ной коляске, у него была трубка, она шла вверх по носу, как соломинка. Миссис Фелл держала его руки и растирала их. Он не очень-то мог двигаться. Я наблюдал из-за куста и думал, что мужчина, видимо, стар, потому что у него совсем не было волос, но его одежда не была светло-коричневой, как одежда пожилых, она была в красных и синих цветах, и на нём были кроссовки, и он не был её дедушкой или отцом, так что он мог быть её мужем, но точно я не знал.
Золотой Дом
Дядя Алан снова появился в дверях Паба. Он втащил игральный автомат на тележке.
Он причитал:
– Ох, моя спина! Моя спина! Моя спина!
Он бросил тележку, заложил руки за спину и зажмурился. Следом в дверь вошёл другой человек с планшетом, и Дядя Алан расписался, всё ещё держась за спину другой рукой.
Доставщик ушёл, а Дядя Алан заметил меня, когда я ел украденные чипсы, и спросил:
– Где Мама?
– Наверху, – ответил я.
– Что ты думаешь о новом автомате? – спросил он.
Я посмотрел на автомат, это был «Кто хочет стать миллионером?»
– Не знаю, – ответил я.
Только он уже не слушал. Он поднимался по лестнице со своей больной спиной, крича:
– Кэрол! Кэрол!
Призрак Отца замерцал передо мной и сказал: «Филип? Филип? Что происходит?»
Про себя я вспомнил песню, которую Отец обычно напевал.
Что происходит?
Что происходит?
Теперь он не пел, он смотрел на автомат, на новые пивные насосы с лампочками внутри, на большой экран, на надпись: Sky Sport 1, 2 и 3, на чёрную меловую доску с надписью: «Караоке сегодня вечером» жирно зелёными мелками.
Призрак Отца спросил: «Где все мои фотографии?»
На стене не было ни одной фотографии Отца с видами моря и старых лодок, потому что Дядя Алан говорит, что Ньюарк настолько далёк от моря, насколько это вообще возможно в Англии. Он прямо в середине. Нет смысла здесь вешать пламенеющее море.
Я посмотрел на Призрак Отца и сказал:
– Он снял их.
Призрак Отца посмотрел на надпись и спросил: «Караоке?»
– Мама сказала, что он может попробовать это сегодня вечером, посмотрим, как пойдёт, – ответил я.
Призрак Отца сказал: «Он вынул душу из этого места. Он и на её душу нацелился. Он хочет жениться на ней, Филип. Возможно, он уже сделал ей предложение. Он точно хочет на ней жениться. Я знаю».
Я сказал:
– Нет.
Он сказал: «Не допусти, чтобы это случилось. Ты должен действовать быстро. Ты должен подумать о том, как…»
Он начал мерцать и испускать Безмолвный Крик.
«Ты должен действовать, Филип».
«Ты должен остановить е…»
День проходил то на быстрой, то на медленной воскресной скорости. Ничего особенного не случилось, кроме того, что Мама пошла в Boots и купила немного Соли для Ванны для больной спины Дяди Алана. Когда она вернулась домой, она продолжала смотреть на Дядю Алана и улыбаться, как будто у них был общий Секрет, и от этого я чувствовал, будто тону, но я не стал спрашивать Маму, собирается ли она выйти замуж за Дядю Алана, потому что, если бы я это произнёс, то оно могло бы сбыться.
Вечером в Пабе стало как никогда людно, народ шёл на Караоке.
Я сидел на табуретке за барной стойкой, потому что хотел быть там, чтобы шпионить за Мамой и Дядей Аланом. Вот только когда Дядя Алан спел свою первую песню, я пожалел, что там оказался. Он пел, зажмурившись, как будто тужился на унитазе, и у него ничего не выходило, лицо стало красным, он держал кулак возле своего сердца, и пел очень ГРОМКО. Когда он закончил, то ждал, что все будут хлопать – как Император Нерон, когда он пел свои дурацкие песни, играя на лире – это такая штука типа гитары, только поменьше.
Я думал об Императоре Нероне и о дворце, который он построил и назвал Золотым Домом, там он играл на своей лире, я читал о нём в одной из библиотечных книг. Золотой Дом никому не нравился, потому что он был построен после пожара в Риме на месте сгоревших зданий, именно поэтому люди думали, что Император Нерон сам поджёг город. Золотой Дом был самым большим дворцом на свете, там была огромная статуя Императора Нерона, и он не был похож на Золотой Дом в Ньюарке, который китайский ресторан. Он был намного больше, там было много золота и колонн.
Дядя Алан пел песни Элвиса. Элвис был толстым, как Дядя Алан и Император Нерон, но Элвис отлично пел. Я слушал его на музыкальном автомате. Только вот Дядя Алан-то – плохой певец, и он спел песню со словами: «МЫ НЕ СМОЖЕМ ВМЕСТЕ БЫТЬ, ПОДОЗРЕВАЯ ДРУГ ДРУГА», и получилось неплохо. Он закрывал глаза, когда пел, потому что все вокруг кривлялись. Ну, Мама, конечно, нет, а все остальные – да. В конце все хлопали, потому что все немножко боялись Дяди Алана, пожалуй, кроме Большого Вика, я думаю, и он сказал:
– Слава Богу.
После следующей песни он сказал:
– Ещё одна из Короля.
Потом Большой Вик сказал:
– Элвис, покинь здание[16].
Дядя Алан не обращал внимания на Большого Вика и спел ещё одну песню, где были слова: «МУДРЕЦ СКАЗАЛ, ЛИШЬ ГЛУПЕЦ СПЕШИТ, НО Я ВЛЮБЛЯЮСЬ В ТЕБЯ ВСЁ СИЛЬНЕЕ». Его глаза были открыты, и он смотрел на Маму, это было не совсем пение, он больше говорил, а Мама улыбалась и плакала одновременно, и мне от этого сделалось так тяжело, я не знаю почему, будто потолок надвигался сверху, сжимая весь воздух надо мной.
Я перестал смотреть на Маму и Дядю Алана и оглядел Паб и людей, и все они смотрели на Дядю Алана. Все, кроме Барменши Карлы, она чесала руку и смотрела на меня. Когда она увидела, что я смотрю в ответ, она пожала плечами и улыбнулась, и эта улыбка как бы попыталась приподнять воздух надо мной, но безрезультатно.
Дядя Алан закончил говорить песню и начал произносить свои собственные слова:
– Так, если позволите занять ваши уши ещё на несколько минут, у меня есть одно специальное объявление.
Я посмотрел на Маму, её лицо изменилось, когда он произнёс «объявление». Её глаза были нормальными на «ОБЪ», но на «ЯВ» они стали заметно больше, и совсем огромными на «ЛЕНИЕ». Дядя Алан смотрел на Маму, но он не знал, что её глаза говорили «СТОП», потому что его несло, как машину без тормозов.
Дядя Алан сказал:
– Многие из вас знают, что я и Кэрол стали намного ближе за последние два месяца, поскольку мы пытались смириться с ТРАГИЧЕСКОЙ потерей Брайана.
Он продолжил говорить, но я уже не слушал, потому что я ненавижу его голос и не люблю его слушать, но я услышал последние слова:
– Именно поэтому мы, два дурака, решили поспешить и связать себя узами брака.
Я оглянулся на потрясённые лица и медленно поднимающиеся бокалы и на бегающие лампочки на автоматах. Мама смотрела на меня. Позади мамы стояла Барменша Карла, её тонкие губы округлились в букву «О», точь-в-точь как её серьги-обручи. Большой Вик громким голосом сказал:
– Чтоб меня!
Лэс сказал тихим голосом:
– Охренеть!
Мне надо было уйти оттуда прочь, я встал с табурета и вышел в холл, а затем наверх, и я слышал, что Мама пошла за мной. Я вошёл в Гостиную, увидел PlayStation, а потом кочергу. Я взял в руки кочергу с золотой ручкой, как у меча, поднял её, вытащил PlayStation на ковёр и разбил её. ХРЯСЬ!
Я размозжилPlayStation – стали видны все провода и металл – и продолжал крушить её. ХРЯСЬ! ХРЯСЬ! ХРЯСЬ!
Мама вышла из бара и побежала вверх по лестнице, она увидела меня и закричала:
– ФИЛИП!
Был ещё один голос, это был Дядя Алан, и он сказал:
– Что за?
Я обернулся с мечом-кочергой, и Дядя Алан сказал:
– Опусти её, сынок.
– Я тебе не сын, – сказал я.
– Опусти! – сказал он.
Мама крикнула:
– Филип, опусти её!
Я спросил её:
– Где твоё кольцо? Где твоё кольцо?
Дядя Алан сказал:
– Она его не носит, потому что она не знала, как тебе сказать.
Мама сказала:
– Не обязательно было рассказывать это всему Пабу.
Дядя Алан сказал:
– Почему бы и нет? Нам нечего стыдиться.
Я посмотрел на мамины руки, которые впивались в спинку дивана, за которым она стояла.
Тут руки Дяди Алана схватили меня.
Они были настолько сильны, что у меня не было выбора, поэтому я бросил кочергу. Он посмотрел на меня и сказал:
– Теперь слушай, СЫНОК. Что ты собираешься делать с этим?
Я смотрел ему в глаза и думал, не рассказал ли ему Терри-Сонный Глаз о том, что случилось на Хэллоуин. Я задавался вопросом, не потому ли Дядя Алан рассказал Пабу о женитьбе до того, как сказать мне. Я спросил:
– С чем?
Он сказал:
– С подарком, который я тебе купил.
Голос его был очень тихим, от этого было страшнее, чем, когда он орал; его глаза ненавидели меня, и это была чистая ненависть, ненависть, как она есть.
Мама была там же, она сказала:
– Алан, пожалуйста. Он просто расстроен. Он просто…
Дядя Алан сказал:
– Расстроен? Расстроен!? Я его расстрою.
Я сказал:
– Отпусти меня.
Я видел по его лицу, что ему хотелось меня ударить. Он краснел, будто эта краснота и была тем ударом, что прятался у него внутри и должен был достаться мне, но при Маме он не мог ничего сделать. Мама сказала:
– Пожалуйста.
Это было всё, что она сказала.
Танцующая Королева
Руки Дяди Алана отпустили меня, я пошёл к себе в комнату. Я хотел увидеть Призрак Отца, но его нигде не было.
Я слышал, как Мама и Дядя Алан ругались из-за того, что он рассказал всему Пабу, и эта склока смешивалась с пением внизу, с песней группы ABBA. Снизу доносилось: «ТЫ ТАНЦУЮЩАЯ КОРОЛЕВА», это была мамина любимая. Это пела Барменша Карла, очень грустно. Я слышал голос Дяди Алана в соседней комнате, говорящий:
– Это слишком. Слишком… На этот раз он зашёл слишком далеко.
Мама сказала:
– На него столько свалилось.
Карла пела:
– Чувствуй ритм тамбурина.
Дядя Алан наговорил ещё кучу всего. Он сказал:
– Ему нужна дисциплина.