Лили колебалась. Всего-то несколько мгновений – но Джейн, тут же насторожившись, подалась вперед:
– Видели, верно?
– Точно не знаю.
– Как это понимать?
– В прошлом году, когда я жила в Париже, мне пришло письмо от Сары. Она получила по почте открытку, и та ее очень огорчила. Открытку она переслала мне.
– От кого была открытка?
– Там не было ни обратного адреса, ни подписи. На ней была изображена репродукция картины из брюссельского Королевского музея. Портрет работы Антуана Вирца[28]. «Ангел Зла».
– И что там было написано?
– Ничего. Одни только знаки. Но мы с Сарой сразу узнали эти символы, потому что видели их тем летом – они были вырезаны на деревьях.
Джейн протянула Лили ручку и блокнот:
– Нарисуйте их.
Лили взяла ручку. Но тут же остановилась в нерешительности, как будто ей было противно рисовать то, что она видела. Наконец она поднесла ручку к бумаге. Увидев рисунок, Джейн почувствовала, как ее обдало холодом: три перевернутых креста. И примечание: R17:16.
– Это ссылка на цитату из Библии? – уточнила Джейн.
– Из Откровения.
Джейн посмотрела на Сансоне:
– Можете найти ее?
– Я могу процитировать, – тихо проговорила Лили. – «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».
– Вы знаете ее наизусть.
– Да.
Джейн открыла блокнот на чистой странице и снова передала его Лили.
– Можете записать ее для меня?
Некоторое время Лили просто смотрела на белую страницу. Затем с неохотой принялась писать. Медленно, словно каждое слово причиняло ей боль. А закончив, вернула блокнот Джейн со вздохом облегчения.
Риццоли взглянула на запись и снова почувствовала, как холод, словно игла, пронзил ее спину.
«И плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».
– Похоже на предостережение. На угрозу, – заметила Джейн.
– А это и есть угроза. Уверена, что она предназначалась мне.
– Но почему открытка пришла Саре?
– Потому что меня не так-то просто было разыскать. Я же столько раз переезжала с места на место, из города в город.
– Значит, он послал ее Саре. А она знала, как вас найти. – Джейн задумалась. – Ведь это он писал, так?
– Не знаю.
– Да бросьте, Лили, а кто же еще, как не Доминик? Почти наверняка он и стену хлева исцарапал двенадцать лет назад. Почему же он вас ищет? Почему угрожает?
Лили понуро опустила голову. И тихо сказала:
– Потому что я знаю, что он сделал тем летом.
– С вашими родными?
Лили подняла глаза – в них сверкали слезы.
– Я не могу доказать. Но я знаю это.
– Откуда?
– Отец ни за что не смог бы застрелиться! Он знал, как был мне нужен. Но меня тогда никто и слушать не хотел. Мало ли чего болтает какая-то шестнадцатилетняя девчонка!
– Где же эта открытка? Со знаками?
Лили вздернула подбородок:
– Я сожгла ее. А сама уехала из Парижа.
– Почему?
– А вы бы как поступили, если бы вам грозили смертью? Сидели бы сложа руки и ждали?
– Надо было позвонить в полицию. Почему вы не сделали этого?
– И что бы я сказала? Что кто-то прислал мне цитату из Библии?
– Значит, вы даже и не думали сообщать в правоохранительные органы? Вы же чувствовали, что ваш двоюродный брат убийца. И даже ни разу не обратились к властям? Этого я не понимаю, Лили. Ведь он вам угрожал. И до того запугал, что вам пришлось уехать из Парижа. А вы даже не обратились ни к кому за помощью. Просто убежали.
Лили опустила глаза. Наступила долгая тишина. Было только слышно, как в другой комнате громко тикают часы.
Джейн посмотрела на Сансоне. Вид у него был озадаченный. Затем она перевела взгляд на Лили, которая настойчиво прятала глаза.
– Ладно, – проговорила Джейн. – Что вы от нас скрываете?
Лили промолчала в ответ.
Джейн потеряла терпение.
– Почему, черт возьми, вы не хотите нам помочь поймать его?
– Вам его не поймать, – проговорила Лили.
– Почему же?
– Потому что он не человек.
Снова наступила долгая тишина, и снова Джейн услышала тиканье часов в соседних комнатах. Холодные иглы, вонзавшиеся в спину Джейн, превратились теперь в огромную ледяную глыбу.
Не человек. «И десять рогов, которые ты видел на звере…»
Сансоне придвинулся ближе к девушке. И тихо спросил:
– Кто же он тогда, Лили?
Она вздрогнула и обхватила себя руками.
– Мне не убежать от него. Он всегда меня настигает. Найдет и теперь.
– Ну хорошо, – в конце концов совладав с собой, сказала Джейн.
Разговор сильно отклонился от основной темы, и теперь Риццоли засомневалась: правду ли говорила девушка до того. Одно из двух – либо Лили Соул морочила им голову, либо просто бредила; Сансоне же не просто смаковал каждую пугающую деталь, а прямо-таки подпитывал иллюзии девушки своими.
– Ладно, хватит морочить мне голову, – отрезала Джейн. – Я ищу не дьявола. А человека.
– В таком случае вам никогда его не поймать. И я ничем не могу вам помочь. – Лили посмотрела на Сансоне. – Мне нужно в уборную.
– Не можете помочь нам? – спросила Джейн. – Или не хотите?
– Послушайте, я устала, – резко отозвалась Лили. – Я прямо с самолета, у меня нарушен суточный ритм, и я два дня не принимала душ. Не буду больше отвечать на ваши вопросы.
С этими словами Лили вышла из комнаты.
– Она так ничего нам и не сообщила, – констатировала Джейн.
Сансоне посмотрел на дверь, за которой скрылась Лили.
– Ошибаетесь, – возразил он. – По-моему, кое-что сообщила.
– Она что-то скрывает. – Джейн вдруг смолкла. Зазвонил ее сотовый телефон. – Простите, – проговорила она и полезла к себе в сумочку.
Винс Корсак начал разговор без всяких преамбул.
– Ты должна приехать прямо сейчас, – выпалил он.
В трубке слышались отдаленная музыка и шумный разговор. «О боже, – спохватилась она, – совсем забыла про эту чертову вечеринку».
– Послушай, мне и правда жаль, – сказала она. – Но, боюсь, сегодня никак не получится. У меня допрос в самом разгаре.
– Да только ты и сможешь тут разобраться!
– Винс, я очень занята.
– Это ведь твои родители. И что, черт возьми, прикажешь мне с ними делать?
Джейн запнулась:
– Что?
– Они тут орут друг на друга. – Он вдруг замолчал. – Ага! Вот уже на кухню побежали. Пойду прятать ножи.
– Что, папа тоже у тебя?
– Только-только заявился. Хоть я его и не звал! Сразу за твоей мамой пожаловал, и вот уже минут двадцать, как они грызутся. Так ты едешь, нет? Потому что, если они не уймутся, придется мне звонить девять-один-один.
– Нет! Господи, только не это! – «Чтобы маму с папой увезли в наручниках? Я этого не переживу!» – Ладно, сейчас приеду. – Она отключила телефон и посмотрела на Сансоне. – Мне надо ехать.
Он проводил ее в переднюю – там она надела пальто.
– Сегодня еще вернетесь?
– Сейчас она не очень-то сговорчива. Попробуем продолжить завтра.
Он кивнул:
– У меня она будет в безопасности.
– В безопасности? – Она хмыкнула. – То есть не дадите ей сбежать?
Джейн вышла в ночь – холодную и ясную. Перешла через улицу к «субару» и уже собралась запустить двигатель, как вдруг услышала, что у стоявшей рядом машины хлопнула дверца. Она глянула на улицу и увидела, как к ней спешит Маура.
– А ты-то что здесь забыла? – удивилась Джейн.
– Узнала, что он разыскал Лили Соул.
– Да уж постарался.
– Ты ее уже допросила?
– Она ничего такого не сказала. В общем, мы не продвинулись ни на шаг. – Джейн снова взглянула на улицу, заметив, как на стоянку въехал фургон Оливера Старка. – Да что здесь сегодня происходит?
– Просто нам хочется поглядеть на Лили Соул.
– Нам? Только не говори, что ты примкнула к этим психам!
– Да никуда я не примыкала. Но дом мой пометили, Джейн, и мне хочется знать – почему. Хочется послушать, что скажет эта девушка.
Маура развернулась и направилась к дому Сансоне.
– Эй, док! – окликнула ее Джейн.
– Да?
– Гляди поосторожней там с Лили Соул.
– А что такое?
– Она или не в себе, или что-то скрывает. – Джейн задумалась. – А может, и то и другое.
Хоть Корсак и закрыл дверь в свою квартиру, Джейн отчетливо слышала дробный ритм музыки «диско», будто бы за стеной бешено колотилось сердце какого-нибудь великана. Хозяину дома было пятьдесят пять, он перенес сердечный удар, и, возможно, песня «Остаться в живых»[29] подходила ему как нельзя лучше. Джейн постучала в дверь, содрогаясь при мысли увидеть Корсака в домашнем облачении.
Он открыл дверь, и она уставилась на его блестящую шелковую рубашку с кругами от пота под мышками. Воротник расстегнут, из-под него видна грудь – волосатая, как у гориллы. Единственное, чего ему недоставало для завершения образа, – золотой цепочки на толстой шее.
– Слава богу, – вздохнул он.
– Где они?
– Все там же, на кухне.
– И все еще живы, надеюсь?
– Они так кричали, так кричали. Ну и дела, никогда бы не подумал, что твоя мама может так выражаться!
Джейн прошла в дверь – и окунулась в полумрак, разреженный яркими лучами света, отражавшегося от бессчетных сверкающих граней кружившего под потолком шара. В полутьме она разглядела с десяток скучающих гостей: одни стояли и потягивали спиртное, другие сидели на диване и машинально уплетали картофельные чипсы, предварительно обмакивая их в соус. Джейн впервые оказалась в доме новоиспеченного холостяка Корсака и тут же застыла на месте, потрясенная представшим перед ее глазами зрелищем. Стальной журнальный столик со столешницей из затемненного стекла и белый ворсистый ковер под ним. Большущий телевизор со стереоколонками, такими огромными, что, казалось, водрузи на одну из них крышу, и вполне сошло бы за дом. И кругом черная кожа – везде-везде. Даже от стен тянуло тестостероном.