Но вишенкой на торте был тот факт, что все вокруг нацепили маски. Знакомое покалывание поползло вверх по моим рукам, шее, щекам. Эпизоды кошмара, приснившегося мне несколько ночей назад, вновь наполнили мое сознание. Здесь было слишком жарко, слишком шумно, слишком многолюдно. Теперь уже я впилась ногтями в запястье Сандры.
Такое порой случалось со мной, стоило лишь оказаться в большой толпе, – ощущение, что стены смыкаются. Но теперь мне было в десять раз хуже, потому что все вокруг скрывали лица под масками. Я чувствовала, что меня охватывает паника. Она угрожала поглотить меня.
– Кажется, это была не такая уж хорошая идея, – проговорила я.
Но, конечно, музыка звучала чересчур громко, чтобы мы могли хорошо расслышать друг друга, и когда Сандра повернулась ко мне, она просто с энтузиазмом кивнула.
– Точняк! – крикнула она, перекрывая шум.
Мы пробрались сквозь толпу, и я попробовала заговорить снова, чтобы на этот раз быть услышанной.
– Мы можем найти тихий уголок или что-нибудь в этом роде?
– Тихий уголок, – фыркнула Сандра. – Ты хочешь, чтобы люди стали называть тебя Рейчел Тихий Уголок? Потому что они так и сделают!
Я подергала за подол своего платья с оборками. Что это вообще за ткань такая, в которой кожа не дышит? А потом мне в голову пришла еще более мрачная мысль: а что, если я упаду в обморок? Что, если меня станут звать не Рейчел Тихий Уголок, а Рейчел Обморок-на-Вечеринке? Углы комнаты подернулись молочным туманом. Страх постепенно овладевал мной.
– Мне нужно идти.
– Что? – голос Сандры прозвучал издалека.
– Мне нужно…
Кто-то хлопнул меня по плечу, и толчок как нельзя лучше привел меня в чувство. Я резко обернулась, тяжело дыша и внезапно сильно встревожившись, а мое зрение снова прояснилось.
Фелисити пристально посмотрела на меня.
– Прошу прощения, – сказала она.
Она туго завернулась в полотенце, а открытые участки кожи выкрасила в различные оттенки серого. Ее обычно подстриженные под боб волосы были спрятаны под гладкий парик, имитирующий короткую стрижку. Но гвоздем программы стала занавеска для душа. Должно быть, под полотенцем Фелисити спрятала крепления жесткого каркаса, который удерживал занавеску над ее головой, а на самой белой занавеске с помощью краски из баллончика была изображена призрачная фигура с ножом в руке. Фелисити выглядела так, словно только что сошла с киноэкрана.
– «Психо»! – Если в моем голосе и прозвучала нотка удивления, то Фелисити ее полностью заслужила. Фелисити не только придумала лучший наряд для вечеринки, но и изобрела способ – благодаря занавеске для душа – держать людей на расстоянии вытянутой руки от себя. Всем приходилось расступаться в стороны, чтобы она могла пройти мимо. Это ее устраивало. И это вызывало у меня зависть.
– Она пошутила, – быстро вмешалась Сандра, неправильно истолковав мои слова, но Фелисити проигнорировала ее.
Мы с Сандрой отступили назад, чтобы Фелисити могла пройти. Она оглядела меня с ног до головы, сказала: «Милый наряд», а затем растворилась в толпе.
– Это было подло, – заметила Сандра. – Ехидничать было не обязательно.
– Кто пригласил Норму Уотсон? – Тайер внезапно оказался рядом со мной, с одобрением разглядывая мой наряд.
– При чем здесь какая-то Норма? – спросила Сандра. – Рейчел нарядилась кем-то по имени Кэрри. А в кого ты нарядился? В малыша?
Костюм Тайера состоял из комбинезона, терморубашки в радужную полоску, резинового мясницкого ножа и красной краски, покрывающей волосы. Он явно переоделся в куклу Чаки, а мне срочно нужно было познакомить Сандру с классикой фильмов ужасов.
Тайер бросил на Сандру испуганный взгляд.
– Я не знал, как сильно тебе нужен клуб, – прошептал он мне на ухо, положив руку на мое предплечье. – Но теперь мне все ясно.
Мне вдруг стало обидно за Сандру. Может, у нас и не было ничего общего, но она не бросила меня, даже когда Лакс объявила мне войну. И в отличие от членов клуба она открыто разговаривала со мной в школе. Я хотела сказать об этом Тайеру, но он уже двинулся дальше.
– Мне пора, меня ждет Невеста Чаки.
Проводив взглядом Тайера, направлявшегося к парню в светлом парике и кожаной куртке, надетой поверх белого платья, я поняла, что улыбаюсь. И это был хороший признак того, что паника и тревога, охватившие меня прежде, утихли.
Окружающие меня маски не таили в себе угрозу. Теперь, когда мой разум прояснился, я обратила внимание, что людей в масках пришло не так уж много. Большинство предпочло покрыть лица краской, надеть головные украшения в виде ушей животных, а кое-кто наклеил себе искусственные открытые раны. Здесь нечего было бояться, кроме картин из своего собственного воображения.
Я повернулась к Сандре.
– Так мы будем танцевать или как?
– Да, черт возьми! – Сандра хихикнула и прыгнула ко мне в объятия.
Ее восторг был заразителен.
ШПИЛЬКИ САНДРЫ нисколько не мешали ей танцевать, и я ухватилась за нее, чтобы удержаться на ногах в толпе. Я позволила музыке окружить меня, наполнить мои уши, голову и все тело и почувствовала, как на коже вибрируют басы, словно я была живой музыкальной колонкой. Когда мои ноги начали слабеть от усталости, а дыхание сбилось, я ощутила, как кто-то хлопнул меня по плечу во второй раз за сегодняшний вечер.
Фредди широко улыбнулся, и я почувствовала, как мои губы тоже растягиваются в улыбку. На нем тоже был самодельный костюм: фетровая шляпа, свитер в красно-зеленую полоску и перчатка с приклеенными к пальцам пластиковыми серебристыми ножами. Для самых недогадливых он надел бейдж с именем.
«Здравствуйте, меня зовут Крюгер».
– Да это же человек из моих кошмаров!
– Мы с друзьями должны были переодеться в известных режиссеров, но я такой: «Не-а!», – сообщил он, перекрывая гулкий голос рэпера по прозвищу Питбуль, приказывающего нам сорваться с цепи. – А ты все-таки пришла!
Еще в такси я написала ему сообщение, что еду сюда. Мне было приятно сознавать, что он отыскал меня в толпе.
– Сандра нуждалась во мне!
– Я рад! Ты отлично выглядишь! Пи Джей Соулс?
– Видишь? – Я постучала пальцами по руке Сандры. – Кое-кто в этом разбирается!
Сандра кивнула, но ее внимание было направлено на астронавта, которого она пыталась научить танцевать.
Я оглядела свой наряд.
– Это было лучшее, что я смогла найти за короткий срок!
– Может быть, эта личинка в тоге к тебе направится?
Что? Басы загрохотали еще сильнее, и я не смогла разобрать, что сказал Фредди. Я наклонилась, приблизив ухо к его губам, чтобы он мог повторить.
– Может быть, эта вечеринка в итоге тебе понравится! – прокричал Фредди. Потом он поморщился и закатил глаза. – Это был намек на фильм «Кэрри». Прости, вышло неубедительно!
Я рассмеялась.
– Эта вечеринка немного лучше, чем выпускной бал Кэрри! Но только немного.
– А ну-ка, признавайся, ты хочешь вылить ведро свиной крови на чью-то голову? Я буду твоим Джоном Траволтой[29].
Я невольно улыбнулась.
– Ты – сама доброта.
– Мы вам не мешаем?!
Мы с Фредди повернулись к Сандре, которая в данный момент повисла на астронавте и, по-видимому, слышала каждое слово из нашего нарочито-остроумного диалога. Но мы с Фредди встретились лицом к лицу впервые с той ночи, проведенной в его комнате, и я не знала, пробегает ли дрожь по моему телу от грохочущих музыкальных басов или от того, что он стоит ко мне так близко.
Сандра произнесла что-то неразборчивое, но явно непристойное, и улизнула вместе с астронавтом.
– Хочешь потанцевать? – спросил Фредди. Я кивнула и потащила его в толпу.
Поразительно, насколько иначе я себя чувствовала сейчас по сравнению с тем, когда только вошла в это здание, переполненная беспокойством, от которого начинала задыхаться. Танцуя с Сандрой, я развеялась, отвлеклась от дурных мыслей, но в паре с Фредди – когда он хаотично дергался и беззаботно подпрыгивал – мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно.
Я наблюдала за тем, как огни стробоскопов окрашивали серебром подбородок Фредди, видела кончик его языка, когда Фредди хватал ртом воздух, задыхаясь от быстрого танца. Я разглядывала капельку пота, образовавшуюся в ямочке над его верхней губой, пока та не скользнула вниз и не исчезла в его улыбке.
Толпа толкала нас время от времени друг на друга. Его бедро натыкалось на мое, я попадала локтем ему в бок. Но никто не был виноват в том, что мои пальцы сами тянулись к нему. Цеплялись за его полосатый свитер. Задевали петли для ремня брюк. Это были едва ощутимые дразнящие прикосновения. Искушение… возможность попробовать то, чем бы я хотела утолить свой голод.
– Наверное, нам не стоит танцевать. – Я сглотнула. – Правила членства в клубе.
– Ты права. – Фредди взял меня за руку и повел прочь.
Я все же нашла тихий уголок на этом складе. Фредди прижал меня спиной к гладкой бетонной стене, а сам прижался ко мне, наплевав на все правила членства в клубе. Я обхватила ладонью его затылок, мои пальцы запутались в его волосах. Похоже, ему очень понравились мои поцелуи, потому что его губы старательно и настойчиво смаковали мои. Я прикусила его губы зубами. С закрытыми глазами я не замечала ничего, кроме тепла его тела и приглушенных пульсирующих басов.
Целоваться с Фредди было все равно что смотреть лучший фильм ужасов. Все нервные окончания в моем теле напряглись и оголились, в желудке все дрожало и переворачивалось. Сердце в груди замирало, в легких не хватало воздуха. Я уперлась ладонями в грудь Фредди и оттолкнула его, чтобы сделать вдох. Я чувствовала, как грудь Фредди расширяется под моими пальцами.
– А как же негласное правило «не сближаться»? – напомнила я.
– Ключевое слово здесь «негласное». – Фредди потрогал указательным пальцем мою нижнюю губу, словно никак не мог оторваться от меня даже после того, как мы перестали целоваться. – И вообще, на вечеринках все нарушают правила. Все дело в преодолении социальных барьеров.