– Я пострадала во время проведения собственного испытания. – В доказательство своих слов Фелисити подняла руку и продемонстрировала нам запястье, обмотанное эластичным бинтом. По словам Фелисити, когда Сим распахнул дверь машины, то серьезно ранил ее, но, на мой взгляд, пострадало лишь ее эго. – У меня не было возможности закончить оставшуюся часть испытания.
– Оставшуюся часть испытания?! – передразнил ее Тайер. – Родная, ты все равно больше ничего не собиралась делать, кроме как преследовать его.
– Травма – это часть риска, – вставил Брэм. – Тебе придется смириться с тем, что твое испытание провалилось.
Фелисити раздраженно выдохнула через ноздри.
– Оно не провалилось. Я его напугала.
– Допустим, – согласился Брэм. – Но громче всех в тот вечер кричала Дженнифер, радуясь любимой песне.
– Да пошел ты, Брэм!
– Эй, это был не провал, – поддержал ее Фредди. – Ты напугала Сима.
– Да, но его подружка совсем не испугалась, – напомнила я.
– Кхм, а тебя кто спрашивал? – накинулась на меня Фелисити. – Подопытный – это единственный человек, которого обязательно нужно напугать.
– Но когда в испытании на страх участвуют другие люди, разве их реакция не должна учитываться в общем зачете?
– Новенькая дело говорит, – встал на мою защиту Тайер. – Мы должны добавить этот пункт к правилам.
– Ни за что! – отрезала Фелисити. – Правила существовали задолго до того, как она вступила в клуб.
Но Фредди наклонился ко мне.
– Каковы будут условия?
– Думаю, нужно засчитывать испытание повышенной сложности, если оно проводится в присутствии большого количества людей. Чем больше людей нужно заставить поверить, тем больше риск.
Фелисити встала с дивана, заслонив собой визжащую Ребекку Гейхарт на экране.
– Значит, теперь Новенькая будет нас учить, как играть в эту игру?!
– Так будет интереснее, – ответил Фредди.
– Мы знаем, как ты любишь делать все более интересным, – проговорил Брэм. Я не поняла, что он имел в виду, но Фредди, похоже, не слишком обрадовался.
– Это просто смешно! – Фелисити ткнула в меня пальцем. – Ты попала в клуб только потому, что слишком много о нас узнала.
Ее слова обрушились на меня, как удар в живот.
– Фелисити. – В привычном сдержанном тоне Фредди прозвучало предостережение.
Но Фелисити не обратила на него внимания.
– Ты представляла угрозу для нашей экосистемы, – заявила она мне. – Ты едва нас не раскрыла. На самом деле никто не хотел принимать тебя в этот клуб.
– Это неправда, – торопливо возразил Фредди.
– Мы всегда ищем новых членов, – вмешался Тайер. – Ты подходишь по всем статьям.
Собираясь посмотреть фильм, мы все заняли свои уже привычные места в кабинете, но теперь вдруг помещение стало казаться слишком тесным, чужие взгляды сверлили меня со всех сторон. Брэм тоже мог бы встать на мою защиту, но он не стал этого делать, и его молчание сказало мне больше любых слов.
Фелисити повернулась к собравшимся.
– Правила важнее мнения любого из нас. Нельзя так просто менять их.
С этими словами она схватила свой рюкзак, пальто и ушла.
Некоторое время все молчали, и у меня сложилось впечатление, будто кто-то снял пелену с моих глаз. Раньше я замечала в клубе только положительные моменты, наивно не подозревая, что под поверхностью может таиться некая уродливая гниль.
Тайер подошел и сел рядом со мной, заполнив собой пространство между мной и Фредди.
– Фелисити иногда все чересчур драматизирует, – прошептал Тайер. – Она расстроена, потому что в очередной раз провалила свое испытание. Ясно? Все хорошо?
Я кивнула, потому что именно такой реакции и ожидал Тайер, но не могла выбросить слова Фелисити из головы. Действительно ли они хотели принять меня в клуб? Внезапно я засомневалась, но не подала виду, и мы продолжили смотреть фильм. Впервые атмосфера собрания членов Клуба поклонников Мэри Шелли не окутала меня уютным одеялом, как всегда бывало раньше.
Фредди попытался заглянуть мне в глаза, но я не отрывала взгляд от экрана. Убийца наконец догнал Тару Рид, и она издала леденящий кровь вопль.
К УТРУ ПОНЕДЕЛЬНИКА все в школе уже слышали о том, как Сим до жути пытался подцепить Дженнифер на крючок. В Народном суде Манчестерской школы они предстали в качестве истца и ответчика, предоставив две совершенно разные версии случившегося.
Дженнифер рассказывала всем, что Сим отвез ее в ужасно какой захолустный автосалон, находящийся где-то в самой заднице Бруклина, а потом вдруг сочинил какую-то историю об убийце, типа, с насадкой и рыболовными снастями или чем-то в этом роде, а потом просто убежал, оставив Дженнифер выяснять, где она, черт возьми, находится, – она уже упоминала, что это была самая задница Бруклина? А то, что Дженнифер осталась одна? Среди ночи! – и у Сима, совершенно очевидно, просто не встал.
Сим рассказывал всем, что скандально известный манчестерский шутник схватил его, угрожал ему крюком, а затем – ножом, но потом Сим избил шутника до полусмерти голыми руками и определенно не был импотентом. С этим делом у него не бывает абсолютно никаких проблем. Как раз наоборот. Он может доказать это любому сомневающемуся.
Сандра пришла в восторг от нового скандала.
– Шутник, чтоб меня! – воскликнула она за обедом, откидывая голову и радостно смеясь. – Конечно же я верю версии Дженнифер.
– Почему?
– Потому что Сим путается в собственных показаниях. Сначала он якобы видел парня в толстовке. Потом парень исчез. Потом снова появился уже с крюком. Затем Сим, по-видимому, вырубил его, распахнув дверь машины. – Сандра явно собрала каждую крупицу информации с обеих сторон, ничего не оставив на полу парковки. – Затем Сим побежал, но его снова остановил человек в капюшоне, но на этот раз с ножом? Крюка в его руках не было? А потом Сим победил его? Это крайне маловероятно, подруга. Единственное, что Сим когда-либо пытался победить, это – теперь мы знаем точно – его нефункционирующий член.
Я чуть не подавилась капустой.
– Сандра!
– Что? Мне никогда не нравилась Дженнифер Абрамс, но я склонна больше верить женщинам.
Как только она это сказала, шум в столовой был прерван скрежетом металлических ножек стула, проехавших по полу. Сим перепрыгнул со стула на стол, привлекая всеобщее внимание.
– Я говорю правду! – заявил он. Его голос звучал с отчаянием и был слегка охрипшим, вероятно, оттого, что Сим весь день отрицал свое половое бессилие. – На меня напали! Этот парень чуть не убил меня!
Я заметила что-то белое, взмывшее к нему мягкой дугой и приземлившееся у его ног. А потом еще раз. Салфетки? Бумажные носовые платки? Я проследила за растерянным взглядом Сима, чтобы увидеть, откуда летит шквал салфеток. Фелисити схватила новую салфетку и швырнула ее в Сима, словно розу – к ногам артиста. Правда, выглядело это странно.
– Что ты делаешь? – взвизгнул Сим.
Фелисити пожала плечами и произнесла своим фирменным монотонным голосом:
– Плачь, плачь еще.
Дженнифер Абрамс тоже встала и направилась к ней. Дженнифер схватила салфетку из стопки в руке Фелисити и тоже швырнула в Сима. А затем к ним присоединились и остальные. Салфетки разлетелись, как перья после драки подушками, смех и насмешливые аплодисменты заглушили все, что пытался сказать Сим.
– Это просто смешно! – кричал он. – Я не сделал ничего плохого!
Я заметила, как моя мама подошла к Симу и попыталась заставить его слезть со стола, а затем к ней присоединились другие учителя. Пока Сима стаскивали вниз, он проревел:
– Это был большой страшный чувак в капюшоне! Большой, страшный как черт чувак в чертовски страшной маске!
Все остальные смеялись, или издевались, или продолжали швырять в него салфетками, но у меня сердце оборвалось.
Маска.
Никто из нас не надевал маски во время испытания на страх, которое проводила Фелисити.
Я решила, что Сим, должно быть, ошибся. Но весь оставшийся день это слово преследовало меня, словно горячее дыхание, коснувшееся затылка.
Первым делом я увидела кухонный пол. Я чувствовала знакомую гладкость ламината, его прохладную поверхность под моим затылком. Мои руки были напряжены, кулаки сжаты, пальцы вцепились в черную ткань, пока я пыталась оттолкнуть от себя нападающего. Но он был слишком силен. Каждый раз, когда я хватала его за предплечье, оно выскальзывало из моих рук. И его колени, расставленные по обе стороны от меня, мешали двигаться.
Я потянулась к его лицу, но на меня сверху вниз таращилась резиновая маска безмолвного монстра.
Я проснулась, задыхаясь и в холодном поту. Я боролась с одеялом так, словно продолжала биться за свою жизнь. Потребовалась минута, чтобы мои пальцы расслабились и разжались.
Мне также потребовалась минута, чтобы все вспомнить. Потому что это был не ночной кошмар. Это было воспоминание.
Я закрыла лицо руками. Я так долго не возвращалась к событиям той ночи, заставляла себя не думать об этом, но что-то все равно меня тревожило. Вступив в клуб, я думала, что похоронила это воспоминание, но оно нашло способ выбраться наружу, как рука зомби, пробивающаяся сквозь поверхность свежей могилы. Я давила пальцами на глаза, пока не почувствовала боль. Пока черноту не разорвали светящиеся фигуры и узоры.
Я МОГЛА БЫ рассказать маме о своем кошмаре. Но мне не хотелось ее волновать. Так что я взялась за старое. Едва ощутив нарастающее чувство тревоги, я тут же совершала какую-нибудь невероятную глупость, чтобы избавиться от него. Нынешним вечером глупостью стали спуск по пожарной лестнице, расположенной за окном моей спальни, и поездка на метро в город в два часа ночи, после чего я прямиком направилась к одному из зданий на Вашингтон-Хайтс.
В ожидании ответа на сообщение я не выпускала телефон из рук, не отрывала взгляд от экрана и активировала подсветку каждый раз, когда она выключалась. Наконец мне ответили.