Мы грузно упали в мягкую траву. Мескон откатился в сторону, проворно вскочил на ноги и начал с ужасом озираться по сторонам.
— Где мы?! — заорал он, срываясь на визг.
— На Хоноре, — спокойно ответил я, щурясь от яркого солнца. — Чтобы спасти мир, мне нужен верный напарник. Старый сюжет. Но, говорят, до сих пор продаётся. Мотор!
Владислав КсионжекВЕРНОСТЬ КАК СМЕРТЕЛЬНЫЙ КЛИНИЧЕСКИЙ СЛУЧАЙ
Не знаю, фея была настоящая, сказочная или мне довелось познакомиться с представительницей удивительной, обогнавшей нас на тысячи лет инопланетной цивилизации. Хотя… может быть я стал жертвой общения с какой-то по особенному исключительно привлекательной сумасшедшей?
Не силён я ни в литературных жанрах, ни в сравнительной космобиологии и психиатрии.
Уверен в одном: таких нормальных девушек на Земле не бывает. Я только и думаю об этом после того, как увидел на скамейке в парке одинокую, беззащитно-растерянную, хрупкую, не по сезону одетую в лёгкое летнее платье незнакомку.
Моё внимание привлекли перламутровые открытые туфли-босоножки на высоком каблуке (мне почему-то представлялось, что именно такие, а не серебряные, изумрудно-зелёные или расшитые другими драгоценными камнями достались Элли в наследство от феи Гингемы).
И ещё волосы. Мало сказать, что они были светлыми и волнистыми. Они напоминали заколдованные водопады. Тихо-тихо струившиеся, переходившие, касаясь кончиками локонов платья, в океанско-небесную синеву.
Лицо девушки я увидел не сразу. Оно было закрыто ладонями. Узкими, с тонкими длинными пальцами — руслами для ручейков незаслуженных слёз.
Догадываюсь, почему к девушке-фее подошёл только я. Другим искателям приключений и новых знакомств, которых в это время в парке бывает немало, не хотелось чужую печаль «брать на себя».
Жизнь коротка. А выходные дни, когда нужно встряхнуться после тяжёлой рабочей недели, составляют в ней малую часть.
Лишь меня тянет к тем, кто несёт на себе отпечаток чего-то такого, что не залить водкой и пивом (или даже хорошим вином), не забыть под оглушающий ритм.
Я не знал, как начать разговор. Просто сел на скамейку, ожидая, когда незнакомка заметит, что кто-то находится рядом.
Девушка ощутила моё присутствие. Она убрала руки с лица.
Лицо было бледным, как тело ночной бабочки-мотылька. Похожим на лицо ожившей статуи.
Глаза были точно в цвет платья. В них, как в два дремлющих урагана, влекла сила стихии неба и сила стихии воды.
— Спасибо, что вы пришли, — сказала девушка. — Мне было так одиноко.
— Э… — выдавил я из себя. — Что вы. Я подумал, что с вами случилась беда.
— Я просто немного устала. И… стало больно глазам.
— Наверное, вы долго не спали. — Я ощущал себя крайне неловко. Мучительно думал, что не банального можно сказать.
— На Земле я всегда засыпаю, как только Солнце заходит, — улыбнулась девушка.
— На Земле? Значит, вам плохо спится на небесах? — попробовал я сострить.
— Там я сплю очень редко, — ответила девушка очень серьёзно. — Лишь когда попадаю в тень встречных планет.
— Кто вы?
— Наверное, фея, — девушка так улыбнулась, что мне стало не важно, можно верить ей или нет.
Фея так фея. Какая мне разница, кто она и откуда? Важно, что сейчас она здесь.
— А что вы делаете у нас, на Земле? Наверно хотели кому-то в чём-то помочь?
— Как вы узнали?
— Вы же добрая фея, — сказал я так убеждённо, чтобы по этому поводу не осталось сомнений.
— Пожалуй, да, — согласилась девушка. — Но я не умею выполнять желания людей. У меня волшебной палочки нет.
— Тогда что вы нам сможете дать?
— Я хотела помочь всем увидеть, что стоит желать.
— Ну! — воскликнул я, чувствуя себя уже в достаточной степени раскованно. — Если бы вы пришли ко мне в гости, я бы вам показал столько шикарных журналов и каталогов, что, готов с вами поспорить на любое ваше желание, вы бы нашли в них всё, о чём стоит мечтать. У меня денег хватит на любой, на самый волшебный подарок.
— А вы можете с их помощью приобрести друзей?
— Очень даже много и запросто! — сказал я, не подумав, но тут же поправил себя. — Не друзей, конечно, а приятелей — собутыльников. Сколько среди них было верных друзей, я, наверно, узнаю тогда, когда мы с вами потратим мой последний дублон.
— Верность — это прекрасно, — ответила фея печально. — Но самый верный спутник у человека — смерть. Она всегда с вами находится рядом. И с некоторых пор уже не одна…
— Здорово! — улыбнулся я, оценив по достоинству шутку. — Вот уж мы перед смертью повеселимся! Как говорят, семи смертям не бывать.
— Зачем телу жить, если душа уже умерла? — воскликнула девушка с неожиданно сильным надрывом. — Я вижу теперь не людей, а их оболочки. У меня глаза болят потому, что свет, который должен идти изнутри, от души, у многих из вас едва различим.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросил я очень серьёзно.
— Мне ваша душа не нужна, — ответила девушка, не считая нужным скрывать, что ей мои мысли известны. — Я готова отдать своё тело тому, кто его примет вместе с душой.
— Да, я понял, — сказал я, путаясь в мыслях. — Разговор не о том, чтобы только на вечер и на ночь. Чтобы только постель. Наверно я соглашусь.
Короткий осенний день стал клониться к закату.
— Мне холодно, — сказала девушка. — Мне пора уходить.
Я снял пиджак и набросил на её оголённые плечи. (И как я не додумался раньше, дурак?)
— Спасибо, — сказала фея, — но это мне не поможет. После захода Солнца я сразу усну до утра.
— Куда тебя проводить?
Она улыбнулась:
— Я фея. Воздушный замок я строю всегда над водой. Ты смотришь сейчас сквозь него.
— Я тебя завтра увижу? У тебя в воскресенье выходной?
— Давай встретимся здесь же, на этой скамейке, в двенадцать. Пока.
Я оставил девушку сидеть на скамейке. Каждый имеет право на тайну. Не нужно спешить. Я ещё всё успею узнать.
В тот вечер я ещё долго гулял. Мне было плевать, что ворота закроют и мне придётся в костюме а-ля-от-Гауди, купленном на итальянской фирменной барахолке, лезть через забор.
Я проходил мимо озера, и каждый раз мне казалось, что в лунном свете над ним я вижу какие-то башни и шпили, какие-то полупрозрачные, скорее всего черепичные крыши.
На следующий день я приехал в парк намного раньше полудня. Я почему-то ждал, что фея уже будет здесь. Ведь она говорила, что просыпается с первым лучом нового дня.
Но скамейка пока пустовала.
Миновало двенадцать. На моих «швейцарских» минутная стрелка приближалась к шести.
— Вы наверно ждёте мою подругу, — сказала пышногрудая, крутобёдрая, загорелая черноглазая брюнетка.
— Может быть, — ответил я уклончиво и дипломатично.
— Она просила меня передать, что сегодня она не придёт.
— С ней что-то случилось?
— Нет, в общем-то нет. Она, — брюнетка загадочно улыбнулась, — в свои выходные предпочитает подольше поспать.
— Она вас прислала, чтобы мне это сказать?
— Не только это, конечно, — ответила дива, — А вообще, если честно, моя подруга не знает, что я к вам пришла. У нас ведь, — она усмехнулась и на долю секунды вдруг утратила шарм, — столько общего с вами. Зачем вам моя непутёвая, взбалмошная сестра?
— Не о вас ли она вчера говорила?
— Вряд ли. О нашем родстве она предпочитает не вспоминать.
— Она говорила, что вы за ней ходите по пятам. И ваше имя назвала. Ведь вас зовут — Смерть?
Девушка рассмеялась так весело, как будто я ей рассказал анекдот.
— Это я-то Смерть? В это можно поверить?
Я не успел, а может быть и не очень хотел оттолкнуть её руку.
Ладонь была мягкой, тёплой. Скорее даже горячей. И пока она находилась в моей, я не чувствовал даже намёка на то, что из меня пьют или тянут энергию, силу. Напротив, я их получал.
— Сестра любит всё усложнять. Она считает, что люди должны помнить о том, что в каждом есть малая часть духа Вселенной, которую вы называете словом «душа». Я с ней спорить не буду. Но нужно помнить о том, что наслаждения плоти вам будут доступны короткое время. Лишь здесь и сейчас. Скоро ваши души вернутся в обитель вечной, праведной скуки. Любопытно попробовать это блюдо на вкус? Им питаются все старики, которые уже ничего и не могут и уже ничего не хотят.
Куда нашему брату противиться феям!
— А хочешь, — услышал я голос как будто издалека, — ты сможешь лёгким прикосновением пальцев к руке привораживать к себе любую женщину, которую пожелаешь?
— Да, хочу, — сказал я…
Время было полпервого. Моя мимолётная новая, но уже безвозвратно во мне изменившая что-то подруга пропала.
К скамейке шла фея. Я не испытывал чувства неловкости или стыда. Я был так же, наверное, рад нашей встрече, как если бы фея не задержалась на… полчаса.
Фея сказала:
— Я видела тебя вместе с…
— Вместе с сестрой?
— В каком-то смысле все мы братья и сёстры. Ты извини, что я опоздала, но Смер… сестра на мой замок набросила волшебную кисею. Я проспала.
— Ничего, — сказал я. — Бывает.
— А ты теперь стал совершенно другой.
— Разве? — я удивился.
— Я ведь лучше тебя понимаю, чем ты в себе разбираешься сам.
— И что ты мне можешь сказать?
— Теперь тебе мало быть только со мной.
— Таковы все мужчины, — ответил я с мудрой, самую чуточку только ехидной улыбкой, которую я позаимствовал, видно, у сестры своей феи. — Жене изменить ещё не значит — её разлюбить.
Выяснять отношения, прямо скажем, было не время. Девушка явно больна. Она уже была не только бледна, как вчера, но вокруг её глаз — по-прежнему небесных и голубых — набухали круги. В них угадывалась чернота.
Я заставил девушку лечь на скамейку. Фея слабела так быстро, что уже не противилась моим неуклюжим попыткам чем-то помочь.
Я вызвал скорую помощь. Но мне показалось, что этого мало. Я продиктовал номер кредитки всем трём скорым VIP-сервисам города.