– Нож вошел в него. И он умер.
Стоило сказать это вслух, и я поняла, как неправильно звучат эти слова. Но за ними стояла целая история. О том, кем я была. О том, что я сделала.
Чью жизнь я оборвала.
Я не сказала, что убила его. Хотя именно это я и сделала. Я не смогла этого сказать, даже теперь, когда пыталась освободиться от правды. И не думала, что когда-нибудь вообще смогу произнести это.
Именно об этом я не могла перестать думать целый год. Этот призрак преследовал меня.
– Он был обычным старшеклассником. Поступил в Браун[14].
Я запомнила факты его жизни, как спортивные фанаты запоминают статистику. Я проявляла к ним рвение мазохиста, голодного, жадно поглощающего все мельчайшие подробности, все посты в социальных сетях, пока меня не затошнило.
– Он был средним ребенком в семье, у него остались старшая и младшая сестры. Состоял в футбольной команде. Встречался с девушкой по имени Элли. Обожал бутерброды с арахисовым маслом и желе, но только с абрикосовым. Он любил аниме и книги Джеймса Паттерсона. Он…
Я закрыла глаза, пытаясь удержать поток слез. Я распахнула свое сердце, признав худшее, что когда-либо делала, – худшее, что кто-либо мог сделать. Я чувствовала себя опустошенной.
– Это была самозащита, – вполголоса проговорила я.
Фелисити перевела луч фонарика на грязный пол. Теперь, когда свет не бил мне в лицо, я снова могла различить очертания человеческих фигур. Я еще не поняла, осуждают ли они меня или испытывают ко мне отвращение. Наверное, и то, и другое.
Я окончательно вышла из оцепенения и рухнула обратно в настоящее, осознав с обжигающей ясностью, что только что поделилась своей самой темной тайной с четырьмя незнакомцами. Нет, хуже: с четырьмя учениками из Манчестерской школы.
Но тут из темноты раздался голос Фредди:
– Спасибо, что поделилась с нами. – И затем: – Мы принимаем тебя в клуб. Если ты желаешь вступить.
Я моргнула. Мне потребовалась минута, чтобы осознать то, что он сказал. Никакого осуждения. Никакого отвращения. Вытирая слезы со щек, я поняла, что чувствую себя по-другому. Легче.
– Ну да, – ответила я. – Да, хорошо.
– Но ты по-прежнему числишься на испытательном сроке, – добавила Фелисити. – До тех пор, пока мы не примем тебя на постоянной основе.
Они поднялись на ноги. По-видимому, посвящение закончилось, и я его прошла. Я тоже встала, отряхивая сзади джинсы. Кто-то открыл дверь, и помещение залил лунный свет. Они гуськом вышли, и я последовала за ними, лавируя между громоздкими вагонами, застывшими на странных железнодорожных путях, которые прежде мне не удавалось разглядеть. Мы оказались в окружении заколоченных игровых будок и заброшенных аттракционов в парке развлечений, вдалеке виднелись похожие на горные вершины и долины изгибы горок аквапарка. Посмотрев на вход в здание, из которого мы только что вышли, я увидела надпись: «Spook-a-Rama» – «Комната ужасов».
Все эмоции, которые я сдерживала, – страх, напряжение, отчаяние, – вырвались наружу в смехе. Это оказался всего лишь смешной, дурацкий заброшенный аттракцион. Не такой уж и страшный.
Фредди держался позади и ждал меня.
– Я никогда раньше не бывала на Кони-Айленде, – призналась я.
– Ну, как тебе такое первое впечатление?
– Кстати, как вам удалось сюда пробраться?
Фредди кивнул в сторону остальных членов клуба, шагающих впереди.
– За деньги можно получить доступ куда угодно.
Логично.
– То, о чем ты рассказала, – начал Фредди. Он поправил очки. – Мне жаль, что это случилось с тобой.
Он мог бы сказать что угодно другое, но я была очень благодарна, что Фредди предпочел именно эти слова. Похоже, он говорил их от души.
– Добро пожаловать в Клуб поклонников Мэри Шелли, – объявил он.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, когда я пришла в школу, все события прошлой ночи казались мне сном.
Потому что А) это было невероятно странно. Все это – мешок на голове, похищение, парк аттракционов в Кони-Айленде. Чем больше я об этом размышляла, тем более странным мне все казалось.
И Б) никто из членов Клуба поклонников Мэри Шелли больше не сказал мне ни слова. Мне не поступило никаких сообщений от Фредди с дальнейшими инструкциями, и Брэм даже не взглянул на меня, когда я проходила мимо него в коридоре. Хотя, возможно, он поступил так потому, что рядом с ним стояла Лакс, которая, вероятно, сожгла бы школу дотла, если бы я посмела встретиться с ней взглядом.
Но в кои-то веки я не переживала ни из-за Лакс, ни по поводу того, что все остальные в Манчестерской школе считают меня ненормальной, потому что теперь все мои мысли занимал лишь Клуб поклонников Мэри Шелли. Я по-прежнему ломала голову над вопросом: зачем этот клуб создан? Просто ради того, чтобы устраивать беспорядки? Или, возможно, как способ для скучающих богатых детишек поразвлечься? Но это не объясняло факта, что существовала некая игра, требующая от участников мастерства, стратегии и какой-то системы подсчета очков. Все было окутано атмосферой ужаса, но звучало довольно невинно. Детские шалости.
Судя по всему, в клуб меня приняли, но я понятия не имела, когда начнется игра. Думаю, что мне не стоило рассчитывать на получение брошюры с инструкциями и плана проведения, но все же ребята слегка перебарщивали с секретностью. К концу моих утренних занятий я чувствовала, что вот-вот лопну от нетерпения.
Заметив на перемене после второго урока, что Фелисити стоит возле своего шкафчика, я подлетела к ней. Она прятала в шкафчик учебники, словно отчаянно хотела похоронить чей-то труп. Из стопки выпал роман Стивена Кинга в мягкой обложке. Я наклонилась, чтобы поднять книгу.
– «Доктор Сон», – жизнерадостно прочла я. – Эту я еще не читала.
Фелисити бросила на меня взгляд, в котором довольно отчетливо сквозило презрение, и выхватила книгу у меня из рук. Она захлопнула дверцу шкафчика и, не говоря ни слова, удалилась.
– Обсуждать дела клуба в школе – дурной тон, – предупредил Тайер, словно выросший из-под земли рядом со мной.
Я подпрыгнула от неожиданности. Но он так же быстро, как и появился, двинулся дальше. Я поспешила за ним.
– Я ничего не обсуждала.
– Это неписаное правило. Никакого братания на публике. Это позволяет избежать подозрений.
– Поняла. – Я не стала заострять внимание на том, что разговор и совместная прогулка по коридору тоже могут быть неверно истолкованы посторонними как братание. – Фелисити за что-то меня ненавидит?
– Конечно же нет. Может быть. Пожалуй. Фелисити – дьявол, – небрежно ответил Тайер. – Кстати, ты ужасно выглядишь.
– Э-э, спасибо. Прошлой ночью я почти не спала.
– Почему?
Он это серьезно?!
– Меня похитила банда психопатов в фургоне доставки питания.
– Какая же ты шалунья!
– Послушай, я знаю, что мы не должны говорить об этом, но когда уже мне расскажут больше о клубе?
– Извини, Новенькая, пока ничем не могу поделиться, но потерпи, – прошептал он. – Через два дня у меня состоится испытание на страх. Еще многое нужно подготовить. Интересная штука.
– Испытание на страх?!
Эти слова вызвали во мне внезапный трепет. Но Тайер не ответил. Вместо этого он вошел в класс мисс Лю и занял свое место, а мне пришлось искать свое. Брэм сидел сзади. После странного поведения Фелисити и Тайера я не знала, как мне его поприветствовать, да и вообще стоит ли. Я решила последовать примеру Брэма и продолжать игнорировать существование друг друга.
И все шло прекрасно, пока мисс Лю не начала ходить по классу, спрашивая, творчество каких авторов мы выбрали для написания рефератов.
– Патриция Хайсм… – начал было Брэм.
– Мэри Шелли, – перебила его я.
На другом конце комнаты застонал Тайер. Ноздри Брэма раздулись. А мисс Лю сообщила нам, что мы сделали прекрасный выбор.
За обедом я решила покопаться в социальных сетях в поисках дополнительной информации о членах Клуба поклонников Мэри Шелли. Фелисити, похоже, не вела «Инстаграм». Брэм закрыл свою страницу для посещений, но он красовался на всех отретушированных фильтрами снимках Лакс, где позировал, уткнувшись носом в ее шею и время от времени корча глупые рожи. Таким я его еще не видела.
Кто-то красноречиво откашлялся у меня за спиной.
– Сандра! Привет. – Я быстро сунула телефон в сумку.
Она демонстративно села рядом со мной, демонстративно надкусила ломоть дрожжевого хлеба и принялась жевать. Демонстративно. При этом она всем видом показывала, что не собирается разговаривать со мной. Ну я вполне заслужила такое отношение.
– Я сожалею о том, как вела себя вчера, – начала я. – Я была идиоткой. Просто ужасной, огромной, противной идиоткой.
– Продолжай, – разрешила Сандра.
– Со мной просто творится что-то странное. Все в школе считают меня сумасшедшей, а Лакс Маккрей хочет моей смерти, и я почти уверена, что провалила тест по биологии.
– Дальше…
– Прости, что я психанула. Не могу поверить, что ты по-прежнему хочешь сидеть рядом со мной после того, как я так себя вела. Мне повезло, что ты со мной дружишь.
Я почувствовала, что явно Сандра смягчилась. Но чтобы окончательно убедиться в нашем примирении, я откашлялась и кивнула в сторону обеденного стола, за которым собирались популярные ученики школы.
– Брэм сегодня выглядит… очень мило.
По правде говоря, Брэм не выглядел иначе, чем обычно, но это была моя оливковая ветвь.
Лицо Сандры тут же просияло, и вся неловкость между нами исчезла. В эфир вышел регулярный выпуск новостей о Брэме, в котором Сандра одновременно играла роли и ведущей, и эксперта, освещая новейшие события с полей. Прямо сейчас она принялась размышлять о том, что является его лучшей чертой, но когда я оглянулась, в глаза мне бросились лишь недостатки внешности Брэма. Небольшая щель между передними зубами. Глаза темнее бездны. Блестящие каштановые волосы, которые могли бы служить рекламой салона красоты. Ладно, допускаю, что кому-то эти недостатки покажутся очаровательными. Он поднял голову, почувствовав мой взгляд, и я быстро опустила глаза на свой бутерброд.