Иуанец замялся. Щупальца на его голове смущённо затрепетали. Заметив его нерешительность, Декам добродушно произнёс:
— Не волнуйтесь, Первородным свойственно прислушиваться к мнению младших партнёров, если это способствует величию Федерации. Что вы хотите сообщить мне?
— О, Первородный, я позволил моим наблюдателям выйти за рамки возложенных на них задач и готов понести наказание.
Делегат уставился на иуанца.
— Характер нарушения? — чеканя слова, произнёс он.
— Наблюдатели исследуют психофизиологические особенности аборигенов, но не их прошлое, поскольку изучение истории — это работа воспитателей на этапе карантинных мероприятий.
— Что побудило заняться не своим делом? — в голосе Декама появились металлические нотки. Первородные строго наказывали младшие расы за малейшую провинность.
Головные щупальца руководителя наблюдателей повисли сосульками. Его ждало наказание, но он не жалел о содеянном: обнаруженные на третьей планете артефакты собьют спесь с Первородных. Он подготовился к разговору с Делегатом и решил выдавать собранную информацию дозированными порциями. Первородные вспыльчивы, быстро выходят из себя, и потому осторожность, и ещё раз осторожность.
— Если верить легендам аборигенов, их планета была удостоена высокой чести, — понизив голос, доверительным тоном произнёс иуанец.
— Что такое? — густые брови Декама изогнулись дугой.
— В сакральном сборнике древних текстов, называемом Библией или «Книгами», упоминается о контакте аборигенов с Сеятелями.
— Что?! — не удержался от восклицания Делегат. Его сердце учащённо забилось, и поднялись волосы на загривке. Неужели обнаружена раса, равная Первородным? Нет, этого не может быть! Успокаивая себя, он пригладил волосы на шее.
— Легенды аборигенов всегда полны вымыслов. Доказательством контакта могут служить только артефакты Сеятелей.
Не поднимая глаз, иуанец кивнул. Выказывая почтение Делегату, он продолжал стоять на цыпочках, но его щупальца уже не висели сосульками, а игриво шевелились.
— Аборигены не сохранили дары Сеятелей, и нам пришлось потрудиться, чтобы найти их.
— Какие? — стараясь оставаться спокойным, прохрипел Декам.
— Обломки скрижалей, — иуанец положил перед Первородным накопитель информации с данными, подтверждающими подлинность артефактов.
— Они сломали их? — в благоговейном ужасе спросил Делегат.
— Скрижали разрушили сами Сеятели, в гневе на племя, которому они были пожалованы.
— Значит, контакт не состоялся? — обрадовался Первородный.
— Всё гораздо сложнее, — охладил его радость иуанец. — Сеятели, которых аборигены называют обобщённо невидимым и непознаваемым Богом-Создателем, контактировали с ними неоднократно.
У Декама перехватило дыхание. Сеятели нянчатся с аборигенами, как с непослушным, но любимым дитём. Но почему?
— Первый контакт был осуществлён на стадии перехода от животного мира к разуму. Праотец и праматерь, которую аборигены нарекли Евой, кстати, они уже вычислили её геном, побывали в небесной обители Сеятелей, называемой ими Раем.
— Их перенесли в мир Сеятелей? — не веря своим ушам, прошептал Декам. — С какой целью?
— Согласно священным текстам, аборигены были преобразованы в Раю по образу и подобию самого Создателя и наделены нематериальной субстанцией, которую они называют душой.
— Душа?! Что это?
Иуанец пожал плечами.
— Могу лишь предположить. Аборигены верят в Святую Троицу: Бога-Отца, Бога-Сына и Святого Духа. Бог-Отец — это собирательный образ Сеятелей, Святой Дух — это бесплотная ипостась Сеятелей, которая проникает в нашу Вселенную, а Бог-Сын…
Иуанец сделал паузу.
— Наделив их душой, Сеятели поставили эксперимент и следили за процессом. Аборигены не были лишены свободы выбора. Среди них не все стали праведниками, большинство грешило, не следуя Божьим заповедям. Эксперимент не давал того результата, на который рассчитывали Сеятели, и тогда они изменили его ход. Обыкновенная женщина чудодейственным способом зачала мессию — Сына Божьего. Войдя в возраст, он начал проповедовать любовь к людям и Богу-Создателю, принял на себя все грехи аборигенов и отдал за них жизнь. Сеятели воскресили его и вознесли в свою небесную обитель, указав путь к Спасению. Всякий, кто прожил свою жизнь в любви и следовал Заповедям, спасёт свою душу и обретёт жизнь Вечную в райской обители. Как сказал один из пророков аборигенов: Бог — это любовь!
— Любовь, — повторил незнакомое слово Декам.
— Всем галактическим расам присуща эмпатия — способность сопереживать. Любовь — это особое чувство; ради родной земли, детей, подруги и Бога они могут пожертвовать собой, — пояснил иуанец.
По спине Декама забегали мурашки. Он не мог представить, чтобы какое-то чувство способно быть сильнее инстинкта самосохранения. Умереть не по приказу, а добровольно, ради кого-то — такое трудно представить. Он понял, что ошибался, думая, что Сеятели возвели местных аборигенов в ранг равный Первородным. Это было не так: аборигены были не пасынками Сеятелей, как остальные расы Галактики, а их детьми и потому стояли на ступень выше всех.
Иуанец догадался, о чём подумал Первородный, и привёл цитату из Библии:
— Создатель, возводя Сына Своего Первородного во вселенную, после Воскресения возвестил: «…и да поклонятся Ему все Ангелы Божии», то есть все расы Галактики; в Священном Писании сказано и о победе небесного воинства во главе с архангелом Михаилом над падшими ангелами, то есть о вашей победе над еретиками. Об этом они могли узнать только от Сеятелей, и это ещё одно доказательство контакта.
Декам поник головой. Если аборигены — дети Сеятелей, то наша раса — всего лишь первая из разумных. Отсюда надо убраться и немедленно: колонизация планеты, на которой проводится эксперимент Сеятелей, греховна. За вмешательство могут наказать.
— Мне как Делегату Директории даны полномочия при особых обстоятельствах прекращать работы по колонизации. Приказываю: отозвать наблюдателей с поверхности планеты и покинуть звёздную систему.
— Слушаюсь, — иуанец поклонился и вышел.
Иуанец сидел в командирской рубке. Его головные щупальца беспокойно шевелились. Первородный улетел, настал их черёд убраться восвояси. Только что заместители доложили ему о готовности станции к нуль-переходу — осталось отдать команду, но он медлил. За годы, пока иуанцы изучали аборигенов, он привязался к ним. Они и впрямь как дети: игривы, любопытны, активно познают мир. И они способны любить. Первородным этого не понять: они слишком рациональны, считают, что миром правит инстинкт самосохранения, и потому держат младшие расы в страхе.
Он встал с кресла и прошёлся по рубке. Его тоже ждёт наказание. Нет, ему не грозит заключение в камере тюремного астероида: превысив свои полномочия, он не нанёс вреда Федерации. Его всего-навсего отчислят из состава Звёздного Флота и запретят покидать Иу-иу — ему больше не видать чужих миров. Он отыскал в океане звёзд на обзорном экране планету аборигенов. «А ведь они близки нам, — подумал иуанец. — Среди галактических рас мы выделяемся своей способностью сочувствовать другим, и это определило наш статус наблюдателей Федерации. Если бы нас не колонизировали Первородные со своей моралью, в главе которой страх перед наказанием, может быть и мы бы познали чувство любви».
Щупальца иуанца радостно затрепетали над головой. Он вспомнил, как, находясь под видом буддистского монаха на планете аборигенов, встретил мальчика-сироту. Его тело покрывали лохмотья, и он был голоден. Несколько месяцев они провели вместе.
«Завершив исследование, я не бросил его на произвол судьбы — пристроил в монастырь». — Сцену расставания иуанец запомнил до мельчайших подробностей. — «Как мальчишка плакал! Он был готов страдать от голода и холода, лишь бы не расставаться! Он полюбил меня, а я ушёл с чувством исполненного долга. Смог бы я остаться на отсталой планете ради него? Тогда я даже не думал об этом! А ведь у меня нет детей. Наша пресловутая эмпатия, которой так гордятся мои соплеменники, не позволяет наблюдателям заводить семьи, чтобы их жёны и дети не страдали от многолетних разлук. И это считается нормой, а аборигены, если любят, готовы ждать десятилетиями».
Иуанец сел в кресло, продиктовал приказ о сложении с себя руководящих полномочий и вызвал первого зама.
— Я улетаю на планету аборигенов. Катер вернётся, и вы приступите к исполнению обязанностей руководителя станции, — сказал он.
Щупальца на голове заместителя сплелись в пучок от изумления.
— Катер вернётся без вас? Вы остаётесь?! Но это нарушение приказа Первородных!
— Одним нарушением больше, одним нарушением меньше, — беспечно махнул щупальцами руководитель. — Чем бесцельно провести остаток жизни на Иу-Иу, лучше остаться здесь.
— Бесцельно? — переспросил заместитель.
— Конечно. Без семьи, без любимой работы. Мне будут сочувствовать, но держаться на отдалении, страшась быть обвинёнными в дружбе с изгоем.
— А какая цель в жизни среди аборигенов?
— Я хочу поучаствовать в эксперименте Сеятелей — научиться любить и быть любимым.
Заместитель иронично покачал щупальцами.
— Не у всех аборигенов сердце наполнено любовью, у многих в груди клокочет злоба и зависть.
— Сосуд наполняется тем, что в него наливают. Сеятели подарили всем свободу выбора. Я свою цель определил.
Разговор был окончен. Два иуанца встали и, склонив головы, соприкоснулись щупальцами в знак прощания.
Диск НЛО беззвучно вонзился в атмосферу и сел в гористой местности на востоке самого большого материка планеты. Из него вышел буддистский монах и направился по тропе к монастырю, спрятавшемуся за горой. Там его ждало любящее сердце. Настроение было радостным. Тому, кто идёт за горизонт, грустить некогда.
Камиль Юлаев
ОПОЗДАНИЕ
Загадки забытых цивилизаций
Всё, что написано ниже, тяжело изложить на Земных языках, ибо речь идёт о существах, не имеющих ничего общего с человеком и достигших в своём развитии непостижимых для человечества высот. Время везде по тексту, для простоты восприятия, обозначается земными мерками, ибо для существ из Великого Обиталища оно течёт иначе.