Я не стал мяться. Налил в коньячную рюмку тёмный, соблазнительно пахнущий напиток из тяжёлой, пузатой, холодной бутылки.
Сел в кресло, с удовольствием чувствуя солидность и прочность сооружения. Пить не спешил.
Предвкушал.
Увидев на столике пульт, включил музыкальный канал. И сразу убавил громкость, чтобы не тревожить Лима Дарэна.
А потом случилось нечто очень странное. Мой фигурный перстень вовсе не штатный инструмент. Хитроумная частная разработка, недавно полученная в подарок от возлюбленной Оди.
В нём запульсировал крошечный, едва заметный огонёк, сбоку, на грани, обращённой ко мне. Он сигнализировал, что не следует пить коньяк «Орсон премиум». Вредно для здоровья, крайне.
Я не поверил. И поднёс свой перстень вплотную к бокалу.
Огонёк стал ярче, замигал чаще. Давал понять, что никакой ошибки нет.
В дорогущем элитном коньяке, предложенном любезным хозяином, — смертельный яд.
Вот так раз.
Кто сказал, что ловушку нельзя устроить в роскошном доме, на берегу ночного моря? Очень даже можно.
А заодно и похороны.
Лим Дарэн — контрразведчик, враг?..
Но Дарэн в самом деле был ранен.
Что-то непонятно.
Поставил рюмку на столик.
Надел узкие, чёрные, прямоугольные очки-терминалы.
Перед глазами возникла трёхмерная голографическая проекция.
Обыскал, поворачиваясь на месте, все помещения виллы.
Прозрачные стеньг и чёткие тепловые сигнатуры живых и неживых объектов. Менялись ракурсы. Поверх картинки бежали строчки.
В доме только мы с Дарэном. Больше никого.
Интересно.
Коньяк вылил обратно в бутылку. Закрыв бар, вернулся к мягкому креслу.
Будто невзначай уронил пустую рюмку на пол. Она разбилась с печальным звоном.
Хозяин, наверное, ждал этого звука. Прихрамывая, Лим Дарэн вошёл.
Увидел гостя, лежащего безжизненно в кресле, склонившего голову на грудь.
— Очень хорошо… — пробормотал хозяин с удовлетворением.
Положил на столик бластер, нагнулся, кряхтя. Начал подбирать с пола осколки рюмки.
— Не ожидал, признаться, от врача-педиатра, — сказал я с укором.
Взял бластер в правую руку, навёл.
Дарэн, кряхтя, выпрямился. Посмотрел с обидой:
— Все люди с возрастом меняются, в худшую сторону… Так почему же я — должен быть исключением? Можно сесть? Трудно стоять, боюсь, нога подведёт.
— Вы у себя дома.
Левая штанина разрезана, в прореху видна свежая повязка с проступившей кровью. Ранен.
Что же происходит?
Вот бы — сам Дарэн объяснил.
Хозяин осторожно, стараясь не потревожить рану, сел в другое кресло.
Вздохнул.
Мед ленно, в глубокой задумчивости, поднял ладони, потёр лицо, как будто хотел стереть выражение отчаяния.
Положил руки на подлокотники:
— Нэйт, ты узнал, кто я, тебя нельзя оставить в живых. Смирись. Ты же профессионал. Ты же — патриот.
— Да. Патриот Земли, а не Лима Дарэна. Хозяин огорчённо хлопнул ладонью по здоровому колену:
— Смерть есть фазовый переход. Только и всего. Не стоит бояться её, Нэйт.
— Смерть есть смерть. Нечего голову морочить.
Какой нелепый разговор, недостойный профессионалов…
Замигал суматошно огонёк в перстне. Лим Дарэн обрушил на меня взгляд, полный ярости, полный решимости — убить. Тянулся пальцем к невидимой кнопке на подлокотнике. Уже торжествовал, уверенный в победе.
Выстрелив, я бросился на пол, за столик.
Тело Дарэна, прожжённое лучом, потрескивало, чуть дымило.
Тлела обивка роскошного кресла. Неприятный, грубый натурализм… Передёрнуло.
Я немного опередил, но только на мгновение.
В спинке моего кресла торчала дюжина стрелок, наверняка отравленных, вылетевших из шкафа.
Перстень спас мне жизнь.
Ну, ещё, пожалуй, взгляд Дарэна.
Лим Дарэн не утерпел, всё-таки. И выдал себя.
Да, стареет.
Впрочем, этот процесс замер на мёртвой точке.
Я надел снова очки-терминалы.
Перед глазами возникла трёхмерная голографическая проекция.
Обыскал, поворачиваясь на месте, все помещения виллы.
Прозрачные стены, чёткие сигнатуры и силуэты объектов.
Менялись ракурсы. Бежали строчки.
Людей больше нет. Враждебной технической активности — нет тоже.
Я стал искать главный сервер.
Лим Дарэн не стремился к оригинальности.
Что ж, тем лучше.
Сняв очки, я поднялся на второй этаж. Распахнул дверь.
Кабинет хозяина. Стены обшиты панелями тёмного дерева. Книжные полки в тон. Ковер на полу, светлой расцветки. Три огромных высоких окна, в ряд, с тяжёлыми шторами.
Тяжёлый письменный стол. Кресло возле него.
За спинкой массивное антикварное бюро. Над бюро должна была висеть картина в богатой раме. Но я там увидел портрет текущего президента и государственный флаг Орсона. Пониже — несколько дипломов в рамках.
Напротив стола большой камин с кованой решёткой.
Хрустальная люстра над столом.
Очки дополнительной реальности подсказали, что, где и как.
Длинная цепь межсетевых шлюзов, пакетных фильтров, антивирусных программ.
Высшая категория секретности. Высшая степень криптографической защиты. Ну-ну.
Я специалист-взломщик.
У меня в запасе арсенал хитрых инструментов, программ. Они же найдут брешь, лазейку. Обязательно. Позади у нас столько взломов. Не может такого быть, чтобы не отыскали.
Пришёл твой черёд, мой верный коммуникатор-проныра.
Давай, поработай.
Не подведи.
Коммуникатор поработал.
Не подвёл.
Взломал систему, в программном ядре машины заблокировал все ограничения доступа и сбросил настройки в нулевое положение. Ввёл новые протоколы доступа.
Также перезагрузил все процессоры.
Тихо поднялась крышка стола. Перевернулась и легла, вверх нижней плоскостью, открыв закреплённые там монитор, клавиатуру.
Монитор засветился. Полутёмная комната озарилась голубым сиянием.
Проверил ещё раз виллу. Да я в доме один.
Сел за клавиатуру.
Быстро изучил ключевые узлы компьютерной сети.
Вывел на терминал кабинета всю информацию. Внимательно ознакомился. Посмотрел на фотографии коллег, пробежал адреса разбросанные по Орсону, даже на спутниках.
Ого, тут нас сотни. И под надёжным прикрытием.
Контрразведка Орсона бриллиантов и золота не пожалеет, чтобы заполучить сведения, за каждый байт заплатит в твёрдой валюте. Жаль, что я не предатель.
А вред причинил, и немалый…
Я защищался, но гибель резидента — сокрушительный удар.
В конечном счёте — по Земле, по её безопасности.
Как быть?
В Школе нас учили всему, что умеет хороший полевой агент.
Принимать решения, касающиеся агентурной сети в целом, не учили.
Всё теперь зависит — только от меня. Чёрт…
Работающий монитор — в режиме ожидания.
Похоже, и наша агентурная сеть, многие сотни бойцов, — в режиме ожидания. Сообщу в Центр о смерти Лима Дарэна Протокол теперь известен. Вполне справлюсь. В Центре люди — семь пядей во лбу. Вот пусть и ломают умные головы.
Отнёс тело в подвал, в холодильную камеру.
Позвонил Оди, сказал— я в порядке, завтра увидимся.
Подготовил сообщение о гибели Дарэна, за своей подписью.
Официальная версия такова резидент покончил с жизнью, чтобы избежать разоблачения и дезавуирования агентурной сети — умер как герой, спасая всех.
Я подумал немного, уточнил ряд мелких деталей.
Зашифровал текст. Немедленно отправил. Поужинав, лёг спать, на диване в гостиной.
Утром неторопливо принял душ и позавтракал.
Неторопливо поднялся на второй этаж, в кабинет Дарэна.
Включил его компьютер.
Выяснилось, что из Центра пришёл ответ на моё траурное сообщение. Компьютерная дешифровка заняла несколько минут.
Велика мощность компьютера, но и шифр, конечно же, непрост.
Готово.
Прочитав расшифрованный текст, я похолодел.
Как правило, Центр изъясняется приказами, так принято у нас.
Приказали кремировать тело.
Приказали взять на себя исполнение функций резидента, возглавить агентурную сеть…
Да уж, серьёзное повышение. Очень большая ответственность.
Важный этап карьерного роста.
Перед глазами возникло нежное лицо Оди.
Вспомнилась её светлая улыбка. Вспомнились наши полные страсти ночи.
Я человек, исполняющий приказы.
Я должен стать — волком-одиночкой, бесплотным духом, координирующим деятельность агентурной сети.
Но мне казалось, я вскоре совершу какое-то безумство. ТМ
Андрей Анисимов
МЕССИЯ
7'2014
Старик хотел знать всё, но не верил ни единому слову. Он спрашивал, жадно проглатывая ответы, и тут же недоверчиво тряс своей нечёсаной неопрятной бородой или бормотал под нос что-то вроде «небывальщина», «придумал тоже», «сказки всё это». И, тем не менее, продолжал спрашивать.
— Значит ты — хранитель семени, — проговорил он и умолк, точно пробуя на вкус это слово. — И какое семя ты хранишь? И для чего? Что в нём такого ценного? А у тебя их много, этих семян? Все разные, или как? Может, у тебя есть семена сонной травы, а? От семян сонной травы я бы не отказался.
Я бы выменял у тебя немного на…
— Нет, не то, — перебил его тот, кто назвался хранителем. — У меня нет семян сонной травы или какого-то другого дурмана. Я действительно ношу с собой Семя, только у меня оно всего одно и оно многократно ценнее, чем семя любого растения. Оно не выменивается ни на что.
— Всего одно?
— Да. И поэтому оно не должно пропасть даром.
Старик тряхнул бородой:
— Что-то я не понимаю. Что можно получить от одного семени?
— От этого — многое. Здесь, — хранитель указал на свою котомку, — то, что поможет людям выжить. Даст здоровую пищу, чистую воду и поможет излечиться от язв. А потом — и обзавестись здоровым потомством.
Старик недоверчиво покосился на котомку.