Хаос на Солярисе
Кадр из фильма «Солярис» Тарковского
Я горжусь, что являлся одним из инициаторов празднования семидесятилетия Ефремова в Азербайджане. Тем более что начало его трудовой деятельности в качестве учёного происходило в Баку и самом южном районе Азербайджана Ленкорани. Впрочем, об этом я уже подробно писал в альбоме «Вселенная Ивана Ефремова», изданном в 2018 году к 110-летию нашего великого фантаста. Но хочу отметить, что в Баку и в Сумгаите (печально ныне известном городе, где в начале конфликта между Азербайджаном и Арменией произошли кровавые события) за сорок лет до этого, в 1977 году состоялись выставки моих рисунков и картин, посвящённых творчеству Ивана Ефремова. Известные не только в Баку, но и во всём Советском Союзе фантасты Альтов, Амнуэль, Бахтамов, Войскунский, Лукодьянов и автор этих строк выступали в школах, ВУЗах и предприятиях, рассказывая о творчестве знаменитого учёного и фантаста.
Но вернёмся к Станиславу Лему. Из его воспоминаний, думаю, уже понятно, что в СССР его почитали значительно больше, чем где бы то ни было. И это вполне объяснимо. Ведь наша страна в 1950-х — 1960-х годах была вся устремлена в будущее. Этому способствовало то, что мы были лидерами не только в освоении Вселенной, но и во многих других областях науки и техники. И немалую роль в этом сыграла научная фантастика. Недаром, к примеру, знаменитый учёный и конструктор Борис Евсеевич Черток писал, что его и многих других деятелей нашей космонавтики «позвала в космос Аэлита». При этом имелся в виду не только роман Алексея Толстого, но и фильм, поставленный в 1924 году нашим знаменитым кинорежиссёром Яковом Протазановым.
Произведения Лема также экранизировали достаточно регулярно, но, к примеру, подход Андрея Тарковского к роману «Солярис» вызвал в публике, да и в средствах массовой информации, самые противоречивые отзывы. В период подготовки к съёмкам этого фильма Лем провёл несколько недель в Москве, не раз встречался с Тарковским, но так и не смог переубедить знаменитого уже к тому времени кинорежиссёра в абсолютном своём несогласии с его концепцией в трактовке своего романа. Ведь основной лейтмотив Тарковского в его замечательном фильме был абсолютно противоположен установкам Лема. Фильм Тарковского пронизан ностальгией по всему, что связано с Землёй. А Солярис, как, впрочем, и весь космос, противопоставляется снятым с огромным мастерством пейзажам нашей родной планеты.
Земля, Земля и только Земля — вот единственное место во всей Вселенной, где человек может чувствовать себя комфортно и в гармонии с окружающей средой. Вот такую установку даёт Тарковский в своём фильме.
Да кто же с этим спорит?!
Конечно, где-нибудь в средней полосе России или на берегу Средиземного моря комфортней, чем в Антарктиде, на Северном Полюсе или на вершине Эвереста! Но люди почему-то стремятся покорить недоступные горные вершины, очень опасные для жизни глубины океана, или, к примеру, безжизненные Луну и Марс…
Вот я и желаю всем читателям не просто ждать, когда же придёт новый виток спирали в исследовании и покорении окружающего нас мира, но и делать всё возможное, чтобы он наступил как можно скорее!
В этом я солидарен скорее с Лемом, чем с Тарковским!..
Мимоиды Соляриса
Солярис Тарковского
Игорь КИСЕЛЁВ
МЫСЛЯЩИЙ ОКЕАН
Техника — молодёжи // № 13’2021 (1076)
12 сентября 1921 года во Львове, в тогдашней Польше, в большой еврейской семье появился на свет будущий польский философ, футуролог и писатель-фантаст, эссеист, сатирик, критик Станислав Герман Лем, автор фундаментального философского труда «Сумма технологии», в котором он предвосхитил создание виртуальной реальности, и искусственного интеллекта, но он же, анализируя наблюдаемое, от искусственного интеллекта до компьютерных игр, скептически расценивал перспективы цивилизации в целом: «Технология открывает новые возможности для злого умысла… Телевидение перенасыщено насилием и делает нас невосприимчивыми. Интернет упрощает нанесение вреда ближнему».
Он стал классиком общемирового масштаба при жизни. Его произведения переведены на 41 язык. а их общий тираж составил около 30 миллионов книг. Говорить о нём — не цель нашей статьи сегодня, но и не посвятить ему несколько добрых слов было бы нехорошо, потому что Лем написал «Солярис». и это было прямое попадание в ту область вероисповедания каждого человека, которая для него важней всего.
Юность Лема пришлась на период бурных потрясений для Польши. В 1939 он получил аттестат о среднем образовании, а во Львов вошли советские войска. При Советах Лем без особого энтузиазма изучал медицину. В Политехнический институт его не приняли. Когда в 1941-м пришли немцы, Лем стал работать помощником механика и сварщиком в германской фирме, а после освобождения, в 1944-м, продолжил обучение на медика. С 1946 года Львов перестал принадлежать Польше, и Станислав переехал в Краков, но своё будущее новоиспечённый медик видит в литературе. В том же 1946-м еженедельный журнал «Nowy Swiat Przygod» печатает роман Лема «Человек с Марса», а пять лет спустя выходит первая НФ-книга автора «Астронавты».
В конце пятидесятых — шестидесятых годах Лем пишет романы, которые заставили говорить о нём как об одном из крупнейших фантастов: «Эдем». «Возвращение со звёзд», «Солярис», «Непобедимый», «Глас Господа». В 1973-м Лем был удостоен почётного членства в американской организации писателей-фантастов SFWA.
«Солярис» — книга о главном
Но через три года был из неё исключён за критику американской научно-фантастической литературы, которую называл китчем, обвинял в плохой продуманности, бедном стиле письма и чрезмерной заинтересованности в прибыли, в ущерб новым идеям и литературным формам. Такой уж он был — диссидентом в Народной Польше и таким же в Америке, послав ко всем чертям и само американское общество, и конкретно, ранее весьма уважаемого им Филиппа Дика, который первым плеснул в него ядом:
«В отличие от американских собратьев по перу, творчество Лема — это тропинка в прошлое для самого Станислава, чудом уцелевшего по поддельным документам в годы фашистской оккупации Польши, когда большинство членов его семьи попали на небеса через газовую камеру, и ржавую печь, предложенные им холокостом…»
Вероятно, этого не знал Филипп Дик, написавший в ФБР письмо следующего содержания, а по существу, донос:
«Лем, вероятно, является целым комитетом, созданным Партией за «железным занавесом» для захвата монопольной властной позиции для манипуляции общественным мнением посредством критических и педагогических публикаций… Для нашей сферы, и её чаяний было бы печально, если бы большая часть критики и публикаций оказалась под контролем анонимной группы из Кракова».
Сегодня считается, что данное письмо было написано в приступе шизофрении. Однако своё дело оно всё-таки сделало.
И как бы в противовес имперскому мнению из-за океана, вызывает уважение теплота его слов о самой читающей в те годы стране — СССР:
«У русских, когда они ощущают интеллектуальное приключение, температура эмоций значительно более высока, по сравнению с другими странами. Сартр, когда возвращался из Москвы, был буквально пьян от того, как его там носили на руках. Я тоже это испытал. Русские, если кому-то преданны, способны на такую самоотверженность и жертвенность, так прекрасны, что просто трудно это описать».
Но к чувству триумфа примешивалась горечь:
«Мне хотелось, чтобы это происходило в моей родной стране. В Польше всё было по-другому. В Москве меня все знали и читали, сам Генеральный конструктор, Сергей Королёв, создавший всю космическую программу СССР, читал Лема, и любил Лема, а у нас эти партийные начальники и полковники не имели обо мне ни малейшего понятия. Я был вышитой подушечкой, которую пожелали иметь гости, вот им её и предоставляли».
Но, что это, по сравнению с тем, что им уже написана главная его книга — «Солярис». Если кратко, то это вот о чём:
Солярис. Когда люди столкнулись с Солярисом — уникальным явлением во Вселенной, мыслящим океаном — его, естественно, начали изучать. В целом, Солярис был признан неагрессивной планетой, покуда экипаж очередной станции не столкнулся с явлением, когда во время сна Солярис считывает с мозга человека то, что, казалось, давно и прочно забыто — а поутру рядом оказывается кто-то из близких. Уже умерших. «Гости» не помнят, как очутились на станции, что с ними происходило до того — но осознают себя именно теми людьми, которых космонавты не хотели бы помнить. И неожиданно оказывается, что даже в космосе человек не может продвинуться в понимании мира, потому что он не понимает и не знает сам себя. И огромный, загадочный космический океан становится зеркалом, в котором честно и болезненно отражается душа.
Не избежал этого и прибывший на станцию, чтобы разобраться с пугающим явлением, астронавт Кельвин, постепенно понимая, что планета сама идёт на контакт, сама изучает прибывших, используя воспоминания людей.
Кельвину Океан посылает его девятнадцатилетнюю возлюбленную Хари, которая за десять лет до описываемых событий покончила с собой после размолвки с ним. Не описать тех эмоций, которые испытывал Крис, когда утром увидел давно умершую возлюбленную. Потраченные нервы вспыхивают новой любовью, и всё-таки понимая бесперспективность таких отношений, Кельвин пытается избавиться от фантома Хари, отправив его ракетой в полёт за пределы станции, но это не помогает — Хари появляется опять, точно такая же, причём не помнящая своего предыдущего появления. Кельвин уже не в силах противиться её присутствию, и начинает просто жить и общаться с ней, как с обычной женщиной. Другие же члены экипажа, в отличие от Кельвина, тщательно скрывают своих «гостей».
Люди научились обманывать, и очень хорошо это делают…