— Нет, — не согласился наш герой. — Искусственный интеллект — это одно. А Умный Дом — это что? Всего лишь машина, ассистент для облегчения человеческой жизни.
Он уже почти забыл бы об этом диалоге с Ирен, но день спустя, когда Сергей Петрович вовсю собирался в развлекательную поездку на научный фестиваль с друзьями-коллегами, на подоконнике в гостиной вдруг сошла с ума система по уходу за цветами.
— Ну что же это за наказание! — воскликнул мужчина. — Нет, так не пойдёт!
Он позвонил друзьям и отказался от поездки. В его голове уже давно созрел гениальный план, просто не было времени его осуществить. Сергей вызвал обслуживающую его Дом компанию и попросил провести плановый осмотр систем и устранить любые неполадки.
«Теперь ты больше не сможешь помешать моим планам!» — победно думал Сергей Петрович. Сперва его охватывал лишь спортивный азарт, но затем герой заметил, что после промывки труб, продувки вентиляции и прочистки окон пневмопочты Дом стал будто выглядеть светлее и веселее и даже, улыбаться, что ли.
А ещё он вспомнил, как первое время после покупки Дома они были настоящими хорошими товарищами — маленький человечек и большая многофункциональная машина. А что потом? Надоело, наскучило, плохое настроение.
Вспомнились нашему герою и слова Ирен Джонс.
Тогда он рванул в магазин и купил самые красивые обои и оклеил с помощью робот-ассистентов стены Дома. Поменял бесцветные серые жалюзи на новейшие цветные тканевые панели. Переставил мебель так, чтобы Дом выглядел просторнее. А ещё организовал промывку окон. И под конец, уже поздним вечером, притащил в светлый уютный улыбающийся ему Дом огромного рыжего котяру. Кот понял своё счастье и улёгся на диване спать.
Теперь Сергей Петрович старался чаще заглядывать в Дом и встречи с коллегами и друзьями проводил именно у себя. Чтобы Дому не было скучно. А уж если приходилось уезжать надолго, по возвращении наш герой обязательно приносил домой маленький букетик цветов.
Умный Дом больше не пытался хоть на минутку задержать своего любящего хозяина. В отсутствие Сергея он лениво дремал, гадая, какие цветы принесёт ему Хозяин на этот раз, думая о чём-то своём — железобетонном и пластиково-подшипниковом, и развлекая лазерной указкой рыжего Ваську.
«Теперь всё — как в добрые старые времена, — довольно думал Дом, украдкой поглядывая через пластиковые окна на улицу: не идёт ли Сергей Петрович. — Мы с Хозяином снова вместе. И это просто замечательно».
И это и вправду было замечательно. Даже отлично.
Андрей Анисимов
ДУМАЙТЕ ОСТОРОЖНЕЕ!
Техника — молодёжи // № 16’2019 (1047)
Дом Кортье стоял на единственном в этом районе пустыни «островке» — крошечном выходе скальных горных пород, похожем на спину выныривающего кита. Каменный горб был совсем небольшим по площади и очень низким, и чтобы уберечь своё жилище от вечно неспокойных песков, Пустынное Ухо, как звали Кортье за глаза все соседи и знакомые, вогнал в его толщу одну-единственную, но зато неимоверно толстую бетонную опору, на которую и взгромоздил все жилые и хозяйственные постройки. Дом, со всеми его башенками, террасами, ангарами и прочим, выпирал далеко за пределы опоры, в результате чего вид у него был в высшей степени экстравагантный: этакое диковинное дерево, с кроной, изваянной скульптором-кубистом, держащееся на низком, непропорционально толстом стволе.
Завидев дом, Тимур остановил пескоход и, несмотря на то, что песок вокруг продолжал беспокойно дыбиться мелкими островерхими холмиками, медленно сползая при этом куда-то вбок, снял руки с манипуляторов управления, позволив себе минутный отдых. Весь последний час он боролся с так некстати разбушевавшейся пустыней. Раза два пескоход едва не перевернулся, а один раз он едва не угодил в разверзшуюся прямо перед его носом пасть огромной воронки песковорота. Песчаный шторм начался, как всегда, неожиданно, застав его на середине дороги, так что возвращаться было бессмысленно. Нет, всё же правы те, кто обзавёлся аппаратом на воздушной подушке. Прожорливая машина, зато скоростная и не в такой степени подверженная возмущениям песка.
Глядя на плывущий среди движущихся песков и потоков горячего пыльного воздуха дом, Тимур включил передатчик и в который уже раз попытался вызвать Кортье. Ответа он не получил и сейчас. Эфир был плотно забит помехами: диким свистом, скрипом и улюлюканьем, рождёнными магнитными бурями безумного солнца этой планеты.
Выключив передатчик, Тимур снова взялся за манипуляторы. Пескоход, успевший за эту короткую минуту увязнуть чуть ли не по самое брюхо, натужно урча, выбрался из затягивающего его, словно болото, горячего песка и, перебирая ходовыми опорами, двинулся к дому.
По мере того, как расстояние до него становилось всё меньше и меньше, тот постепенно терял обличье диковинного дерева и словно старел, на глазах превращаясь в довольно уродливое и потрёпанное временем и непогодой нелепое сооружение. Особенно удручающе выглядела опора. Бесчисленные шторма, отполировавшие скальные породы «островка» едва ли не до гладкости зеркала, немало потрудились и над ней. Она была вся источена мириадами ударявшихся об неё песчинок, причём настолько, что местами сквозь изъеденный бетон проступали железные рёбра арматуры, тоже уже тронутые песчаной эрозией. Тимур вспомнил, как опора выглядела в первый его визит сюда, когда он только появился в этих краях, подивившись скорости, с которой песок подтачивал её. Этак не пройдёт и десятка лет, как Пустынному Уху придётся ремонтировать её, подумал он.
Взобравшись на «островок», Тимур подъехал к опоре, остановившись под одним из ангаров, и просигналил фонарём. Створки ворот над его головой тут же послушно разъехались, изнутри выползла клешня подъёмника, ухватила пескоход и потащила его наверх. Затащив машину в ангар, подъёмник аккуратно поставил «шагалку» на металлический пол, рядом с АВП и пескоходом самого хозяина. Затем клешня отцепилась и снова заняла позицию над воротами.
Вылезая из кабины, Тимур окинул взглядом большое помещение и удивлённо качнул головой. Судя по пустоте ангара, сегодня он был единственным гостем. Такое с ним было в первый раз.
Едва его нога коснулась пола, из скрытого где-то в стене динамика прогремело:
— Тимур! Вот уж не ожидал, что ты заявишься ко мне в такую погоду.
— Когда я выезжал, было спокойно, — отозвался Тимур. — Кто мог знать, что всё закончится очередной свистопляской.
— Это верно. — Голос Кортье умолк на миг. Затем невидимый собеседник добавил: — Я в Северной башне. Поднимайся.
Тимур кивнул и направился к лифту. Поднявшись на три уровня, он вышел на длинную, застеклённую террасу и пошёл по ней, глядя на расстилавшуюся внизу пустыню.
Штор утихал, и отсюда, с высоты в пару десятков метров, движение песка было почти незаметным. Пыль уже начала оседать, и вместе с ней отступала адская жара. Это можно было понять, даже не глядя на датчик температуры: господствующий над пустыней замок Кортье пощёлкивал, охлаждаясь. Да и дрожащее над песками марево уже не так уродовало панораму…
Пройдя всю террасу от начала до конца, Тимур очутился в Северной башне. Интерьер её мало чем отличался от трёх других: громоздящийся посередине комнаты цилиндрический, тускло поблескивающий стеклом, барабан бара и расставленные без всякого порядка диванчики и кресла, сидя в которых можно было наблюдать за пустыней. Кортье как раз этим и занимался, развалившись в одном из кресел. Увидев входящего Тимура, он приподнялся для рукопожатия и тут же вернулся в исходное положение.
— Славно, что ты зашёл сегодня, — проговорил он, указывая на соседнее кресло. — Сегодня у меня никого.
— Это я заметил, — сказал Тимур, усаживаясь. — Взял выходной? Всё пытался связаться с тобой, но сам знаешь, солнце.
— Удивляюсь упорству людей, продолжающих цепляться за привычные вещи, — небрежно бросил Кортье. — Радиосвязь на Штормовой столь же ненадёжная вещь, как погода. Тысячу раз говорил тебе: выбрось этот аппарат. Купил бы себе приёмный терминал и хороший рассыльный автомат — и не мучился бы с радио.
— Почтовая артиллерия мне пока не по карману. Тут и так не знаешь, во что вложить деньги. То ли взять ещё один купол, то ли прикупить лишнюю дюжину «огородников». Да и лишняя скважина не помешает. — Вспомнив о воде, Тимур бросил взгляд на середину комнаты и облизнул пересохшие губы. — Я плесну себе чего-нибудь?
— Валяй, — вяло махнул рукой Кортье.
— А ты?
Кортье хмыкнул и постучал пальцем по чему-то под креслом. Заглянув туда, Тимур увидел целый шпалер пустых пивных бутылок, среди которых одна была явно из-под чего-то более крепкого.
— Я уже заправился.
Тимур сделал короткий рейс к бару, крутанул барабан, выбирая, тоже взял пива и вернулся на место.
— Что нового? — поинтересовался Кортье.
— Это как раз хотел спросить я, — ответил Тимур. — Источник новостей у нас ты.
Кортье усмехнулся. Своё прозвище он получил не зря. При отсутствии нормально работающей радиосвязи и дороговизне тех устройств, которые заменяли её на Штормовой, он был тем, к кому приезжали за свежими новостями, слухами, сплетнями, собранными в радиусе, по меньшей мере, полутысячи километров. Кроме всего прочего, Кортье был представителем одной крупной фирмы, выпускающей товары для переселенцев, так что к нему заглядывали не только для того, чтобы поболтать.
— Много всякого, — проговорил Кортье, глядя на успокаивающуюся пустыню. — Неделю назад в район Западного Серпа нагрянула группа туристов, решили, балбесы, поохотиться на песчаную акулу. Бог знает, что они возомнили о себе, но сначала акула устроила им хорошую трёпку, а потом и пустыня. Охотнички. Еле ноги унесли. Никифор поругался со своей подружкой в очередной раз. Так вот та собрала было вещички, но не успела отъехать и пары километров, как её накрыла такая штормяга, что Никифору пришлось вытаскивать скандалистку чуть ли не за волосы оттуда. У Свена род