Ское свернул с разбитой асфальтовой дорожки в хаос полысевших от осени деревьев и кустов. Некоторое время он пробирался, уворачиваясь от протянутых к нему веток с редкими листьями, пока не дошел до того самого места.
Пианино не было. Оно исчезло, хотя вокруг ничего не поменялось. Куда оно могло деться? Кто-то унес? Забрал себе? Сочли мусором и выбросили? Как бы хотел Ское открыть его крышку, увидеть неровный ряд клавиш – белых и черных. И сыграть. Как Ника когда-то… Ника умела извлечь из этого расстроенного, никому не нужного инструмента совершенные звуки, даже не сознавая, насколько они совершенны. Звуки растворялись в воздухе, но продолжали звучать в голове Ское. Даже сейчас он может вспомнить их в точности. Или ему только кажется? Или это его воображение подбрасывает мелодии, может, когда-то слышанные, а может, собранные из разных напевов, из разрозненных звуков? Может…
Ское выбрался обратно на асфальтовую дорожку и направился к выходу из парка. Луна выползла круглым желтым боком из-за темного облака да так и замерла, словно стесняясь показаться полностью.
26
Когда ложился спать в своей комнате, такой знакомой и неожиданно родной, Ское не стал задергивать шторы. Пусть луна заглядывает. Пусть даже подглядывает в его сны, если нужно. Пусть просто будет на небе, эта магнитогорская желтая луна.
27
Следующее утро озарилось синим небом без облаков. Ское шел по улицам, заваленным опавшей листвой. На высаженных вдоль тротуара декоративных кустах, названий которых Ское не знал, листья стали карими, как человеческие глаза.
Ское подошел к школе. Все осталось таким, каким он запомнил, – и каменный забор школы, и само здание, желтое, кое-где облупившееся. Вошел внутрь. В руке он держал одиннадцать роз в целлофановой обертке – букет для своей классной руководительницы.
Инну Викторовну он нашел на ее прежнем месте, в восемнадцатом кабинете. Она заполняла журнал, а ребята, по виду пяти- или шестиклассники, сновали из ее кабинета в коридор и обратно. Ское на минуту остановился на пороге. Ничего здесь не изменилось – казалось, он был здесь только вчера. Инна Викторовна точно так же сидела за учительским столом, по коридору бегали те же дети, что и теперь, а он пришел с букетом – поздравить классную с каким-то праздником. Только с каким – с Восьмым марта? С Днем учителя?
Инна Викторовна повернула в его сторону лицо. Какое-то мгновение лицо сохраняло задумчивое выражение, словно учительница смотрит сквозь Ское, его как будто нет здесь. Но вот выражение лица поменялось. На щеках Инны Викторовны появился румянец, а затем она улыбнулась – узнала. Ское зашел.
– Какая неожиданность! Ское, ты вернулся в Магнитогорск?
– Решил навестить город, – сказал тот и протянул учительнице цветы.
– Ну, как ты? Где учишься? Рассказывай, – Инна Викторовна поставила цветы в трехлитровую банку с водой, в которой уже стоял другой букет, с постаревшими, жухлыми лепестками.
– Учусь на режиссера.
– Значит, все-таки решил воплотить свою мечту? Молодец! Я помню ваш фильм, который вы сняли с Никой и Вадимом. Прекрасная картина, прекрасная! А в Магнитогорск приехал просто так или вновь снимать?
– Снимать, – неожиданно для себя ответил Ское.
– Как интересно!
– Да. Я приехал, чтобы снять свой следующий фильм, – твердо сказал Ское. Можно было подумать, что он принял это решение давно.
– А что за фильм, если не секрет?
Прозвенел звонок, но Инна Викторовна словно и не обратила на него внимания. В кабинет стали заходить и рассаживаться по местам ученики.
– Фильм о встрече.
– О встрече?
– На курсе нам дали задание снять сюжет о встрече или расставании. Я выбрал встречу.
Класс заполнился, и ребята с любопытством взирали на свою учительницу и незнакомого им высокого парня, которые разговаривают о каких-то встречах и расставаниях.
– Значит, о встрече? – улыбнулась Инна Викторовна. – Что ж, искренне желаю тебе удачи, Ское. Пусть встреча состоится.
Ское улыбнулся в ответ.
– А сейчас извини меня, урок начался. Лето – это маленькая жизнь, а урок – маленькая встреча, – Инна Викторовна весело усмехнулась, и Ское вдруг заметил, что выглядит она теперь счастливее, чем три года назад. Или ему только кажется?
Ское попрощался и почти вышел из кабинета, но учительница окликнула его в дверях. Ское обернулся.
– Как снимешь, покажи мне фильм, пожалуйста. Я буду очень рада его увидеть.
– Конечно.
28
Ское вышел из здания школы и вдохнул осенний воздух полной грудью. На верхушках деревьев увядшая листва напоминала готовых взлететь коричневых птиц. А над этими птицами неподвижно висели, как театральные декорации, скукоженные, словно тоже завядшие, грязно-белые облака.
– Всё как я люблю, – проговорил себе под нос Ское. Он знал теперь, куда должен идти.
29
Соленый ветер, будто рядом море. Ское шел по ветру, как когда-то, как три года назад, с Вадимом и Никой. Им было по шестнадцать. Ветер привел их к карусели, и они катались, точно им шесть лет, а не шестнадцать. Карусель кружила его и Нику, а Вадим стоял рядом, делая вид, что слишком взрослый для таких забав.
Вскоре Ское подошел к респектабельному двухэтажному дому. Он помнил, где нужное ему окно. Поднял взгляд и неожиданно для себя увидел в окне лицо. Не думал, что встреча окажется такой стремительной. Лицо исчезло за занавеской, и Ское стало не по себе. Неужели Вадим его не узнал? Или, наоборот, узнал и не хочет видеть? Слишком поспешно тот скрылся. Ское не успел даже поразмышлять о том, застанет ли Вадима дома. И если не застанет, то что делать – позвонить в дверь, поприветствовать его родителей и узнать, где может быть Вадим, или просто уйти? И захочет ли Вадим видеть его после всего, что произошло три года назад? После трех лет молчания: Ское ни разу не позвонил ни ему, ни Нике. Не мог. А потом было неудобно – слишком много времени прошло. Впрочем, эти вопросы отпали сами собой. Дверь открылась, и из дома вышел Вадим.
Он на миг застыл на пороге, вгляделся в лицо Ское и в следующую секунду уже шагал к нему. Улыбка Вадима делалась все шире по мере приближения.
– Господин принц? – сказал он, подойдя. – Какими судьбами?
– Прилетел вчера, – ответил Ское, улыбаясь. Он разглядывал лицо Вадима. Что-то в нем поменялось.
– И где припарковал летающий корабль?
– Корабль у меня украли. Воспользовался самолетом. Привет, Вадим.
– Привет, Ское, – Вадим усмехнулся, опустил взгляд и тут же снова воззрился на Ское, словно только сейчас его по-настоящему заметил. – Не ожидал увидеть тебя под своим окном. Собирался спеть мне серенаду?
– Неплохая идея.
– Я думал, ты больше не приедешь, – буднично сказал Вадим.
– Я улетел, но обещал вернуться.
– Не помню такого. Наверное, не мне обещал. Зайдешь?
– Да, конечно, – неуверенно кивнул Ское. Сама встреча с Вадимом и этот короткий диалог казались ему какими-то неубедительными, словно они оба актеры в кино и плохо исполняют свои роли. Или так и бывает в жизни? Он представлял себе встречу иначе.
– Куда поступил? – не вопрос, а формальность. Вадим отворил дверь и даже не обернулся к Ское. Ское ответил его затылку:
– На режиссерский факультет.
– Как и планировал. Значит, ты теперь настоящий режиссер?
– Пока игрушечный. Я же еще учусь. А ты?
Вадим повел Ское в гостиную. Парень заметил, что теперь стены здесь выкрашены в лиловый цвет, не как раньше.
– Я стажируюсь у отца в компании.
– Надо же.
– Да. Пока стажер, а через полгода отец планирует назначить меня торговым представителем. Сейчас учусь заочно в Америке, чтобы не тратить время на лекции.
– Ого. Отец, наверное, гордится тобой.
– Наверное, – Вадим сдвинул брови, и на мгновение в его лице промелькнуло что-то из прошлого, хмурость или суровость – нечто родное, много раз виденное. Но только на мгновение. Он тут же улыбнулся Ское не своей улыбкой. Вот что было нового в лице Вадима – эта улыбка. Ское никогда не видел такую у него.
Скорее, эта была улыбка… его мамы. Да, Марина Алексеевна улыбалась так всякий раз при встрече – официально и немного холодно.
– Как твоя мама поживает? – решил поинтересоваться Ское. – Она дома?
– Нет, – резко ответил Вадим и замолк.
Они уселись друг против друга на двух диванах. Повисла пауза.
– Кофе? – предложил Вадим.
– Чувствую себя как на светском приеме, – признался Ское. – Неловко как-то. Я тебя отвлек своим появлением от чего-то важного?
– Нет. Ко мне сейчас девушка придет, но это не значит, что ты меня отвлек, – вежливо ответил Вадим.
– Девушка? – автоматически переспросил Ское. Неужели Ника?
– Да, девушка. Она у меня есть. Мы встречаемся. Так бывает.
– Да, так бывает, – слегка улыбнулся Ское. Ему захотелось уйти сейчас же.
Раздался короткий звонок, и Вадим поднялся с дивана.
– Я вас познакомлю.
Значит, не Ника.
Они вышли в прихожую, Вадим открыл дверь. На пороге появилась миниатюрная брюнетка, улыбнулась до ямочек на щеках, чмокнула Вадима, словно они женаты много лет, и только тут заметила Ское.
– Здравствуйте.
– Это моя девушка Кристина, студентка консерватории, играет на скрипке, – представил Вадим. – А это Ское, он из Швеции.
«Просто Ское, – мысленно заметил тот. – Не друг, а Ское, который из Швеции».
– Внешне напоминает принца, но учится на режиссера, – продолжил Вадим. – Только не влюбляйся в него, а то все этим грешат.
Ское нахмурился. Кристина рассмеялась шутке и сказала, глядя на Вадима:
– Постараюсь не влюбляться.
То, как она смотрела на Вадима, выдавало в ней глубокую, отчаянную влюбленность. И конечно, не в Ское.
– Я, пожалуй, пойду.
– Подожди, выпей с нами кофе или чаю, – сказал Вадим.
– Не хочу мешать.
– Вы нам не помешаете, – вставила Кристина. Вадим приобнял ее за талию.