— Бейсбол. Эта игра делает меня по-настоящему счастливой. — Она прижалась к спинке кресла и подставила лицо солнцу. Так приятно погреться под его ласковыми лучами. — Блаженство, правда?
— Да, конечно, — ответил Адам, кивая головой в подтверждение своих слов. Казалось, Джессика уже знает наперед, что Адам скажет или сделает в следующую минуту.
— А что еще будет, когда начнется игра!
— Скорее бы, — ответил Адам, явно нервничая в предвкушении блаженства, обещанного Джессикой.
— Ты хоть раз в жизни на какой-нибудь игре был?
— Речь идет о профессиональном спорте, о матчах «Акул» или о бейсболе?
— Без разницы.
— Нет, — смущенно ответил Адам и пожал плечами.
Боже, каким ограниченным было его существование! Джессика не могла представить себе жизни без профессионального спорта.
— Ты шутишь! Пей пиво, фермер! Давай я тебе объясню кое-что, — сказала Джессика, указывая рукой в угол поля.
— Не надо мне ничего объяснять. Если ты любишь бейсбол, это еще не значит, что от него должны быть без ума все окружающие. Любишь — и люби себе на здоровье. Я не возражаю.
Тему беседы пришлось сменить.
— Смотри, вон Мики идет и… это и есть Пит?
Адам улыбнулся в ответ.
— Да, этот молодой человек в галстуке и есть Пит.
— Боже праведный! Да Мики разорвет его в клочья и выбросит.
Они внимательно наблюдали, как Мики шествовала впереди, прокладывая дорогу и не обращая внимания на Пита. Прийти в галстуке на стадион!
Это было просто неслыханной бестактностью!
— С Мики шутки плохи. — Джессика встала с кресла и замахала подруге рукой. — Мики! Мы здесь!
Мики и Пит стали протискиваться между рядами жующих воздушную кукурузу болельщиков.
— Привет всем! Джесс, перчатку не забыла?
— Это все равно, что уточнить, встает ли солнце на востоке. — Джессика вытащила свою бейсбольную перчатку из-под сиденья.
Мики резко вскочила с кресла и закричала во весь голос:
— Эй, Фостер, тебе на бульварах скамейки красить, а не в бейсбол играть! Шел бы лучше в запасные, уступи место мастерам!
Джессики хотела было присоединиться к подруге и тоже крикнуть что-нибудь обидное в адрес неловкого игрока, но, с опаской взглянув на Адама, выражение лица которого было бесстрастным, передумала. А чтобы не замахать или не захлопать руками, ей пришлось на них сесть.
Чтобы отвлечься от свалки на поле и не присоединиться к крикам толпы, Джессика обратилась к Питу:
— Вы, должно быть, Пит?
Адам, осознав свою оплошность, стал знакомить присутствующих.
— Простите, я, кажется, уклонился от своих прямых обязанностей. Пит, это Джессика Барнс. Джессика, это Пит О'Коннелл.
— Адам рассказывал, что вы работаете в компании, реорганизацией которой он вынужден был заниматься ввиду ее продажи. Теперь вас ждет совершенно другая жизнь. Новые радужные перспективы. Я внимательно следил за газетными публикациями на эту тему.
Адам демонстративно закашлял.
— Все это, конечно, прекрасно и в точности соответствует действительности. Но вряд ли это интересно Джессике. Она относится скорее к тому типу целеустремленных личностей, которые на любом месте смогут добиться колоссальных успехов.
— Возможно, — холодно ответила Джессика.
Мики в это время вальяжно развалилась в кресле и лущила орешки, сбрасывая скорлупу на модные, узконосые, до блеска начищенные ботинки Пита. Ее спутник либо действительно ничего не замечал, либо был слишком хорошо воспитан, чтобы сделать ей замечание. А Мики, озорно улыбаясь, продолжала лущить орешки. Подняв отсутствующие глаза, она вдруг вступила в разговор:
— У Джессики совершенно определенные планы на будущее. В семье Барнсов она будет первой, кто возглавит предприятие, на котором работает. Ну, не совсем возглавит, а станет вице-президентом. Единственный, кто может дать ей фору, так это ее младший брат.
Джессика злобно посмотрела на подругу:
— Этому не бывать никогда.
За стеклами очков глаза Мики лукаво улыбались.
Начало игры было на редкость скучным, подачи вялыми.
При очередной подаче Дэвис снова неудачно отбил мяч, отправив его в левое крыло зрительских трибун. Джессика вскочила с места и с завистью наблюдала, как один из зрителей ловко поймал его, оставляя себе на память в качестве уникального сувенира.
— Черт! — вырвалось у Джессики.
— Дай-ка мне эту штуку, — попросил Адам, показывая на бейсбольную перчатку.
— Неужели ты собираешься поймать мяч?
— Ты ведь этого хочешь?
— Конечно.
— Тогда мне придется это сделать.
Наконец-то Адам нашел себе настоящее занятие. К четвертой серии подач Джессика и Мики поменялись местами с кавалерами и сели рядом. Пит строил глазки крашеной блондинке, постоянно оборачиваясь на задние ряды. А Адам издевался над перчаткой, как истинный профессионал.
«Кардиналы» выигрывали, и Фостер нарочно отбил мяч вверх. Адам цепко схватил его перчаткой, разжал ее и протянул мяч Джессике.
— Не каждый мужчина готов презентовать пойманный своими руками реквизит даме сердца. Надеюсь, ты это по достоинству оценишь.
Не успела Джессика схватить трофей, как крашенная блондинка заорала:
— Брось его обратно на поле! — заводя негодующую толпу болельщиков. Адам ожидал услышать восторженные ликования в знак одобрения его ловкости. И Джессика впервые за все время знакомства пожалела его. Она встала, взяла мяч и послушно бросила его на поле.
— Зачем ты это сделала?
— Этот мяч нельзя было оставить.
— Почему? — зашептал Адам в ответ.
— Это же была подача «Кардиналов». Позорно подбирать мячи противника.
— Так мне надо умудриться поймать не любой мяч, а только брошенный «Акулами»?
Джессика радостно закивала головой.
— Ты сможешь! Я в тебя верю.
— Барнс, ты будешь моей должницей по гроб жизни.
Она наклонилась и нежно поцеловала его. И этот поцелуй заставил Адама успокоиться и замолчать до конца матча.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Домой они приехали, когда на улице уже стемнело. Это был последний день до истечения срока пари. Тяжелый период, когда не любовью, а только любовными играми приходилось заниматься по четыре раза на дню, доводя себя до исступления, уплывал от них навсегда. Но оставалось еще пять томительных часов ожидания, которые надо было хоть чем-то занять. И Джессика инициировала еще один спор.
— Спутник Мики оказался на редкость неудачным, — сказала она.
Адам бросил ключи от машины на журнальный столик.
— Ей вообще трудно подобрать кавалера. Она пробовала познакомиться по Интернету? — спросил он, поудобней устраиваясь на диване.
Джессика растянулась рядом с ним, опуская голову на могучую грудь своего спутника.
— Перестань! Пит всего лишь подхалим. С радостью использует любую возможность, чтобы угодить тебе. Может, он придерживается нестандартной ориентации?
— Нет. С ориентацией у него как раз все в порядке. Иначе бы он не поехал домой с этой крашеной блондинкой.
— Ты что, тоже на эту блондинку глаз положил?
— Неужели ты ревнуешь?
— Издеваться надумал? К кому я должна тебя ревновать? К ней? Чем я хуже? Она же после хирургической коррекции груди, а у меня все естественное. Бог не обидел.
— Естественное? Девочка моя, я мог бы назвать десять тысяч потрясающих определений, чтобы описать все твои достоинства. Но ни одно из них не было бы так скучно и бесцветно, как «естественное».
— Тогда начинай!
— У тебя прелестная грудь.
Глаза ее сверкнули, и она быстро их потупила.
— Нет!
— Свежая, ароматная.
— Это скорее про шампунь.
— Манящая, соблазняющая.
— Уже лучше, — произнесла Джессика, расстегивая две верхних пуговицы блузки.
Адам смотрел на нее с неподдельным интересом.
— Будто цветущая роза.
— Стало получаться, — комментировала Джессика, продолжая расстегивать пуговицы. И когда последняя была выпущена из тугой петли, она откинула полы блузки, чтобы казаться еще более соблазнительной. Джессика наклонилась к Адаму, а полы блузки при этом разошлись на груди еще шире. Продолжай в том же духе.
Подбородок Адама заострился, губы крепко сжались.
— Который сейчас час?
— Семь часов вечера, — ответила Джессика.
— Еще целых пять часов! Боже милостивый, помоги устоять и не поддаться искушению. Никогда я еще так не ждал наступления полуночи.
— Послушай, я, конечно, понимаю, что условия пари требуют от тебя огромной выдержки, но назвался груздем — полезай в кузов. Я рядом и в томительном ожидании новых любовных игр.
И Адам с усмешкой сбросил с Джессики блузку.
Он уложил ее на диванные подушки, и о его ласках, нежности и фантастической изобретательности можно было бы писать любовные романы.
Пока Адам принимал душ, Джессика позаботилась о том, чтобы к полуночи обстановка в спальне была идеальной. Бутылка вина охлаждалась в ведерке со льдом. Воздух был продеодорирован ее любимыми духами. Все осветительные приборы были предусмотрительно обесточены, за исключением прикроватной лампы. Да и та не светила, а служила скорее ночником. Прочные, грубоватые простыни, на которых она обычно спала, были сменены на праздничные, атласные. А из потайного ящика, запрятанного в самом дальнем углу кладовки, Джессика достала коробку с новым нижним бельем. Этот изысканный комплект из тончайшего шелка гарантировал одержание молниеносной и безоговорочной победы над любым мужчиной.
Адам вошел в спальню с одних трусах. Волосы его были все еще влажными и взъерошенными. И, чтобы не поддаться искушению, Джессике пришлось потуже затянуть свой махровый халат.
— Отлучусь на минутку, — сказала она и вышла из комнаты. Но решила растянуть эту минуту до бесконечности. Не спеша натягивала, застегивала, поправляла непривычные телу аксессуары, а потом внимательно изучала себя в зеркале.
— С тобой все в порядке? — подал голос из спальни Адам.
— Скоро приду, — кричала ему в ответ Джессика.