Теперь было то же самое, с той лишь разницей, что я точно знала, кто идет следом. Я ощущала на себе пристальный взгляд Брэма так, словно он гладил меня по затылку рукой.
Поднявшись на второй этаж, мы пошли на свет в конце коридора. Кабинет был освещен теплым светом ламп и настенных канделябров, и в нем витал слабый запах книг в кожаных переплетах, заполнявших шкафы вдоль стен. Полки украшали бесценные предметы искусства: греческая урна, покрытая бирюзой; угольный набросок абстрактной обнаженной фигуры; медная балерина, служившая подставкой для книг. Я заметила небольшую картину с изображением пышнотелой дамы и на секунду засомневалась, не оригинал ли это Пикассо, но затем сообразила, что так оно и есть. Наверное, невозможно владеть таким местом и не иметь в своей коллекции Пикассо.
Оказалось, что мама была права, когда говорила, что частная школа расширит мой кругозор. Обычно мне приходилось ходить в музей Метрополитен, чтобы увидеть вещи, которые в семье Брэма использовали в качестве пресс-папье.
Перед створчатыми дверями, выходившими на балкон, стоял большой письменный стол из палисандрового дерева, а в центре комнаты – диванчик, кресло и шезлонг. Фредди, Фелисити и Тайер уже расселись в непринужденных позах, говоривших о том, что это место членам клуба хорошо знакомо. Так ведут себя животные в своей естественной среде обитания.
– Салют, Новенькая, – сказал Тайер.
– Наконец-то добралась. – Фредди, расположившийся на кожаном диванчике, одарил меня улыбкой. Он похлопал по сиденью рядом с собой, но под пристальным взглядом Брэма я вдруг смутилась и села на другом конце, оставив между нами пропасть шоколадно-коричневой кожи.
Фелисити вообще ничего не сказала.
Наконец и Брэм сел в мягкое кресло. Пусть он и нарядился в спортивные штаны, но в большом, похожем на трон кресле по-прежнему выглядел непристойно богатым и надменным. Я невольно подумала: Брэм, в кабинете, с канделябром.
– Давайте начнем. – Брэм потянулся к боковому столику за пультом дистанционного управления и нажал кнопку.
Перед встроенным книжным шкафом опустился проекционный экран, и Фелисити встала, чтобы выключить свет.
Фредди наклонился ко мне.
– Мы любим начинать наши встречи с просмотра фильма ужасов, – пояснил он.
– Выбирай, – кивнул Брэм в мою сторону. Он схватил клавиатуру, положил ее на колени и занес над ней пальцы в ожидании моего ответа. Все выглядело так, будто Брэм испытывает меня и хочет, чтобы я провалила это испытание.
Пока я удерживала взгляд Брэма, мой разум начал лихорадочно работать. Очередная проверка для новичка? Как опрос, который Тайер устроил мне в «Комнате ужасов»? Насколько я знала, члены этого клуба интересовались лишь второсортным дрянным кино или порно с пытками. А что, если бы им нравились только интеллектуальные фильмы: такие номинированные на Оскар шедевры, как «Прочь» или «Молчание ягнят»? Если я выберу классику жанра, то покажусь им скучной? Моим любимым фильмом ужасов был «Изгоняющий дьявола», но они, наверное, видели его миллион раз. Что, если я выберу какой-то фильм, а он никому из них не покажется страшным? Некоторые считают «Гремлинов» фильмом для детей, но эти маленькие монстры могут вызвать настоящую фобию. Я могла бы углубиться в дебри кинематографа и выбрать фильм, о котором никто из них не слышал, но не покажется ли им, что я из кожи вон лезу, чтобы их впечатлить? А если я выберу «Пятница, 13-е: Джейсон штурмует Манхэттен», меня тут же выгонят из клуба?
Впрочем, кого я обманываю? Я бы никогда в здравом рассудке не выбрала «Джейсон штурмует Манхэттен».
Похоже, я размышляла слишком долго. Пронзительные взгляды людей, собравшихся в комнате, вонзились в меня, как в подушечку для булавок. Я решила остановиться на золотой середине. Выбрать классический второсортный фильм.
– «Черное Рождество».
– Оригинал, ремейк или ремейк ремейка? – уточнила Фелисити.
– Не оскорбляй девушку, – сказал Фредди, и в его голосе послышались веселые нотки.
– Оригинал, – ответила я.
Пальцы Брэма заплясали по клавиатуре, а на экране одна папка открывалась за другой, пока не появилась подборка фильмов ужасов.
– Узрите все, перед вами самая полная коллекция фильмов ужасов Брэма! – торжественно объявил Тайер. – Правдивая история: его родители однажды наткнулись на этот священный список, когда, уютно устроившись на диване, собрались посмотреть «Сестричка, действуй-2». Они пришли в такой ужас при виде тревожной картины, указывающей на скрытую агрессию их золотого мальчика, что предложили послать нашего дорогого Брэма к психоаналитику.
– И что же дальше? – Я не могла понять, шутит ли Тайер.
– Конечно же он их отговорил! – ответил Тайер.
– Чемпион команды по дебатам! – воскликнул Фредди.
– Номинирован на премию «Скорее всего, станет ведущим ток-шоу»! – подхватила Фелисити.
– Рекордсмен Книги Гиннесса по трепанию языком! – добавил Тайер.
Они явно подтрунивали над ним, но Брэму, казалось, это нравилось, потому что он сделал то, чего я никогда не замечала за ним раньше. Он улыбнулся. Затем он нажал кнопку воспроизведения, и на экране появилось написанное готическим шрифтом с белым контуром название «Черное Рождество».
Тайер потер руки и радостно улыбнулся.
– Посвященные праздникам фильмы всегда дарят мне приятные мурашки по телу.
Прошло полтора часа, а приятные мурашки продолжали бегать по телу Тайера. Он вздохнул, глубоко удовлетворенный.
– Потрясающе.
Всего одно слово, но оно наполнило меня уверенностью, что я сделала правильный выбор. Я с трудом сдержалась, чтобы не просиять.
– Ты любой фильм ужасов считаешь потрясающим, – заметил Фредди.
Уверенность исчезла.
– Этот фильм может показаться потрясающим, только если ты – вуайерист[15], которому нравится наблюдать, как терзают всех половозрелых молоденьких девушек в доме, – добавила Фелисити.
Я бросила на Фелисити скептический взгляд. Вуайерист? Ну да, но восемьдесят процентов всех фильмов ужасов сняты так, словно рассчитаны на вуайеристов. Кроме того, половозрелые? Это слово звучит самым отталкивающим образом. Но вслух я ничего не сказала. Я ведь новенькая в их группе. Требовалось действовать осторожно.
– Не говоря уже о женоненавистничестве, – продолжила Фелисити.
К черту все. Осторожные действия – для слабаков.
– Можно рассматривать это так, – заговорила я, – а можно сказать, что слэшеры на самом деле предоставляют Последней девушке[16] такую свободу действий, которую никогда не получают женщины в других жанрах кино.
На мгновение воцарилась тишина, все повернулись и посмотрели на меня. Я слегка вжалась в свой угол дивана, опасаясь, что сказала лишнее. Но Фелисити, казалось, пришла в полный восторг, как бездомная кошка, получившая миску свежего молока.
– Да, в конце это происходит, – согласилась Фелисити. – Но перед этим целый час девушки из женского общества бегают голышом…
– …но не в этом фильме.
– …или ждут у телефона, – закончила Фелисити. – Такой избитый сексистский прием.
– Это первичная важная подготовка к сюжетному повороту «звонящий-находится-в-доме», – возразила я. – Нельзя забывать об этом.
Фелисити закатила глаза.
– В фильме «Когда звонит незнакомец» это сделано лучше.
– Ты упускаешь главное. В таких фильмах главная героиня берет на себя ответственность за свою жизнь.
– Ее спасают, – не уступала Фелисити. – Я бы не назвала это личной ответственностью.
– Хорошо, но Джесс выжила. Сначала – да, изначально, – нам кажется, что это женоненавистничество, но потом нам показывают, как главная героиня отбрасывает все условности. Это развитие характера. Это отражение реальной жизни.
– Ага, «Черное Рождество» полностью подходит под описание. – Фелисити снова скорчила презрительную гримасу.
Отбросив сарказм, я поймала себя на том, что нетерпеливо подаюсь вперед. Я всерьез обсуждаю с кем-то жанр ужасов! Как сказал Тайер: потрясающе. Я могла бы продолжать в том же духе всю ночь, и судя по тому, как Фелисити сидела, вцепившись ногтями в края сиденья, готовая к прыжку, она с удовольствием составила бы мне компанию. Возможно, я нашла способ заставить Фелисити не ненавидеть меня. Возможно, я нашла способ расположить к себе их всех.
Но тут Фредди снова включил свет, и чары рассеялись.
– Долой патриархат! – Он вскинул кулак в знак солидарности.
На этот раз мы с Фелисити вместе закатили глаза.
– А теперь пришла пора нам ответить на некоторые твои вопросы, – продолжил он.
– У тебя их, наверное, много накопилось! – воскликнул Тайер.
Он вскочил, внезапно решив заполнить собой все свободное пространство кабинета, раз уж взял на себя роль ведущего на моем празднике жизни. Он крутанул медного цвета глобус, который Брэм тут же остановил рукой.
– Во-первых, чем мы занимаемся в Клубе поклонников Мэри Шелли? – провозгласил Тайер. – Ответ прост: мы страстно поклоняемся жанру ужасов. Мы – ценители техники внушения страха. Эксперты в области кошмара.
– Короче говоря, мы любим ужасы, – сказала Фелисити.
– Как давно существует ваш клуб?
– Уже какое-то время, – ответил Фредди. – Но никто точно не знает, как долго. Мы с Брэмом вступили в него первыми. Тайер и Фелисити присоединились к нам в прошлом году, когда другие члены клуба окончили школу.
– Можно сказать, что цель клуба – ответить на простой вопрос, – продолжил Тайер. – Что больше всего пугает людей?
– И это вызывает у нас большие споры, – добавил Фредди, одарив меня загадочной улыбкой.
Я расправила плечи. Будь у меня с собой тетрадь, я бы делала заметки.
Тайер откашлялся.
– Чтобы доказать, кто из нас наиболее хорошо разбирается в способах наведения ужаса, и проверить, какой метод вызывает наибольшую реакцию, мы проводим то, что привыкли называть испытаниями на страх.