– Постой, перед каким отъездом? – Вадим встряхнул головой. – Ты ведь только приехал.
– Магнитогорск не рад мне.
– О чем ты? Это город. Кому он может быть рад? Унылый пыльный город.
У Вадима вновь зазвонил телефон, но на этот раз он отвечать, похоже, не собирался.
– Тебе звонят, – заметил Ское. – А я пойду.
– Значит, уедешь?
– Постараюсь на завтра взять билет.
– А фильм? Ты хотел снимать здесь, – Вадим говорил с нажимом. Можно было подумать, что он сердится на Ское, что ему не все равно. В его лице даже появилось что-то от прежнего Вадима, и Ское почти улыбнулся.
Мелодия звонка наконец оборвалась, и одновременно открылась входная дверь. Выглянул отец Вадима.
– Ты почему не отвечаешь на звонок? Это по работе, – строго спросил он у сына. Вадим даже не обернулся к нему, сказал, глядя на Ское:
– Алексей Викторович, у меня гость.
– О! – только и смог выговорить тот. Он вышел на крыльцо, приблизился к Ское и теперь узнал его. – Ское Вильсон! Помню, помню. Приехал навестить родной город? Как твой дедушка?
– Хорошо, спасибо. А вы как поживаете? Как Марина Алексеевна? – вежливо поинтересовался Ское.
Алексей Викторович поджал губы на секунду, затем растянул их в узкой улыбке:
– Все хорошо. Зайдешь? – он повернулся к сыну: – Вадим, почему держишь гостя на пороге? Пригласи.
– Я приглашал, – буркнул Вадим.
– Заходи, Ское. Мы будем рады выпить с тобой чаю. Или кофе.
– Спасибо, но мне уже пора.
– Спешишь? А то поболтали бы с Вадимом, ведь три года не виделись, есть что обсудить.
– Он спешит поскорее смотаться из этого города, – вставил Вадим.
– Что ты такое говоришь? Ское приехал навестить деда, разве он уедет так скоро?
– Приехал и понял, что ошибся. Когда приезжаешь из Швеции в Магнитогорск, такое бывает. Накрывает осознание того, что совершил огромную ошибку.
– Перестань, Вадим.
– Я приехал не из Швеции, а из Москвы, – поправил Ское. – Но действительно собираюсь уезжать в скором времени, Алексей Викторович.
– Вот видишь, – сказал Вадим. – Счастливого полета!
– Вадим, не груби!
– С каких пор пожелание счастливого полета считается грубостью? – напустился на отца тот.
– Я пойду, – сказал Ское расстроенно. – До скорого, Вадим… точнее, наверное, прощай.
Вадим сверкнул глазами в его сторону и молча ушел в дом.
– Прости его, Ское. У нас сегодня был сложный день на работе, и, мало того, дела еще не завершены. Вадим весь на взводе. Да и я тоже. Но ты здесь ни при чем, поэтому извини нас. Если и правда надумаешь улетать, тогда хорошей тебе дороги.
– Спасибо.
Ское долго шел, не разбирая дороги, не обращая внимания на фонари и выглянувшую из-за облака луну. В полночь он забрел в свой собственный двор – ноги сами привели.
– Что ж, надо собрать вещи, – сказал себе Ское. Поднялся в квартиру. В комнате он долго смотрел на сложенные аккуратной стопкой, еще не до конца разобранные после приезда рубашки и джинсы, как будто пытался упаковать их в чемодан силой мысли.
Брякнул сигнал о сообщении. Ское не двигался минут пять. Потом пошевелил рукой. Нащупал рядом с собой телефон.
«Я внизу». Кто? Ское прочитал имя отправителя: Вадим. Странно.
Ское выглянул в окно и увидел Вадима. Он медленно прохаживался возле подъезда от одной скамейки к другой.
Ское вышел.
– Почему так долго? – обернулся к нему Вадим.
– Извини, не сразу прочитал сообщение.
– Ладно, неважно.
Вадим опустился на скамейку, собрал руки в замок и оперся на них подбородком. Складывалось впечатление, что начинать разговор он не собирается. Ское присел рядом.
– Я не хотел грубить, извини, – проговорил наконец Вадим после минутного молчания.
– Ничего страшного.
– Собираешь вещи? – Вадим повернул к нему лицо. Сердитое, хмурое лицо.
– Почти собрался начать собирать.
– То, что ты делаешь, – бегство, – выпалил Вадим. – Зачем было приезжать тогда? Ты вообще не похож на себя.
– Ты тоже не похож на себя.
Вадим проигнорировал это замечание и продолжил в запале:
– Планировал снять фильм – не стал. Захотел встретиться с Никой, сразу не получилось – сдулся. Ты как барышня, только что окончившая институт благородных девиц!
– Спасибо, – Ское не смог сдержать улыбку. – Барышней меня еще не называли.
– Ничего тут смешного нет! Ты изменился. Это если мягко.
– А если жестко?
– А не рассыплешься от расстройства?
– Постараюсь.
– Ты унылый пень.
– Еще раз спасибо.
– Да не за что! Приехал, чтобы тут же уехать! Город ему не рад, видите ли!
– Чего ты так разошелся? – усмехнулся Ское.
– Да ничего, – насупился Вадим. – Заявился ко мне и думал, что все осталось как прежде.
– Я так не думал, Вадим.
– Не появлялся три года… – проговорил Вадим и тут же осекся, словно не собирался это говорить. Ское молчал.
Стал накрапывать дождь, но ребята не сдвинулись с места. Оба разглядывали точечно намокающий асфальт.
– Останься. Сними фильм. Найди Нику, в конце концов, – нарушил молчание Вадим.
– Ты думаешь? – удивился Ское.
– Нет, это ты думаешь. Думаешь, что все эти годы я сох по Нике и плакал в уголке, зажав в кулаке ее надушенный носовой платок или еще какую-нибудь надушенную ерунду. Но ты ошибаешься. Так бывает только в сказках. Хотя нет, не только в них. Так бывает в сказках и в тебе, потому что ты почти что сказочный принц, с этим своим летающим кораблем. А в моей жизни все не так. Я не сжимаю в руках надушенные платки. У меня есть девушка – Кристина. А до нее была Эльвира. Девушки – они взаимозаменяемы.
– Как и друзья?
– Хочешь, чтобы я бросился тебе на шею с заверениями в вечной дружбе?
– Было бы неплохо.
– Обойдешься. Давай фильм снимать.
– Я же уезжаю.
– Мы уже решили, что ты остаешься.
– Когда это?
– Только что.
– В любом случае, ты говорил, что не будешь в этом участвовать.
– Я обманул. С чего начнем?
– С того, что у меня нет сюжета. Нет героев. Мне не о чем снимать.
– Отличное начало, мне уже нравится.
– Я скучал по твоему юмору, Вадим.
– Если бы ты сказал, что скучал по мне, вот тогда бы я напрягся.
– Я скучал по тебе.
– Что ж, я напрягся. А теперь к делу. Что мы имеем? Идей нет. Актеров нет. Композитора нет. Есть оператор и режиссер.
– Которые промокли под дождем рядом с домом режиссера. В доме – дед режиссера, но он уже спит. И оператор снова его не увидит. А это значит что?
– Что мы идем к режиссеру в поисках сухой одежды и в надежде все-таки встретить деда-невидимку, – заключил Вадим и поднялся со скамейки.
35
На следующее утро Вадим снова был у Ское.
– Вот, решил проконтролировать тебя – не смылся ли на первом же самолете обратно, в уютную Москву? – сказал он с порога. – А где дед? Дай угадаю: ушел гулять?
– Записался на танцы, у него сейчас урок танго.
– Танцы? Ничего себе! Сколько ему лет? Нет, не говори, пусть тоже будет тайной. Все-таки спрашивать возраст у дедушек некультурно.
– У девушек, – со смехом поправил Ское.
– И у девушек, и у дедушек.
– Ты сегодня не на работе?
– Суббота.
Вадим прошел в комнату Ское и плюхнулся в кресло.
– С чего начнем съемки, режиссер? Знаю: с сюжета. У тебя должны быть интересные истории в жизни. Ты же волшебный персонаж.
– Недавно, еще в Москве, я купил у бездомного продолжение сказки о принце и волшебнице.
– Кто бы сомневался. Даже не буду спрашивать, что тебя подвигло покупать что-либо у бездомного, – и так все ясно.
– И что же тебе ясно? – улыбнулся Ское.
– Ты шел по тротуару, весь такой возвышенный, и вдруг увидел бездомного. И подумал: «Не купить ли мне у него продолжение сказки о принце? А то скучновато как-то стало». Я прав?
– В чем-то.
– В чем?
– Я действительно шел по тротуару.
– А если серьезно: почему бы тебе не снять фильм о себе?
– О себе?
– Я не имею в виду документалку. Используй случаи из своей жизни. Сделай из них цельную историю. И угости меня чаем с вафлей, наконец.
– Конечно, – кивнул Ское и ушел на кухню ставить чайник. Вадим последовал за ним.
– Значит, ты согласен со мной?
– Да, Вадим. Я согласен угостить тебя чаем с вафлей.
– А что говорит твой препод? У тебя же есть какой-нибудь там главный препод, сэнсэй и так далее?
– Есть. Он говорит, чтобы я не мозолил ему глаза своим унылым видом. Поэтому он отправил меня в Магнитогорск.
– Правильно сделал. Магнитогорск не удивишь унылым видом.
Ское разлил кипяток по чашкам и, как делал Петр Андреевич, долил сверху заварки.
– Так вкуснее, – пояснил Ское. Он придвинул поближе к Вадиму тарелку с вафлями.
– А Ника? – спросил Вадим, откусив кусок от вафли.
– Что?
– Как ты планируешь ее найти?
– Я не планирую.
Вадим съел одну вафлю, потянулся за другой, сказал:
– После того как мы закончили школу, я видел ее два раза на улице.
– Да?
– Она шагала одна, а я всякий раз шел по другой стороне улице. Она меня не замечала.
Ское тоже взял вафлю и принялся медленно ею хрустеть.
– Вчера ты прибежал среди ночи, чтобы узнать у меня ее адрес, а сегодня хрустишь вафлей. Ладно, я понял: ты не хочешь обсуждать Нику, – сказал Вадим. – Можешь так показательно не хрустеть.
Ское запил вафлю чаем и промолчал.
– А что с той сказкой, которую ты купил у бездомного? Может, сделать ее основой сюжета?
– Она осталась в Москве. И кроме того, она неоконченная. Обрывается на полуслове.
– Тогда действительно… Остается только молча жевать вафли.
– Завтра я иду на собрание клуба масок. Пойдешь со мной?
– Собрание? Клуба? Масок? – отделяя каждое слово, повторил Вадим.
– Да.
– Если что, это была крайняя степень удивления. Тут требуется объяснение, а не просто «да».
– Клуб масок – это место, где собираются люди, которые не знают друг друга в лицо: они всегда в масках.