Я спросил:
– Где Дядя Алан?
Она ответила, закладывая бельё в стиральную машину:
– Он ушёл на рыбалку. Я его отправила. Ему нужно отвлечься, ну Ты Понимаешь.
Она не смотрела мне в глаза. Она не смотрела мне в глаза с тех пор, как солгала полицейскому.
Я думал помочь Маме со стиркой, но не стал, я просто вернулся в свою комнату и два часа ничего не делал. Я просто смотрел в потолок и сделал вид, что принимаю таблетку, когда Мама про нее напомнила.
Я думал о том, как сказал Призраку Отца уйти, и теперь я об этом жалел, потому что если Мистер Фэйрвью был прав, и Призрак Отца не пускали в Клуб Призрачных Отцов, то получается, что у него никого не было.
Я услышал голос Мамы, и она сказала:
– Да, да. Он здесь. Я приведу его.
А потом она позвала от лестницы:
– Филип? Филип, милый? Тут кое-кто зашёл повидать тебя.
Я спустился вниз, но Мамы там не было. Только открытая дверь, и в ней стоял Дэйн, со своей бритой обрастающей головой и с зарастающей болячкой на брови, и я подумал, что Он передумал и собирается меня зарезать.
Я подошёл к двери и стал ждать, пока он меня зарежет, но у него не было ножа. Он просто сказал:
– Она ушла.
– Что? – спросил я.
Его глаза выглядели так, будто их вытащили и вставили обратно.
Он сказал:
– Ты её видел? Она заходила сюда?
Моё сердце оборвалось и камнем упало куда-то внутрь меня, и мне захотелось, чтобы он пришёл убить меня, и я сказал:
– Нет.
Я видел образ Лии в своей голове. Как она пыталась спасти меня от мальчишек, и ветер развевал в мою сторону её рыже-коричневые волосы.
– Её здесь не было, – сказал я.
Его глаза всё время дёргались, и он сказал себе:
– Я должен искать её, не останавливаться, искать, искать и искать.
И его глаза перестали дёргаться и увидели кирпич, половинку кирпича на земле на парковке, и он поднял его и пошёл к маленькой белой машине Карлы, и разбил окно, забрался внутрь, сел на осколки и наклонился, так что я не мог его видеть, прошло десять секунд, а потом машина кашлянула и завелась, и он захлопнул дверь и сорвался с парковки, и когда его занесло, шины завизжали, словно от испуга.
Бумажная Птица
Я сказал вслух:
– Папа.
Я сказал:
– Папа, вернись.
Я сказал:
– Папа, Папа. Вернись. Ты мне нужен.
Я сказал:
– Пап, пожалуйста. Мне нужно найти Лию. Она в беде. Она пропала.
Я пошёл к Контейнерам для Стекла, но всё равно не видел Призрак Отца, и я спросил:
– Кто-нибудь, помогите мне! Рэй? Рэй Гудвин? Мне нужно найти дочь Мистера Фэйрвью. Её зовут Лия. Кто-нибудь, помогите! Мистер Фэйрвью? Вы там?
Я услышал голос позади себя, и сначала я подумал, что это был один из призраков, и голос сказал:
– Всё в порядке, Филип?
Голос смеялся, и я обернулся, и это был Большой Вик, и он позвякивал ключами от машины, дзынь-дзынь. Он был с Лэсом-Les Miserable, но Лэс ничего не сказал, он просто посмотрел вниз и застегнул молнию на куртке, что было странно, ведь они собирались зайти в Паб. Большой Вик спросил:
– Разговариваешь с Контейнерами для Стекла?
Он всё ещё смеялся. Они выглядели странно, стоя рядом, худой Лэс и толстый Вик, плечом к плечу, как число 10, и я ничего не ответил, и от моего молчания Вик перестал смеяться. Затем поднялся ветер, и Лэс не хотел со мной разговаривать, потому что я видел его с женщиной, а он видел меня недалеко от пожара, и он сказал Вику, почти не двигая ртом:
– Пошли, становится сыро.
Его голова кивнула в сторону Паба, будто его волосы были из железной стружки, а Паб был магнитом, и они повернулись, и ветер подтолкнул их к Пабу, и я услышал, как Большой Вик сказал:
– У пацана совсем шарики за ролики, охренеть.
Я увидел на земле лист бумаги. Это была Newark Advertiser, и это был разворот первой и последней страниц. На первой полосе была фотография Автосервиса, полностью чёрного от пожара, и слово ТРАГЕДИЯ, а затем ветер развернул газету, и там были слова ТРАГЕДИЯ: ПОЖАР В АВТОСЕРВИСЕ. Газета взлетела в воздух, как птица с крыльями.
Я последовал за ней с парковки на улицу.
Я продолжал идти за газетой вниз по Каслгейт, а потом дальше по другой улице, потом она остановилась на минуту, и я подумал, что это странно, потому что Лии там не было, но потом она начала двигаться снова, и люди странно смотрели на меня, но мне было всё равно. Я продолжал следовать за газетой, она пролетела насквозь через переулок, и я подумал: «О нет», потому что я знал, где мы оказались. Мы были у реки.
Сначала там был бетон, потом трава, потом высокая трава, и очень узкая тропинка, и я побежал, потому что газета взлетела и быстро понеслась, и я оглянулся на одну секунду, здания исчезли, теперь была только трава, а ветер шептал: «Мы рядом».
Я смотрел вперёд и бежал за газетой, она была высоко, и её трудно было увидеть из-за ярких облаков, а потом я услышал шум, похожий на звук спускаемой воды в туалете, но он был громче и не прекращался. Я знал, что это было. Это была плотина. А ветер продолжал: «Мы близко, плотина близко».
Я крикнул:
– ЛИЯ!
И ничего. Просто звук плотины становился всё громче, а газета – ближе.
– ЛИЯ!
– ЛИЯ!
– ЛИЯ!
А потом газета начала спускаться с неба, и когда она спустилась, я остановился и проследил за ней взглядом, и тут я увидел её, она стояла высоко на мосту, раскинув руки, как Иисус.
Она стояла на парапете моста, а не там, где обычно люди ходят, и вода была под ней, волны пенились, будто белые облака, или водопад, и были так далеко внизу, как бассейн, если смотреть с вышки, но всё было не как в бассейне, потому что ты умрёшь, если прыгнешь с плотины – это все знают.
На ней был топ с короткими рукавами, будто на дворе лето, а не самый холодный день на свете.
– ЛИЯ!
– ЛИЯ!
Её каштановые с рыжинкой волосы развевались как сумасшедшие, будто они были живым существом и не хотели умирать с остальными её частями.
– ЛИЯ!
– ЛИЯ!
Она не могла меня слышать, потому что шум воды был таким громким, словно ничего больше не существовало, кроме воды, поэтому я побежал к ней, крича, и она обернулась, увидела меня, повернулась обратно и посмотрела вниз на воду, и я очень испугался, что она спрыгнет в воду, и газета обернулась вокруг её ног, а затем поднялась вверх и улетела прочь, в никуда.
Стояние на Мосту
Я сказал:
– НЕ НАДО.
– НЕ НАДО, ЛИЯ, НЕ НАДО. СПУСКАЙСЯ. ЭТО МОЯ ВИНА. НЕ НАДО.
Я орал через шум плотины, и Лия опустила руки, её руки были розовыми, как сосиски, из-за холода, и на них были слова, написанные не синей ручкой, а красной кровью, УШЁЛ + УМЕР.
Она повернулась и посмотрела на меня сверху. Она увидела меня, но ничего не сказала, и её лицо выглядело пустым, как магазины рядом с домом Бабули, где окна забили досками, потом она снова посмотрела на воду, а я подошёл к ней ближе и сказал:
– ЛИЯ, СПУСКАЙСЯ!
Мои слова утонули.
Я посмотрел вниз на тропинку, чтобы проверить, не идёт ли кто-нибудь, и там был он – Призрак Отца. Он стоял там в своей красной футболке, но его рукам не было холодно, и он сказал: «Будь осторожен, Филип. Ты не можешь изменить того, что случилось».
Лия его вообще не волновала, и это меня взбесило, поэтому я сказал:
– ЭТО ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ. ЭТО ТВОЯ ВИНА. ЭТО ТВОИХ РУК ДЕЛО. ОН ПОГИБ ИЗ-ЗА ТЕБЯ. ЭТО ВСЁ ТЫ.
Лия обернулась, потому что в тот момент я говорил громче, и она услышала.
Я говорил с Призраком Отца, но Лия не знала, что я разговаривал с Призраком Отца, ведь она не видела Призрак Отца – потому что стояла спиной к тропинке и потому что не могла видеть призраков.
Я повернулся и сказал:
– ЛИЯ, НЕТ!
Но было уже слишком поздно, она падала вперёд, её тело было прямым, как дверь, я бросился к парапету и увидел, как она упала в воду с небольшим белым всплеском.
Я забрался на парапет моста, ветер разозлился, а Призрак Отца произнёс: «Нет».
Вдалеке, очень далеко, я увидел двух рыбаков, и я крикнул:
– ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
Только они меня не услышали.
Я посмотрел вниз на Лиин белый всплеск и на плотину.
Мне не было предначертано прыгать в воду. А вот что мне действительно было предначертано – просто ничего не делать. Тогда Лия бы умерла, а я бы не умер, и я бы выжил для того, чтобы убить Дядю Алана, как велел Призрак Отца.
Так говорили звёзды, и так говорило всё вокруг, но меня охватило странное чувство – так бывает, когда во сне сначала смотришь сон, и ты не можешь его контролировать, но потом, всё ещё не просыпаясь, вдруг думаешь: «Я ВИЖУ СОН», и как только ты так подумал, ты начинаешь менять сон по своему усмотрению, например, можешь превратить жуков на тарелке обратно в изюм.
Когда я стоял на парапете моста, я думал, что жизнь не похожа на фильм, или на Рождественское представление, или на телевизор с одним каналом. Каналов много. Ты можешь изменить историю своей жизни, повернуть её к лучшему, или сделать что-то по-другому, и это зависит только от тебя.
Призрак Отца говорил: «Филип, нет! Не прыгай! Филип! Не прыгай!»
И моё тело говорило: «Филип, нет! Не прыгай! Филип! Не прыгай!», но был и другой голос, громче, чем голос духов и голос тел, и этот голос был голосом, который я услышал, когда шагнул в воздух и упал в воду.
В Реке
Когда я упал, было странно.
Словно моё тело двигалось быстрее меня, а я всё ещё стоял на мосту, глядя на воду. Моё тело падало и падало через всю вселенную, а потом ударилось о воду, и я снова оказался внутри своего тела.
Я ушел вниз в чёрную воду, вниз, вниз, и она была обжигающе холодной, она тянула меня к плотине, и я грёб ногами, но это было совсем по-другому, чем плавать в бассейне в пижаме, потому что эта вода была сильной и будто бы злилась на меня.
Потом я подумал о Лие, и это придало мне сил, и я вынырнул на поверхность и увидел её затылок, весь мокрый и блестящий, как футбольный мяч, и его несло к плотине. Я начал плыть, но холод замораживал мне руки, причиняя боль и замедляя их, но я видел голову Лии, уходившую под воду, и это заставляло меня двигаться.