– И какой же социальный барьер преодолели мы?
Фредди задумчиво наклонил голову из стороны в сторону.
– Немного странный, но по своей сути учтивый парень танцует с таинственной и красивой Новенькой.
Я почувствовала покалывание в щеках.
– Таинственной?
– Это не ключевое слово. – Фредди снова наклонился ко мне.
Я поклялась себе больше никогда не сопротивляться, если Сандра предложит мне пойти куда-нибудь. Я поклялась себе остаться здесь на всю ночь.
Но тут толпа парней, косящих под известных режиссеров, кинулась к нам и окружила Фредди. Он попытался поймать мой взгляд поверх их голов, но Скорсезе (сходство в основном придавали брови), Тарантино (подбородок) и Спилберг (футболка с постером фильма «Челюсти») схватили его и практически оторвали от земли. Пацанам из Тиша нравилось быть крутыми.
– Мы закончим этот разговор позже! – крикнул Фредди, но режиссеры уже оттащили его на значительное расстояние, и он находился слишком далеко, чтобы услышать мой ответ.
Я с усмешкой помахала ему на прощание и стала искать Сандру. Возможно, потому, что я в кои-то веки по-настоящему радовалась жизни, Вселенная решила остудить мой пыл. Краем глаза я заметила, что ко мне приближается настоящий упырь.
Лакс нарядилась каким-то сексуальным домашним животным. Учитывая высоту ушей на ее головном уборе, она могла быть кем угодно – от кролика до осла. Об этом оставалось только догадываться. Она приблизилась, как неожиданный порыв ветра, готовый задуть мою свечу. Я тут же слабо зашипела и погасла.
Лакс щелкнула по козырьку моей красной кепки.
– Пытаешься вернуть Хэллоуину былую славу?
Ей повезло, что поблизости не оказалось ножниц.
– Знаешь, я почти позабыла о тебе, чудило. Но, увидев, как ты шныряешь по дому моего парня, я вспомнила, как сильно ненавидела тебя. Поэтому я провела дополнительное расследование.
Она сделала драматическую паузу, наслаждаясь моей реакцией.
– Нам известно, что Мэтью Маршалл мертв. – Лакс загнула один палец. – И нам известно, что ты одержима им, потому что ты мгновенно сходишь с ума при упоминании его имени. – Она загнула второй палец. – Но подробности его смерти – вот что действительно интересно.
– Прекрати, – выпалила я, хотя и понимала, что мое огорчение лишь воодушевляет ее, служит топливом для ее бушующего пламени.
– Нет, – ответила Лакс. – Мы как раз подбираемся к самому интересному. Его зарезали.
Она никогда не остановится. Теперь я это осознала.
– Это Брэм тебе сказал? – вырвалось у меня.
Что-то в Лакс едва ощутимо изменилось, заставило ее напрячься.
– Какое отношение к этому имеет Брэм? Вы с ним это обсуждали?
Я не понимала, какую игру она ведет – какую игру, возможно, ведут они с Брэмом, но я не собиралась оставаться и выслушивать это.
Я повернулась, чтобы уйти, но Лакс вцепилась мне в локоть.
– Держись подальше от моего парня.
Было неясно, известно ли Лакс все обо мне, но она знала достаточно, чтобы состряпать грандиозную сплетню. И раз уж ее тревожили мои отношения с ее парнем, то можно быть уверенной, что эта сплетня уничтожит меня.
Я высвободила локоть и бегом бросилась прочь. Клаустрофобия вернулась, еще сильнее, чем раньше. На моем пути попадалось слишком много людей. Призраки, спортсмены и сексуальные щенята – все кружились под музыку. Я старалась их обойти, но все равно с ними сталкивалась. Минуту назад мне все здесь нравилось, а теперь ничто не казалось мне более нелепым, чем эта вечеринка.
Но вдруг я остановилась, застыв на месте от того, что увидела. Среди всех костюмированных тусовщиков был кто-то еще. Еще один человек в костюме, но не похожем ни на чей больше. Он просто стоял и смотрел на меня. Полностью одетый в черное и в маске.
Та же белая маска из моих кошмаров.
Маска из моего прошлого.
Нет. Мне что-то мерещилось. Всему виной страх, тревога, игры моего разума. Меня охватила паника, и из подсознания всплыло то, чего я больше всего боялась, – то, что являлось мне в кошмарах, – и мозг убедил меня, что это реально.
Мне срочно требовалось выйти на воздух. Я снова начала двигаться, но в какую бы сторону ни повернулась, этот человек постоянно оказывался рядом, в паре шагов от меня, всегда неподвижный и наблюдающий за мной. Вспышки света выбивали меня из равновесия. Я моргнула и резко обернулась, ища световые указатели, обозначающие выход, но вскоре все вокруг превратилось в один головокружительный красный всполох.
Я ускорила шаг, но и человек в маске – тоже. Как бы далеко я от него ни отошла, он оказывался все ближе. Я стала проталкиваться через толпу, упираясь руками в чужие лопатки, локтями – в чужие ребра. Парень в маске не отставал. Он проталкивался сквозь толпу так же, как и я, и все, кого он отталкивал с дороги, сердито смотрели на него или кричали. А это означало, что они тоже его видят.
Или это были лишь игры моего разума? Все лица вокруг меня стали сливаться в одно – лица призраков, и мумий, и косящиеся на меня покрытые краской лица слились в одну резиновую белизну.
Я приближалась к задней части склада, к тому месту, где, как мне казалось, находилась лестница. Но каждый раз, когда я поворачивала голову, человек в маске оказывался прямо за мной, сначала в трех шагах, затем в одном шаге. Он замахнулся на меня и промахнулся.
Я побежала быстрее. Мое дыхание сбилось, воздуха не хватало все больше, перед глазами мельтешили красные всполохи. Я добралась до конца помещения, но там не оказалось ни лестницы, ни выхода, только высокая серая стена. Я завертелась, ища выход, металась, искала, пока кто-то не схватил меня за плечи. Я бы закричала, если бы не окаменела от страха.
Но меня схватил не тот парень в маске.
Человеком, который удерживал меня на месте, был Джейсон.
Джейсон Вурхиз, убийца из фильма «Пятница, 13-е». Не отрывая от него глаз, я сделала жадный вдох. Уверенность его движений отрезвила меня, и, оглядевшись, я нигде не заметила человека в маске. Теперь, когда я перестала метаться, все маски вокруг меня снова стали похожи на дешевый пластик. Я стала дышать ровнее, возвращаясь к нормальному темпу. За мной вообще кто-то гнался?!
Настоящий Джейсон Вурхиз в фильме хранил молчание, но этот заговорил.
– Потанцуем?
Это было последнее, чего мне хотелось. Но это означало, что мне не придется оставаться одной, по крайней мере в данный момент. Я потянула его к центру танцпола.
Как раз в этот момент диджей-девятиклассник решил включить первую медленную песню за весь вечер. Ну, если медленной песней может считаться фонограмма Майли Сайрус. Мы с Джейсоном пошли еще дальше, покачиваясь медленнее ритма песни. Он положил руки мне на бедра, а я позволила себе положить голову ему на грудь. Я сделала несколько глубоких вдохов, стараясь раствориться в партнере, и в неуместной песне, и в случайности этого момента. Страх отступал, и я снова приходила в себя. Я уже решила уйти, как только песня закончится.
Но я настолько забылась, что даже не заметила, как мы перестали раскачиваться, пока Джейсон не наклонил голову.
– Уходи из клуба.
Я откинула голову назад. Он имел в виду этот клуб – этот склад? Нет, конечно, нет.
Я протянула руку и стянула с него маску. Мне следовало бы узнать его еще по голосу. Низкому, как грохот поезда по рельсам метро.
Брэм ответил мне твердым взглядом. Я оттолкнула его обеими ладонями. На этот раз указатели выхода мне удалось найти без труда. Я ушла не оглядываясь.
СЛЕДУЮЩИМ ВЕЧЕРОМ мы вновь собрались, чтобы посмотреть фильм. Когда я вошла в кабинет, Брэм держался как обычно. Словно едва замечал мое присутствие. Словно того, что случилось на вечеринке в честь Хэллоуина, вообще не было.
Но я догадалась, что Брэм только притворяется равнодушным, а на самом деле думает обо мне, когда услышала название фильма, который он выбрал для нас.
– Сегодня будем смотреть один из моих любимых фильмов, – объявил Брэм. – «Забавные игры».
Произнося эти слова, он не смотрел на меня, поэтому не заметил, как кровь отхлынула от моего лица. «Забавные игры» – это фильм о семье, приехавшей в свой загородный дом у озера, в двери которого постучались два молодых парня. Эти парни, такие же опрятные, как любой из учеников Манчестерской школы, попросили одолжить несколько яиц. Войдя в дом, они взяли семью в заложники и пытали.
Фильм о вторжении в дом. И, конечно же, англоязычную версию Брэм выбрал ради меня, то есть без субтитров, которые можно было бы игнорировать. Похоже, Брэм по-прежнему хотел вынудить меня покинуть клуб, поэтому собирался заставить меня смотреть и слушать это. И я приготовилась так и поступить. Подобно герою Малькольма МакДауэлла из фильма «Заводной апельсин», я приготовилась к тому, что меня силой заставят держать глаза открытыми и наблюдать за ужасом, разворачивающимся передо мной. Я сказала себе, что сделаю это, чтобы доказать свое право остаться в клубе. И ради продолжения своей больной, извращенной экспозиционной терапии. И чтобы мелочно доказать самой себе, что Брэму не запугать меня этим хреновым фильмом.
Я сидела неподвижно, стараясь не выдать истинных чувств ни дрожащими пальцами, ни нервным покусыванием губ, но внутри все так и переворачивалось. Фредди, сидевший рядом со мной на диване, должно быть, почувствовал, как меня трясет, потому что его рука скользнула в мою и наши пальцы переплелись.
Дыхание человека меняется, когда он дышит осознанно. Когда ему приходится напоминать себе об этом. Поэтому даже если считать вдохи, следить за тем, чтобы не пропускать их, дыхание все равно остается поверхностным. Стараешься дышать глубже, как следует наполнить воздухом легкие, но все напрасно.
Я продержалась до сцены, где один из парней, вторгшихся в дом, использует пульт от телевизора, чтобы поиграть на нервах зрителей, но затем вздрогнула и отвернулась. Как по команде, Брэм повернулся и посмотрел на меня, словно требовал от меня взглядом каких-то слов. И в этот момент я поняла, что внутреннее напряжение во мне вызывал не только фильм. Многие неприятные ощущения – тошноту, отвращение – вызывал у меня сам