27
Стены в мотеле были тонкие, словно картонные. Лежа в постели, Маура слышала, как в соседнем номере Джейн разговаривает по телефону. «Как, должно быть, приятно вот так позвонить мужу и вместе громко смеяться. Или обниматься и целоваться на людях, не оглядываясь ни на кого, кто мог бы узнать и осудить». Ее разговор с Даниэлом был кратким и будто краденым. В трубке слышались посторонние голоса: он был в помещении не один — его слышали другие люди, и голос у него был довольно сдержанный. И она недоумевала: неужели между ними теперь так будет всегда? Их скрытая личная жизнь и та жизнь, которую они ведут на глазах у людей, будут всегда оторваны друг от друга и никогда не пересекутся? Это и есть расплата за грех. Не адский огонь и проклятие, а разбитое сердце.
Меж тем в соседнем номере Джейн закончила болтать по телефону. Спустя некоторое время у нее заработал телевизор, а вслед за тем Маура услышала шум воды в душе. Их разделяла всего лишь тонкая стенка, однако преграда, вдруг выросшая между ними, была крепче любого дерева и гипса. По приезде в Бингхэмтон они почти не разговаривали, и сейчас даже звук работавшего у Джейн телевизора действовал Мауре на нервы. Она спрятала голову под подушку, чтобы не слышать никакого шума, но от голоса совести, звучавшего у нее в голове, ей было не спрятаться. И даже когда в номере у Джейн все наконец стихло, Маура лежала с открытыми глазами и считала минуты, потом часы…
Еще не было семи, когда она в конце концов выбралась из постели, измученная бессонной ночью, и выглянула в окно. Небо показалось ей уныло-серым и пугающе тяжелым. Всю ночь валил снег, и машины на стоянке будто оделись в белые чехлы. «Хочу домой, — подумала она. — К черту мерзавца, исписавшего мне дверь — хочу в свою уютную постель, на свою уютную кухню». Но впереди ее ждал муторно долгий день — еще один день негодующе-укоризненного, упрямого молчания Джейн. «Ну и пусть, стиснем зубы и будем терпеть».
Ей пришлось выпить две чашки кофе, прежде чем она была готова к встрече с новым днем. Подкрепившись черствым сырником, любезно предлагавшимся в качестве местного утреннего завтрака, она взяла дорожную сумку и направилась к автостоянке, где в уже заведенной машине ее ждала Джейн.
— Джуревич ждет нас на месте, — сообщила Джейн.
— Знаешь, как туда добраться?
— Он объяснил. — Джейн хмуро взглянула на Мауру. — О-о, да ты выглядишь как выжатый лимон.
— Не выспалась.
— Матрас ужасный, да?
— И он тоже.
Маура пристроила сумку на заднем сиденье и захлопнула дверь со своей стороны. Некоторое время они сидели молча; их колени обдувало теплым воздухом обогревателя.
— Все дуешься, — сказала Джейн.
— Если честно, сейчас нет настроения болтать.
— Я же по-дружески. Когда вижу, что жизнь подруги летит под откос, считаю своим долгом сказать ей об этом.
— Я тебя услышала. — Маура пристегнула ремень безопасности. — Может, поедем уже?
Они выехали из Норвича и направились на северо-запад по скользкой дороге, припорошенной свежевыпавшим снегом. Густые тучи обещали очередной снегопад, да и виды в окне казались Мауре неприглядно унылыми. Датский сыр превратился в камень в ее желудке — она откинулась назад и закрыла глаза, чтобы ее не вырвало.
Очнулась она некоторое время спустя и обнаружила, что они тащатся по разбитой, сплошь заснеженной дороге. По обе стороны к ней подступал густой темный лес, да и тучи, пока Маура дремала, стали еще мрачнее.
— Сколько еще до Пьюрити? — спросила она.
— Городишко уже проехали. Но ты ничего не потеряла.
— Ты точно знаешь, что это та дорога?
— Так он сказал.
— Джейн, по-моему, мы тут застрянем.
— У меня полноприводная машина, ясно? Ну а в случае чего вызовем тягач.
Маура достала сотовый.
— Сигнала нет. Прекрасно!
— Вот. Где-то здесь, похоже, есть поворот, — заметила Джейн, указывая на знак, сообщавший о продаже недвижимости, наполовину погребенный под снегом. — Дом ведь продается, помнишь? — Она дала полный газ, «Субару» слегка занесло, затем колеса выровнялись, и машина рванула в гору. Скоро деревья расступились, и на пригорке показался дом.
Джейн остановилась на подъездной аллее и оглядела громоздившееся перед ними трехэтажное строение в викторианском стиле.
— Ух ты, — пробормотала она, — какой домище-то!
На перилах широкого крыльца с навесом висела желтая лента полицейского ограждения, трепыхавшаяся на ветру. Хотя обшивочные доски явно нуждались в покраске, признаки заброшенности не портили общего впечатления о доме, который когда-то был очень красивым; и виды вокруг него открывались тоже замечательные. Джейн и Маура выбрались из машины и, подставив лица под обстрел снежинок, поднялись по ступенькам на крыльцо. Заглянув в окно, Маура с трудом разглядела задрапированную мебель и больше ничего: внутри было темно.
— Дверь заперта, — констатировала Джейн.
— Когда он собирался быть здесь?
— Четверть часа назад.
Маура выдохнула облачко пара.
— Ветер просто ледяной. Интересно, сколько еще придется ждать?
— Погоди, может, смогу поймать сигнал. — Джейн хмуро взглянула на свой сотовый телефон. — Один сегмент. Возможно, сработает.
— Пойду пока посижу в машине.
Маура спустилась по ступеням и уже было открыла дверь машины, как вдруг услышала голос Джейн:
— А вот и он.
Маура оглянулась и увидела, как по дороге к ним приближается красный джип «Чероки». А следом за ним — черный «Мерседес». «Чероки» остановился возле «Субару» Джейн, из него вышел мужчина, остриженный под ежик и одетый по погоде в короткую куртку-пуховик и башмаки на толстой подошве. Когда он протянул Мауре руку в перчатке, она обратила внимание на его серьезное лицо и холодные серые глаза.
— Детектив Риццоли? — осведомился он.
— Нет, я доктор Айлз. А вы, должно быть, детектив Джуревич.
Он кивнул, и они пожали друг другу руки.
— Я из департамента шерифа округа Ченанго. — Он взглянул на Джейн, спускавшуюся ему навстречу по ступеням веранды. — Это вы Риццоли?
— Да. Мы приехали несколько минут… — Джейн вдруг осеклась, устремив взгляд на черный «Мерседес». И на вышедшего из него человека. — А ему-то какого черта здесь надо?
— Он предупреждал, что вы так скажете, — заметил Джуревич.
Энтони Сансоне направился прямо к ним — полы его черного пальто развевались на ветру. Он коротко кивнул Джейн в знак приветствия, однако по ее виду можно было судить, что его присутствие здесь вовсе не желательно. Затем он перевел взгляд на Мауру.
— Тело уже видели?
Она кивнула.
— Вчера вечером.
— Думаете, мы имеем дело с тем же убийцей?
— Что значит «мы»? — резко вмешалась Джейн. — Не знала, что вы служите в правоохранительных органах, господин Сансоне.
Он посмотрел на нее как ни в чем не бывало.
— Я не собираюсь вам мешать.
— Это место преступления. И вам нельзя здесь находиться.
— Полагаю, округ Ченанго не входит в вашу юрисдикцию. Главный здесь детектив Джуревич.
Джейн посмотрела на Джуревича.
— Это вы ему разрешили?
Джуревич пожал плечами.
— Наши криминалисты тут уже поработали. Так что он вполне может составить нам компанию.
— Значит, у нас тут что-то вроде экскурсии.
— Вопрос решен в департаменте шерифа, по особому запросу.
Джуревич взглянул на Сансоне, хранившего полное спокойствие.
— Мы только зря теряем время, — заметил Сансоне. — Думаю, нам всем хотелось бы поскорее укрыться от ветра.
— Детектив! — обратилась к Джуревичу Джейн.
— Если у вас есть возражения, — сказал Джуревич, явно недовольный тем, что оказался меж двух огней, — можете обратиться в министерство юстиции. А теперь, с вашего позволения, давайте пройдем в дом, пока мы все тут не окоченели.
И он поднялся по ступеням на крыльцо, Сансоне — за ним.
Джейн направилась следом. Ворча себе под нос:
— Интересно, кто же ему покровительствует?
— Спроси об этом лучше его самого, — сказала Маура и направилась вверх по лестнице.
Джуревич уже отпер входную дверь, и Маура прошла в дом следом за мужчинами. Внутри, как ей показалось, было лишь немного теплее, чем снаружи, зато здесь, по крайней мере, они могли укрыться от ветра. Джейн вошла вслед за нею и закрыла за собой дверь. После сверкающего снега глазам Мауры пришлось некоторое время привыкать к царившему в доме сумраку. Заглянув через дверной проем в переднюю, она разглядела задрапированную мебель и тускло отсвечивающий деревянный пол. Через окна в комнату проникал бледный зимний свет, наполняя ее серыми тенями.
Джуревич указал на подножие лестницы.
— Так не видно, но с помощью люминола на ступеньках и в прихожей удалось разглядеть пятна крови — их тут хоть отбавляй. Похоже, перед уходом он прибрал за собой, поэтому следы обуви практически неразличимы.
— Вы весь дом обошли с люминолом? — поинтересовалась Джейн.
— С люминолом, ультрафиолетовым спектрометром и попеременным освещением. Все комнаты обследовали. Там, за той дверью, кухня со столовой. А за гостиной — кабинет. Кроме размытых следов обуви в прихожей, на первом этаже нет больше ничего интересного. — Он посмотрел на лестницу. — Все произошло наверху.
— Вы говорили, дом пустовал, — заметил Сансоне. — И как же убийца сюда проник? Следы взлома были?
— Нет, сэр. Окна были закрыты наглухо. И та женщина, агент по продаже недвижимости, божится, что и входные двери всегда запирает за собой, когда уходит.
— У кого есть ключ?
— У нее, понятно. Потом, она уверяет, что всегда хранит его у себя в кабинете.
— Замок старый?
— Да бог его знает. Может, лет двадцать назад врезали.
— Полагаю, у хозяйки тоже ключ имеется.
— Она не была в Пьюрити уже несколько лет. Слыхал, живет теперь где-то в Европе. А связаться с ней нет возможности. — Джуревич кивнул на задрапированную мебель. — Все покрыто слоем пыли в палец толщиной. Сами поглядите, здесь давненько никто не живет. Жаль, конечно. Дом-то крепкий, еще лет сто простоит, и надо же, пустует. Смотритель заглядывает сюда раз в месяц проверить, все ли в порядке. Он-то и нашел тело. Заметил на подъездной аллее машину, которую Сара Пармли взяла напрокат, а после увидел, что входная дверь открыта.