– Наверху кто-то был! – закричал какой-то парень. – Я видел там кого-то!
Но остальная часть толпы странно притихла. Повисла напряженная тишина, словно люди собрались вокруг сгоревшего дома или жертв автокатастрофы. Я принялась расталкивать людей и пробираться вперед, пока не увидела, на что они смотрят.
Я узнала ее по волосам прежде, чем увидела лицо. Она лежала посреди комнаты, слишком неподвижная. Ее глаза уставились на меня. Я не помнила, говорила ли что-то или начала рыдать. Только то, что мои глаза мгновенно наполнились слезами, в то время как глаза Сандры остались безжизненными.
– ЧТО ПРОИЗОШЛО?! – потребовала я ответа.
Я не узнавала собственный голос. В нем слышалось потрясение, горло охрипло то ли от плача, то ли от крика, то ли по обеим причинам.
Я не помнила, как добралась до места встречи. Все члены Клуба поклонников Мэри Шелли собрались позади пустого универсального магазина. Мы больше не были теми мужественными и спокойными призраками, какими пришли сюда в начале вечера. Растрепанные, мы что-то бессвязно бормотали. На этот раз мы оказались в полном дерьме.
Последним мне запомнилось застывшее от страха лицо Сандры. Эта картина так и стояла перед глазами.
Все остальное слилось воедино: темный лес, бесконечный снег, какофония истеричных голосов. Фелисити громко – неожиданно, неприятно для слуха громко – спросила, где мы все находились в момент трагедии.
Тайер просто стоял с отрешенным, но мокрым от слез лицом.
Брэм присоединился к нам последним. Он вышел из темной опушки леса, молчаливый и бредущий, как какой-то Франкенштейн.
Кто-то судорожно рыдал, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это я.
– Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что произошло? – снова попросила я.
Фредди ледяными руками обхватил мое лицо.
– Ты в порядке? – спросил он.
Я уставилась на него, не понимая вопроса, но он продолжал твердить одно и то же, постепенно меняя интонацию с вопросительной на утвердительную: «Ты в порядке». Он повторял это снова и снова, пока я наконец не смогла дышать.
– Нам нужен план, – сказала Фелисити. – Сейчас придут копы и начнут задавать вопросы.
– Тебя только это сейчас волнует?! – практически закричала я.
– Рейчел права. Нам нужно притормозить. Мы до сих пор не знаем, что произошло, – поддержал меня Фредди.
Что-то привлекло мое внимание, какой-то всполох темно-красного цвета. Это было размазано по пальцам Брэма. Немного на его щеке, на волосах. От этого зрелища у меня в голове все перемкнуло, и перед глазами вновь возникла картина, как Сандра лежит на полу в луже собственной крови.
– Чья это кровь? – спросила я. Но меня никто не слышал.
Однако Брэм поймал мой взгляд. Он вытер руку о бедро, и красное исчезло, впитавшись в черный материал.
– Мы будем молчать, – заявила Фелисити, возвращая меня к реальности. Она расхаживала взад-вперед. Я не понимала, к кому именно она обращается: ко мне лично, к нам всем или разговаривает сама с собой. Отчасти мне хотелось рассмеяться. Вот в чем заключалась истинная суть клуба. Не в веселых просмотрах фильмов, не в спорах о природе страха.
– «Мы будем молчать», – передразнила я ее, с трудом ворочая языком.
– Она в шоке, – проговорил Фредди. – Думаю, она в шоке.
– Забудь о ней, нам нужно продумать свое алиби! – воскликнула Фелисити. – Мы не можем допустить разоблачения клуба.
Клуб. Серьезно?! Я откинула голову назад и на этот раз рассмеялась. Они уставились на меня, но мне было все равно. Я так хохотала, что у меня стучали зубы. Я так смеялась, что меня бросило в дрожь. И пока они таращились на меня, наблюдая за моими судорогами, я напомнила:
– Сандра мертва.
Все остановились. Фелисити перестала говорить, Брэм перестал расхаживать туда-сюда, Тайер перестал плакать, а Фредди перестал смотреть на меня, как на хрупкое создание. Я не знала точно, почему это привлекло их внимание. Все мы понимали, что Сандры больше нет. Я произнесла это вслух лишь потому, что никто до меня этого не сделал. А мне казалось, что об этом нужно поговорить. Возможно, если бы я повторила эти слова еще раз, до нас бы дошло. Мы ощутили бы реальность происходящего. Потому что до сих пор это казалось сном.
– Она умерла.
– Это Капитан Очевидность заговорил? – спросила Фелисити.
– Заткнись, Фелисити, – раздался голос Брэма, мрачный и громоподобный.
Однако, проговорив эти слова вслух, я не успокоилась. На самом деле мне казалось, что все во мне снова пришло в движение. Мое сердце заколотилось так сильно, что меня сотрясало до самых пальцев ног. Охватившее меня онемение рассеялось. Из груди рвался крик, и он заполнил мою голову – такой громкий, что меня тряхнуло.
– Сандра выбросилась через мансардное окно, – заявила Фелисити. – Она покончила с собой.
Я мгновенно вскочила на ноги и бросилась к Фелисити.
– Она не убивала себя! – крикнула я ей в лицо. Фелисити находилась очень близко от меня, но я не могла разглядеть ее сквозь слезы. – Она бы этого не сделала!
Сандра упала.
Или ее толкнули.
Стоило об этом подумать, как я всем своим существом почувствовала, что это правда. На лестничной площадке стоял человек в маске. Воспоминание моментально обожгло меня, как глоток чистого спирта. Я видела кого-то наверху лестницы, как раз перед тем, как оказалась в кладовке с Фредди. Мне вспомнилось, как этот человек молчаливо стоял, пока я пыталась заговорить с ним. Как мне стало не по себе. Как все волоски на теле приподнялись, будто предупреждающие флаги.
– Мы бегали по дому в масках, пытаясь напугать ее, – сказала я. Тот, кто толкнул Сандру, тоже был в маске, а это означало, что виноваты мы. Я виновата. Прежнее жгучее чувство вины липкой жижей осело внизу живота. Внезапно меня затошнило. Я почувствовала себя больной.
– Ага, и если кто-нибудь спросит, как насчет того, что мы, черт возьми, будем молчать? – не сдавалась Фелисити.
– Мы все сбросили маски, верно? – спросил Фредди. Все принялись ворчать и кивать. Тайер, который все это время сжимал маску в кулаке так, что побелели костяшки пальцев, казалось, внезапно осознал это. Он швырнул маску в лес, как боевую гранату.
– Брэм, дай мне свою зажигалку, – попросила Фелисити.
Она разворошила ногой землю там, где стояла, раскидывая в стороны снег и пучки слипшейся травы, будто собака, пытающаяся зарыть кость. В вырытую яму Фелисити бросила свою маску. Брэм выудил из кармана золотую Zippo и передал ее Фелисити, но свою маску продолжал держать в руке. Он рассматривал ее, и я тоже пригляделась. На маске была кровь, хорошо заметная на белом лице монстра. Брэм сунул маску в передний карман толстовки. Я зажмурилась и покачала головой. Слишком многое было скрыто, слишком много тайн.
– Мы должны рассказать кому-нибудь, что мы сделали.
– Мы ничего не сделали, – возразил Тайер. Он повторял это снова и снова, пытаясь поверить в собственные слова.
– Человек умер. Сандра умерла, – настаивала я. – Мы должны во всем признаться.
Где-то вдалеке зазвучали сирены, звук приближался, и члены клуба наверняка поняли, кому именно я предлагаю признаться во всем.
– Разве я не ясно выразилась, Рейчел? – поинтересовалась Фелисити. Она вдруг оказалась у меня перед носом и ткнула в меня пальцем, будто ножом. – Ты хочешь признаться в преступлении, которого даже не существует? Ты будешь единственной, потому что никто из нас не поддержит тебя в этом. Ты идешь против клуба, и мы идем против тебя.
– Ты что, ей угрожаешь? – вмешался Фредди.
– Ребята! – заплакал Тайер.
Но ни один из них не возразил Фелисити. Ни Тайер, ни Фредди.
Я посмотрела на Брэма. От одного взгляда на него во мне проснулась ярость, она пульсировала в голове. Она рвалась наружу, стремилась разорвать мою кожу своими уродливыми когтями и освободиться. Это он виноват в том, что случилось. Это он заставил нас надеть маски.
Я представила себе его безжизненное тело на полу вместо тела Сандры. Мой воспаленный разум наполнился мрачными фантазиями о том, что Брэма убили вместо нее.
– Хватит. – Фелисити щелкнула зажигалкой Брэма, и пламя вспыхнуло. Она бросила зажигалку в вырытую яму, и когда маленький огонек коснулся маски, она заполыхала. В нос тут же ударил запах горящей резины. Я посмотрела на маску, на отвратительное сморщенное белое лицо, уставившееся вверх. Но вскоре огонь охватил его полностью, резина съежилась и вздулась пузырями.
Сирены звучали так близко, что казалось, будто они завывают у меня в голове. Холод леденил мои щеки, царапая кожу. У меня закружилась голова. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Кто знал, что игра закончится именно так? Я огляделась, чтобы посмотреть, не чувствует ли кто-нибудь еще себя так же ужасно. Но я видела только лица чудовищ.
Я наклонилась, и меня вырвало прямо в снег.
Я СНОВА была в своем прежнем доме, на той же кухне, в том же кошмаре. И он был там. Мы бились на полу, но как бы я ни сопротивлялась, мы всегда оказывались в одной и той же позе: я лежала на спине, а человек в маске – сверху, его колени прижимали меня к полу, одна рука удерживала мои руки, другая – направила на меня нож.
Обычно мне снился один и тот же сон, но на этот раз все шло по-другому. На этот раз я перестала сопротивляться. И когда его нож опустился, я позволила ему пронзить грудь. Человек вложил в удар всю свою силу, наклонился ко мне, приблизив свое резиновое лицо к моему. Но как бы глубоко ни вошел нож, я ничего не почувствовала. Это нападающий издавал гортанные стоны. Кровь сочилась сначала между его мертвенно-бледными губами, потом обильно полилась из глаз, капая мне на лицо.
Я проснулась с мокрым лицом, запутавшись ногами в простынях. Коснувшись пальцами щек, я была уверена, что они окрашены кровью. Но это оказался всего лишь пот. Или слезы.
Я глубоко вздохнула, но у меня перехватило горло при взгляде на изножье кровати. Там стоял Мэтью Маршалл. А рядом с ним – Сандра.