— Ума не приложу, как он мог так поступить, — в который раз повторил мой друг. — Он же не стал тогда прыгать, скорее всего, испугался. Но зачем он взял нож? Вскрывать себе вены должно быть дьявольски больно. Оба запястья перерезал! А он, знаешь, какой неженка! В прошлом году он чуть в обморок не грохнулся, когда я при нём порезал палец вот таким же ножом для конвертов.
Я вытер руки полотенцем и чуть не чертыхнулся, заметив кровь на манжетах.
— Значит, на него напали, — вздохнул я.
— Я бы с удовольствием в это поверил, только Флориан ведь устроил сцену на балконе. Ты же сам видел! Ох, напрасно я тогда не поговорил с ним. Вдруг он на меня обиделся?
— Не вини себя.
— Но что-то же вынудило его…
— Да, «что-то», но не ты.
Я хотел смыть кровь с одежды, но вовремя одумался. Только бы рукава зря намочил.
Мы вышли в коридор.
— Ты не вспомнил, что было той ночью? — некстати спросил Франсуа. — На тебя, похоже, действительно напали.
— Нет, я ничего не помню.
— А ты мне случайно не врёшь?
— Мы обещали друг другу не врать, — выкрутился я.
— Прости, не хотел тебя обидеть.
Рядом приоткрылась дверь, и из-за неё выглянула заплаканная Амандин.
— Пожалуйста, не уходите, мне нужно вам кое-что… — звонкий голосок девочки заглушил пронзительный визг:
— Господи-Иисусе! Куда вы в таком виде, не пущу!
Амандин пискнула, как будто её кто-то схватил с намерением затащить обратно.
Пока я пытался разобраться в ситуации, Франсуа приступил к действиям. Он дёрнул на себя дверь, и мы увидели Амандин, одетую лишь в корсет и нижнюю юбку. Пожилая гувернантка нечленораздельно взвизгнула и отцепилась от подопечной.
— Как вам не стыдно, молодые люди, — зашипела прислуга, укутывая Амандин в свою шаль. — Врываться в покои невинной девушки! Я позову на помощь!
Я уже открыл рот, чтобы извиниться, но Франсуа меня опередил.
— Поверьте, у нас и в мыслях не было причинить вред этому прелестному созданию.
Но нас смерили таким взглядом, словно мы были похожи на бандитов с большой дороги.
— Мари, пожалуйста, принесите мне чай, — натянуто произнесла Амандин.
— Конечно, госпожа, — сказала Мари, — только сначала избавлю вас от общества…
— Мне нужно поговорить со своими друзьями. Наедине.
— Так нельзя! Что скажет ваша матушка?!
— Вы можете сколько угодно сомневаться в нашей порядочности, — встрял Франсуа, — однако же не забывайте о своих прямых обязанностях. Вас вежливо попросили принести чай, а вы до сих пор стоите на месте. И её матушка, если вы ещё не заметили, во Франции, за тысячи миль отсюда.
С явной неохотой Мари вышла из комнаты. Чувствую, если бы не её статус, она бы накинулась на нас с кулаками, чтобы мы не приближались к девочке.
— П-прошу вас, проходите, — Амандин стыдливо опустила глаза и мелкими шажками приблизилась к белому туалетному столику.
Я вошёл следом за Франсуа. Признаться честно, мне было почти так же неудобно, когда Хедвика появилась передо мной в ванной комнате. Даже несмотря на необходимость, мне было трудно оправдать вторжение в личное пространство маленькой женщины. Навязчивые цветочные узоры, бесчисленные статуэтки в виде ангелочков и пастушек с овечками и вечернее платье, брошенное на кровати, открыто говорили о том, что мужчинам здесь не рады.
Амандин села на пуф и поплотней закуталась в шаль.
— Пожалуйста, не подумайте, что я испорченная… — она вздохнула настолько глубоко, насколько ей позволял корсет. — Просто Флориан… Папа сказал, что это вы его нашли.
— Да, — кивнул Франсуа.
— Он не мог этого сделать.
— Конечно, не мог.
Амандин отреагировала на его ласковый тон неожиданно резко.
— Не нужно со мной разговаривать, как с младенцем! Ты говоришь: «конечно, не мог», а сам думаешь, что он… что он…
Задыхаясь, она повернулась к зеркалу в резной раме в виде венка из роз. Нервно пошарила рукой по столешнице.
Франсуа достал из кармана платок.
— Амандин, я не спешу с выводами. Мы с Робертом хотим понять, что произошло на самом деле.
Девочка нерешительно взяла у него платок, который тут же смяла, так и не поднеся к лицу.
— У вас же с Флорианом нет тайн друг от друга, — продолжал Франсуа. — Скажи, тебе известно, почему он верил, будто Катрин задумала меня убить?
— Потому что она способна на это. Я вас позвала к себе, чтобы рассказать кое о чём.
Мы с Франсуа переглянулись. Возможно, опасения близнецов не беспочвенны, но не Катрин же пыталась убить Флориана!
— Когда мы приехали в Прагу, дом ещё не был до конца приведён в порядок. Папа и не рассчитывал, что всё будет готово в срок, поэтому нам пришлось погостить у его друзей в Крумлове, — Амандин говорила немножко отрывисто, словно сдерживала слёзы. — Вот там всё и началось. Катрин всегда была себе на уме, но теперь она стала по-настоящему странной. Она вновь загорелась желанием играть! А ведь когда-то она велела избавиться от рояля, чтобы он не напоминал ей о былом успехе. Она считала, что больше никогда не будет играть так, как в детстве.
— Похоже на очередной её каприз, — хмыкнул Франсуа.
— Мы с Флорианом тоже сначала так подумали. Только она теперь и вправду играет так, что папа снова ей гордится. Он даже стал уделять ей больше внимания, чем обычно.
Амандин замолчала и промокнула глаза платком.
— Да, Катрин сегодня играла недурно, — с сожалением сказал Франсуа. — Но я не пойму, что в этом странного? Может, она просто прекратила упиваться своей гордыней и всерьёз занялась музыкой, как раньше. И почему вы с Флорианом решили, что она убийца?
— Потому что она на наших глазах убила человека.
Это прозвучало из её уст почти так же, как грубое ругательство. Возникла неловкая пауза.
— Убила? — переспросил я.
— То есть лишила жизни? — удивился Франсуа.
Бедняжка Амандин всхлипнула.
— Папа нам не поверил. Он сказал, что мы завидуем таланту Катрин, и поэтому пытаемся её очернить.
Не буду лукавить — я запутался. Я так сосредоточился на Филдвике, что мне было трудно представить кого-нибудь другого, способного на злодейство.
— Пожалуйста, успокойся и расскажи об этом поподробней, — мягко попросил Франсуа. — Я до сих пор ничего не понимаю.
Девочка кивнула.
— Перед отъездом из Крумлова Катрин приготовила сюрприз для папиных друзей и их гостей. Она сыграла собственную сонату, хотя до этого никогда ничего не сочиняла. Сказала, что её вдохновила безответная любовь…
Я ожидал услышать от Франсуа какую-нибудь колкость, но он благоразумно промолчал.
— Её соната оказалась чудесной. Все были в восхищении и не скрывали этого. Я даже не помню, чтобы меня раньше так трогала музыка, — Амандин сильней сжала измятый платок. — Но потом произошло ужасное. Когда Катрин доиграла до конца, один молодой человек вдруг потерял сознание и… и умер.
— Кошмар! Граф нам ничего такого не рассказывал! — ужаснулся Франсуа.
Я тоже был немало поражён услышанным, однако отнёсся к этому весьма скептически. Ангелочки действительно могли завидовать старшей сестре. Не зря же Амандин упомянула, что та вновь стала любимицей их отца. Бесспорно, Катрин очень талантлива, и это у многих вызывает искреннее восхищение. А в близнецах, по словам Франсуа, нет ничего особенного, кроме бескрайней наивности и доброты. И то Катрин считает, что они лицемерят. Мне же, как человеку постороннему, оставалось только гадать, подхалимы они или фантазёры?
— Возможно, это просто трагическое совпадение, — осторожно предположил я.
Франсуа посмотрел на меня как на последнего зануду.
— А вдруг этот несчастный и был её возлюбленным? Может, он просто не перенёс такого удара.
— Они не знали друг друга, — Амандин как бы приободрилась от его поддержки. Даже её голос перестал дрожать. — А вот англичанин ей как раз приглянулся. Да и он вроде к ней благосклонен…
— Ты имеешь в виду Филдвика? — перебил я её.
— Да. Вы с ним уже знакомы?
Франсуа нахмурился.
— Мне он сразу не понравился. Напыщенный шарлатан. Как он вообще оказался в вашем доме?
— Мы встретили его в Крумлове. Папа с ним быстро подружился и пригласил в гости. Мы с Флорианом надеялись, что он не воспользуется приглашением, только напрасно. Вчера вдруг объявился, хотя мы уже успели его забыть. Но не о нём речь, — Амандин дёрнула плечом, поправляя шаль. — Катрин до сих пор злится на тебя. Ты бы слышал, как она возмущалась, когда узнала, что ты с другом придёшь к нам на вечер!
У меня уже не было сил её слушать. Конечно, Амандин переживала из-за брата, и ей было необходимо выговориться. Но я не верил в то, что Катрин своей музыкой убила совершенно незнакомого парня. Вдобавок мне до безумия хотелось спать.
— И всё-таки есть в её музыке что-то такое… — прикрыв глаза, медленно произнёс Франсуа.
Я лишь вздохнул. Нет ничего сверхъестественного в музыке Катрин. Если что-то и задело тогда Франсуа, то только гипноз Филдвика.
Выслушав меня, Андрей приподнял очки и потёр переносицу. Наверное, он в тот момент думал о том, что зря со мной связался. Жил он себе спокойно, пока я не свалился ему на голову с кучей проблем. Сначала вынудил его разбираться со своими трофеями, а теперь ещё и жалуюсь на преследующего меня вампира.
— Я бы на вашем месте посмотрел на ситуацию с разных сторон, — сказал Андрей, — вы же зациклились на одной версии. А тот, кто не умеет широко мыслить, уязвим. Пока вы ожидаете удара спереди, к вам подкрадутся сзади. Понимаете?
— Понимаю. Но я не знаю, что мне делать. Даже и подумать боюсь, что для меня готовит Филдвик.
— Ваш Филдвик хоть и импровизатор, на самом деле не такой уж и непредсказуемый. Вампиры, которые любят играть с едой, в большинстве своём не отличаются особой изобретательностью. Вас пригласили на спиритический сеанс? Держу пари, он расправится с вами, свалив вину на агрессивного духа из потустороннего мира. Или сначала, для большего трагизма, его жертвами станут ваши друзья, а под конец и вы сами. Печальный исход, как ни крути.