— Зачем?
— Делайте, что я говорю. И быстрее.
На всякий случай я вынул коммуникатор и набрал вызов.
Расстегнув плащ, Дагер извлёк пистолет, устрашающе выглядевший.
Я сразу отшатнулся:
— У нас запрещено оружие!
— Ничего не имею против.
Он произвёл какие-то манипуляции, в результате которых пистолет загудел. Впрочем, кажется, это был не совсем пистолет.
— Вызывайте, — сказал Дагер. — Я принял обезболивающее. Но лучше поторопитесь.
Гудение стало громче, выше по тону.
Из массивного дула вырвался тонкий луч — яркого, белого цвета.
Клиент протянул левую руку над перилами и, стиснув зубы, отсёк лучом, между локтем и запястьем.
Рука полетела вниз. Порыв ветра сорвал с неё отрезанный кусок рукава.
Что-то сверкнуло, осветив на мгновение тёмные волны. Донёсся хлопок.
У меня отвисла челюсть. Я нажал вызов, почти автоматически.
Пассажир, не теряя времени, с тем же каменным лицом, перенёс вес тела на правую ногу. Левую просунул сквозь прутья ограждения. Тоже отсёк, чуть выше лодыжки.
И снова, далеко внизу, что-то сверкнуло и хлопнуло.
Я видел немало разных операций, но сейчас мои губы дрожали.
Хорт Дагер швырнул оружие в воду. Стоя на одной ноге, навалился на перила учащённо дышал, поддерживая обрубок левой руки — правой.
За сшитой я слышал топот: к нам бежали санитары с носилками.
Уложили Дагера и понесли в операционную.
Шагая следом, я набирал экстренный вызов дежурных врачей.
Наша плавучая клиника принадлежит компании, зарегистрированной в офшорной зоне. Выглядит словно круизное судно.
Впрочем, круиз довольно специфический, только в нейтральных водах и вне юрисдикции каких бы то ни было государств. Продукты, вода и горючее принимались далеко от берегов. Клиенты поступали к нам тоже по воде или по воздуху. Автономное плавание. И на то есть веская причина.
Кое-что из списка услуг не сертифицировано, причём ни в одной стране мира. А кое-что считается аморальным.
Многое в стадии эксперимента. Как, например, услуга по регенерации конечностей.
Руководит плавучей Клиникой доктор медицины, известный революционными, смелыми разработками, хотя официальная медицинская наука предала анафеме ряд его достижений.
Судить о качестве я предпочитаю по очевидным результатам, чаще положительным, чем отрицательным.
Что бы я ни думал, клиника существует, процветает.
Всегда находятся люди, готовые рискнуть своим здоровьем ради возможных улучшений внешности — лица или фигуры…
Дагера первые несколько суток продержали в состоянии искусственной комы. Войти в его палату имел право не каждый, за ним ухаживал минимум служащих, причём, утверждённый состав группы не менялся.
В клинике я, в основном, исполняю функции административные.
Поэтому заходил к нему редко. Диагностическая аппаратура, провода, ёмкости, прозрачные трубки разных диаметров. А сам Хорт Дагер лежал на модульной кровати. Левая нога и левая рука уходили в недра двух прозрачных регенерационных камер, наполненных физиологическим раствором.
Было интересно видеть, как в растворе на основе стволовых клеток, медленно, локально густеющем, формируются конечности. Поначалу студенистые, они постепенно уплотнялись, темнели, обретали нормальный вид.
Розовая кожица постепенно скрыла кости, мышцы, сухожилия и вены. Появились ногти.
Его пальцы уже реагировали на прикосновения иглы, нервы проводили импульсы.
Нс исключено, что конечности будут функционировать.
Дагера вывели из комы. Он спал, накачанный транквилизаторами, анаболиками. Вскоре появился выбор: снова погружаться в тяжёлый сон, после коротких пробуждении ради процедур, или спать меньше, но терпеть сильную боль, с которой медикаменты полностью справиться не могли.
Дагер предпочёл второе.
Потребовал свой ноутбук, имеющий выход в Сеть.
Положив его себе на грудь, действуя одной рукой, просматривал новости и оперативные сетевые периодические издания — хотел быть в курсе текущих событий. Или ждал каких-то известий. Процедуры, назначения врача он выполнял без разговоров и неукоснительно. Если Дагер не спал, не странствовал в Сети, не принимал лекарства и процедуры, он работал. Я заметил краем глаза на экране сложные математические формулы, не менее сложные чертежи.
В клинике я второй год, местом своим дорожу. Поэтому язык держу на привязи.
О случившемся на корме я сказал только очевидное, поведал о двух ампутациях, которые наш клиент произвёл самостоятельно, с помощью какого-то инструмента, вроде плазменного резака. Но этого хватило с головой.
Все были заинтригованы. Всем хотелось знать, кто он и по какой причине сделал то, что сделал. Особый, специфический интерес проявляли дамы. Человек-загадка. Мужественный, решительный. А может, доведённый уже до крайности некими обстоятельствами… Говорил он, кстати, с акцентом.
Как и все, я мог лишь строить предположения.
Вот пришло время, когда пациент должен был шевелить пальцами, кистью и ступнёй.
Это получилось не сразу, но Дагер проявил упорство.
Регенерация удалась. Хотя потребуется немало сил и терпения, чтобы разработать ногу и руку, особенно — руку.
Новые конечности были извлечены из камер, осторожно и тщательно очищены. Пациент, иной раз, скрипя зубами, разрабатывал их, словно кто подгонял. Функции обеих конечностей восстанавливались, если можно так сказать, потому что кости, сухожилия и мышцы отчасти созданы заново.
Теперь я был уверен, что пройдёт всё благополучно.
От медсестры узнал, что Хорт Дагер начал ходить — по своей палате, опираясь на мебель, держась за стены. Прогресс несомненный.
Как-то я принёс ему документ, в котором говорилось, что услуги, заказанные клиентом, оказаны, что претензий к клинике он не имеет, не имеет жалоб на качество работы, качество ухода и послеоперационной реабилитации.
Дагер выполнял упражнения. Документ подмахнул, глянув по диагонали.
Я невольно отметил, что кожа воссозданных руки и нога уже не розовая. Она приобрела нормальную пигментацию, но всё же была светлее, граница наблюдалась.
Возвращая ручку, Дагер неожиданно спросил:
— Вы не откажете в просьбе?
— Разумеется. Всё, что в моих силах.
— Можно воспользоваться телефоном, который у вас в кармане?
— Ради бога.
Уложив документы в папку, я протянул телефон:
— Побуду в коридоре.
— Нет, что вы, нет такой необходимости.
Он набрал номер и стал ждать, когда ответят.
Слышались гудки. Я подумал, что абонент вне зоны доступа. Но ответ прозвучал. Едва неведомый абонент заговорил, Дагер прервал связь. Причём, вид у него был крайне встревоженный, хоть он пытался это скрыть. Видно, что-то произошло, очень неприятное.
— Спасибо. — Клиент вернул телефон. Кивнув, я вышел. Постоял в коридоре. Показалось, его смутил голос, который донёсся из трубки: ответил совсем не тот человек, с которым Дагер хотел поговорить.
Но почему клиент звонил по чужому телефону? Своего нет? Вряд ли…
Я пошёл к себе.
Вспомнились яркие вспышки, сопровождавшие падение конечностей в воду. Что на них было? Какие-то браслеты, начинённые взрывчаткой?
В кино я видел подобное.
Кто же он? Кого боится? От кого бежит?
Зашёл к нему вечером, с очередной бумагой. Дагер подписал её без разговоров.
— Мне рекомендуют больше двигаться, гулять, — сказал он. — Хочу наведаться в багажное отделение. Составите компанию?
— Охотно. Позже, если не возражаете. Я должен обойти семь палат. Освобожусь — зайду. Хорошо?
— Буду ждать.
Почему Дагер выделил меня из всей обслуги, не знаю.
Потому, что ампутирован свои конечности на моих глазах?..
Я вернулся минут через сорок.
Дагер уже был в плаще. Встал со стула, повесил на плечо кожаную сумку. Я подумал, он хочет взять что-то из багажа или, наоборот, оставить в багажном отделении.
Мы вышли в коридор, поднялись на главную палубу, не спеша, с остановками, добрались до багажного отделения. Мои неоднократные попытки взять пациента за локоть, поддержать он мягко отвергал:
— Нужно тренироваться. Разрабатывать ногу.
Пожилой смотритель открыл секцию и пропустил нас в дверь. Сам ушёл к себе. У дальней стены, в углу, стоял ящик из чёрного пластика, усиленный рёбрами жёсткости. Примерно три метра в длину, полтора в ширину.
Клиент набрал цифровую комбинацию в замке. Потянул за ручку. Дверца открылась.
Внутри было что-то вроде мотороллера, с кабиной, с обтекаемым кузовом белого цвета.
— Захватили свой транспорт? — с удивлением спросил я.
— Верно. Трицикл, довольно шустрый… Пожалуйста, уберите колодки, уплотнитель.
Куски пенопласта я вынул.
Хорт Дагер направил на машину электронный пульт.
Заурчал двигатель. Агрегат тронулся, выехал из «гаража».
Нажимая кнопки, Дагер заставил его повернуть, сдать назад.
Машина слушалась идеально.
Сумку хозяин положил в кабину.
— Вас не затруднит подержать дверь? — спросил Дагер. — На палубе никого… Я проедусь немного.
— Поздно уже, — начал сомневаться я.
— Темно…
— О, не беспокойтесь, света вполне достаточно. Если потребуется, я включу фары… Хочу себя ощутить полноценным человеком, хоть на минуту.
Я пожат философски плечами. У наших клиентов причуд хватало. Но их желание закон, тем более за такие деньги.
— Предупрежу смотрителя, — сказал я. Ворчливый смотритель не хуже меня знал про закон:
— Любимая игрушка? Пусть только не шумит, не беспокоит других…
Сидя в кабине, Дагер вывел узкую и не такую уж длинную машину из секции, проехал у стойки, из-за которой на него с неудовольствием поглядывал смотритель.
— Покатаюсь, — сказал ему клиент. Вдоль борта горели фонари. Гуляющих не было. Нашу плавучую клинику со всех сторон окружала темнота.
Ехал Дагер медленно, я шёл вровень с ним, идя быстрым шагом.