Работники замка постучались в дверь принцевых покоев, чтобы выяснить причину неявки.
– А у меня костюма даже нет, – выкрутился принц.
Работники замка озабоченно переглянулись (на это ушло некоторое время, ведь работников двенадцать, и чтобы все переглянулись, потребовалось шестьдесят шесть взглядов. Принц терпеливо ждал).
– Вы закончили? – спросил он, когда они закончили.
– Да, мы закончили, – ответили они, ведь и вправду закончили.
– О чем мы там говорили? Я забыл…
– О том, что у тебя нет костюма, принц, – подсказал один из работников.
– Ах да. Так вот, тогда и на бал я не пойду. Он же маскарад – а без костюмов не разрешается, бе-бе-бе.
– Но принцесса пришла в костюме принцессы – и ничего! – нашелся второй работник замка.
– Переоденься в принца и спускайся в зал, принц! – поддержал третий, а остальные девять кивнули.
Приуныл принц пуще прежнего – не хотелось ему спускаться в зал и предаваться бессмысленным светским утехам, но ничего не поделаешь. Придется подчиниться, иначе работники замка начнут осуждающе переглядываться друг с другом, а это надолго.
Принц накинул фиолетовую мантию, которую надевал обыкновенно каждый третий четверг седьмого месяца четного года при условии, что на этот день выпадал какой-нибудь праздник, – то есть нечасто – и все же спустился в бальный зал.
Объявили белый танец. Принц неловко переступил с ноги на ногу.
– Танцуете? – услышал он голос за своей спиной и обернулся. Перед ним стояла коза.
– Танцуете? – повторила она, потому что принц молчал.
– В потенциале, – брякнул он первое, что пришло в голову.
– Тогда я приглашаю вас, – сказала коза и протянула копыто.
Они принялись танцевать, а принца не покидало странное ощущение, что морда козы ему знакома. Этот разрез глаз, круглые мохнатые ноздри, хмурый лоб, всклокоченная синяя челка…
– Мы знакомы? – спросил он.
– Если только вы пастух королевских полей – тогда да.
– Нет, я принц.
– Тот самый?
– Да, тот самый. Стоп, какой еще тот самый?
– Который в тоске.
– Да, я он.
– В народе вас называют «принц – тоскливая нога».
– В народе? – удивленно воскликнул принц.
– Народ – это группа людей, объединенных общими признаками, такими как происхождение, язык, культура…
– Стоп, я знаю, что такое народ. Я хотел воскликнуть «Почему принц – тоскливая нога?!», но воскликнулось другое.
– Случается. Давеча я тоже хотела буркнуть на пастуха, ну, в крайнем случае рявкнуть, а вышло так, что воскликнула, а это совсем не то что буркнуть…
– Так почему нога? – нетерпеливо перебил принц.
– Кто знает этот народ, что у него на уме. Я пробовала вбросить в толпу новую информацию, кричала «принц – вялые уши», «принц – унылая спина», но меня не поддержали.
– Вялые уши тоже не то чтобы блестяще.
– Критиковать каждый может.
– Но все равно спасибо.
– Теперь, принц, вам остается только одно.
– А именно?
– Избавиться от тоски. Тогда народ вспомнит ваш веселый нрав и перестанет звать вас тоскливой ногой.
– Эх, коза, коза! Сложно это. На днях дракон заходил. Коптил замок, старался, но я не расшевелился. Даже знахарка была – и то ничего. Сегодня вот бал для меня устроили. Но посмотрите на меня, разве я весел? Даже выходить из покоев не хотел, такой вот я некомпанейский принц.
– Кажется, я знаю, принц, что вам поможет.
– Не томите, коза.
– Немного терпения!
Коза сняла копыта с плеч принца с последним аккордом музыки и растворилась в толпе, не успел принц моргнуть. Позже моргнул конечно, но ощущения были уже не те.
– Где коза? Где коза? – вопрошал принц, но не было ему ответа.
К концу танцевального вечера принц стоптал три пары обуви в поисках козы в толпе танцующих. Что-то не давало покоя принцу в этом рогатом животном. Что-то неуловимо знакомое…
В полночь гости разошлись, и принц уже почти утратил надежду найти копытное, как вдруг…
– Господин принц?
– Да? – принц обернулся. Перед ним виновато топтались все двенадцать работников замка.
– Тут такое дело… – сказал первый.
– Какое?
– Корабль… – сказал второй.
– Что с ним?
– Он пропал, – сказал третий, а остальные девять кивнули.
– Что?
– Пропал, то есть исчез, потерялся, удалился, ускользнул, сгинул, испарился. Реже – иссякнул, делся, канул…
– Я знаю, что значит слово «пропал»! Куда? Как? Кто его взял? Вот что я имел в виду.
– Очевидцы говорят, его украла злая волшебница неопределенной внешности.
– Злая волшебница? – глаза принца засветились радостным блеском. – Та самая?
– Очевидцы описывают ее внешность как обыкновенную для злых волшебниц, поэтому определить, какая именно это была из злых волшебниц, будет трудно. Тебе ведь известны категории волшебниц, принц?
– Какого цвета были ее волосы? – нетерпеливо перебил принц.
– Стандартная цветовая линейка для волос злых волшебниц. Немного не модно в этом сезоне, но…
– Ну же, не держи в себе! – поторопил принц.
– Волосы были си…
15
– А дальше? – удивилась Карина, и Ское вздрогнул: пока читал, забыл, что рядом кто-то есть. Новая сказка – спустя три года! Ское вспомнил, как ему в руки попадали предыдущие. Первую он купил у загадочной синеволосой девушки в парке города Магнитогорска. Вторая буквально упала на него с неба. Он не думал, что когда-нибудь история продолжится. История о принце и волшебнице, история о…
– Ское, ты меня слышишь?
Ское встряхнул головой и непонимающе уставился на Карину, словно видел ее впервые.
– Я говорю, это же не стихи, – сказала она, округлив глаза.
– Не стихи? Да… Это последнее, что меня волнует, – задумчиво проговорил Ское.
– А что тебя волнует?
– Сказка не закончена.
– И не просто не закончена, оборвана на полуслове. У нее волосы синие, да?
– Синие… Мне нужен бездомный.
– Который продал тебе эти «стихи»? Хочешь узнать концовку?
– Давай я провожу тебя до двери подъезда?
– А потом один пойдешь искать того человека? Ну уж нет! Я пойду с тобой – тоже хочу узнать, чем закончилась история.
– Разве родители не ждут тебя?
– Подождут: из меня еще алкоголь не выветрился. Где ты его встретил?
– На какой-то скамье.
– На какой-то скамье?
– Она была длинная.
– Это не редкость. Но ладно, ищем длинную скамью.
Они зашагали бодрым шагом в направлении студенческого общежития. Внезапно Ское остановился.
– Это бесполезно.
– Что? Идем, надо найти скамью, – Карина потянула его за рукав.
– Бездомный ушел раньше меня. Продал мне сказку и сразу ушел.
– Ну, может… – задумалась девушка. – Может, это его любимая скамья и потом он вернулся?
– Скамья не производила впечатления любимой.
– Он любит ее тайно. Идем!
– Тебе лишь бы домой подольше не возвращаться? – с улыбкой спросил Ское.
«Мне лишь бы с тобой еще побыть», – могла бы ответить Карина, но уже не была настолько пьяна, поэтому просто пожала плечами.
Чем дольше шли, тем чаще на пути встречались длинные скамейки, и все пустые.
– Длинные скамейки словно с цепи сорвались. Кажется, они захватили город, – усмехнулся Ское. Он посмотрел на Карину. – Ты не замерзла? Могу проводить тебя до дома еще раз.
– Возвращаться плохая примета.
– Вряд ли мы найдем бездомного.
– Зато мы увидели много длинных скамеек.
– Тоже результат.
– Хочешь снять фильм на этот сюжет? Про принца и его потерянный корабль.
– Нет. Просто… хочу знать, чем эта история закончится.
– Он найдет волшебницу, она окажется принцессой, и они поженятся. Обычно концовки сказок банальны и добры, как булочник.
– Как булочник? – улыбнулся Ское.
– Булочники обычно добрые. И банальные.
– А мы все продолжаем куда-то идти.
– Только вперед!
– Мы ведь больше никого не ищем.
– Нет, Ское. Ищем. Точнее, ты ищешь, – преувеличенно серьезно сказала Карина, и что-то преподавательское мелькнуло в ее лице. – Ты ищешь сюжет. Поэтому бегаешь от скамейки к скамейке. Не в буквальном смысле. Нет, мы, конечно, действительно искали скамейку, но… Если что, это аллегория. Кстати, что такое аллегория?
– Это…
– Неважно, – перебила Карина. – Главное, что это она. И похоже, алкоголь из меня еще не выветрился, раз уж я вспомнила слово «аллегория», даже не зная его значения.
Ское снова улыбнулся.
– А ты, значит, любишь небо? – вдруг спросила Карина. – Папа сказал, что да. А я вчера видела бело-серое небо, оно было как жидкая овсяная каша. Ты его коллекционируешь? Было бы интересно. Коллекция неба. Как марки или монеты. А сейчас оно как фрак. Черное просто.
– Ты сегодня разговорчива.
– Я сегодня пьяна.
– Когда встречала меня в коридоре института и притворялась, что ладонь – это телефон, о чем ты говорила? – вдруг спросил Ское.
Карина на минуту замолчала и понурилась, будто бы устыдившись своего поведения в прошлом. А потом ответила тихо, не глядя на Ское:
– Я не помню. О всякой ерунде. Как сейчас, наверное.
– Про коллекцию неба?
– Проводи меня домой, – еще тише сказала Карина.
– Что ответил абонент на том конце ладони?
– Это было безответно. Это всегда безответно, – горько сказала Карина. Слишком горько, почти наигранно, как в театральной пьесе.
Несколько минут шли молча, пока Ское не заметил:
– Мы по-прежнему идем вперед. Все дальше от твоего дома.
Карина не ответила, она молча развернулась и направилась в обратную сторону. Ское последовал за ней.
– Кажется, алкоголь из меня полностью выветрился, – проговорила Карина. – Сейчас ты проводишь меня, я скажу «спасибо», и мы разойдемся: я в подъезд, а ты не знаю куда.
– Три года назад, – сказал Ское и замолчал. Карина удивленно посмотрела на него. Ское продолжил: – Три года назад сказки о принце и его летающем корабле падали на меня с неба. Стоило только выйти из дома и выбрать одну из небольших улиц Магнитогорска…