной в эксперименте, точно соответствует времени, когда Сурен делал первые шаги к пещере на Фобосе.
Посмотрите на эту мозаику. — На экране мелькали кадры. Но Сергей опять остановил пленку. — Мы сравнивали со всеми имевшимися в архиве операционными кривыми Акопяна. Полного совпадения не нашли. Но вот нечто похожее выплыло из истории общения Сурена с морскими «приматами». Особенно с касаткой под № 21. Нам даже удалось восстановить ее облик. Судя по всему, 21-я передавала какую-то информацию через. биотерминал, закрепленный на ее спине. Мозг Сурена эту информацию воспринял, но не осознал.
Взгляните на эти два участка, — Сергей включил увеличение, — и сравните с этими. Похоже?
Щелкнул еще один тумблер. Картина ожила. То в одном, то в другом месте флюоресцировали точки, овальные зоны. Речевой центр…
— Сравните наш опыт и эксперимент с обезьяной. В правом углу — увеличенная область слуховой зоны коры Вот команда поступает в зону слуха, возбуждает анализаторы. Команда принята, обезьяна взяла банан. Однако эксперимент идет дальше. Полная тишина. И вот внезапно, в какой-то момент, на голограмме появилась мозаика, характерная для активной работы слухового центра.
Да, да, — видя недоумение присутствующих, пояснил Сергей, — обезьяна получила команду, но только на подпороговом уровне, на уровне подсознания.
Если это так, Акопян встретился с кораблем инопланетян. Почему контакт был на уровне подсознания? На подсознании у нас, землян. А у них? Может, им достаточен такой уровень? Вопросов много
А вот запись кода. Мы еще не можем расшифровать его.
На экранах опять засветилась мозаика. Только на сей раз она была голубоватой, как те хрустальные нити, что освещали пещеру на Фобосе. И к тому же сопровождалась мелодией. Эту мелодию Сурен уже где-то слышал.
Он потер лоб, вспоминая. Где? Когда? Ах, да, во время эксперимента. Нет, еще раньше, на Фобосе. Ну, конечно, она внушалась подсознательно, и он даже не понимал ничего. Чувствовал, что что-то происходит, и не понимал. Отсюда беспокойство, напряжение, стресс… Только человек способен сознательно отреагировать на бессознательные раздражители, уловить их воздействие, попытаться понять. Обезьяна реагировала на такое раздражение рефлекторно. Сознание ее никак не затрагивалось. Значит, это было сделано специально… Но все же что означает мозаика? К чему это беспорядочное мигание? И неожиданно Сурен понял, что он может объяснить, что должен сказать людям.
— Я знаю, — он сам удивился твердости и уверенности своего голоса, — эта информация, которая передается на биологических волнах. Мы не знаем еще эти волны, не открыли. Но они существуют. Их частота и длина, вероятно, как-то связаны с алгоритмами живого организма. Они, эти волны, подчиняются алгоритмам биотоков, пси-поля… Наверняка существует особый закон, регулирующий их изменение.
— Но ведь мозг очень чувствительный прибор, — возразил Сергей. — Почему же мы никак не можем разобраться в этих волнах, даже определить, есть ли они? Вот уже полстолетия ученые ищут их и никак не найдут.
— Очевидно, все дело в пороге восприятию. — Сурен на минуту замолчал, словно ожидая подсказки со стороны. — Да, да… Нам мешают страх, недоверие, разобщенность. Тайны космоса откроются нам всем вместе и только тогда, когда мы изменим атмосферу.
— Что же, звучит убедительно… Ну а мозаика?
— Очень просто. Двоичная система. Черные точки — нули, светящиеся — единицы… Можно записать эту информацию в двоичной системе… А можно… — Сурен задумался. — Можно развернуть ее в телепередачу…
…Первый же кадр расшифрованной передачи облетел весь мир. Прекрасная девушка обращалась к землянам, протягивая руку и что-то говоря на непонятном языке. Ее тело было отточено до совершенства. А глаза светились теплом и добротой к неизвестным братьям…
К сожалению, язык девушки так и не сумели понять. Очевидно, Сурен прав. Звуковая информация записана в биоволнах. И понять ее сможет только Человечество, объединенное общим стремлением к познанию.
Андреи Михаловский
ДАВНЫМ-ДАВНО
— Ильма Кир, готов?
— Готов, — отозвался историк. — Уже целых пятнадцать минут.
— Не язви! — возмутился Стью Холл, дежурный. — Напоминаю второй и третий параграфы инструкции «К исследованиям во времени».
Ильма усмехнулся, он смог бы, наверное, пересказать инструкцию по памяти даже задом наперед.
— Параграф второй. Ни при каких обстоятельствах не открывать своей личности обитателям временного отрезка, являющегося объектом исследования.
Параграф третий. Ни при каких обстоятельствах не снимать с головы обруча с энергетической спиралью. При малейшей неисправности немедленно возвращаться в нулевое время. Примечание: при утере контакта с энергетической спиралью возможна полная или частичная амнезия Чаще всего забывается будущее — по отношению ко времени, в котором находится человек. Ильма Кир, ты готов?
— Готов.
Легкий щелчок и секундное жужжание аппарата.
Струйки серой мглы скользнули по извилинам мозга. «Время», — успел подумать историк, и чувства канули в темный колодец.
Бездна мрака и гулкий хаос во мраке. Поблескивающие слюдяные мушки вьются вокруг, кружатся в танце. На губах горький привкус пыли. Мрак колышется, свивается в жгуты, отползает; на зыбких границах белесого света вздрагивают угрожающие иглы голубых огней. Ослепительная вспышка. С окаменелых век срывается завеса.