а самом деле попыталась это сделать: улучив момент, когда соизволила появиться сотовая связь, позвонила издателю. Но в ответ на мое предложение ограничиться интервью с сыном Боба он завел старую пластинку:
– Не губите!!! Рита, понимаю, мы сыграли не лучшую роль в этой истории со следствием. До сих пор корю себя, что не уследил, позволив подставить вас с этим дурацким списком «казней». Не представляете, с каким удовольствием я сам отказался бы от поисков Аникеева! Но наш спонсор… он вцепился в эту идею с интервью и уверяет, что только вы способны справиться с заданием. Ума не приложу, откуда у вас такие поклонники, вид у него устрашающий… Умоляю, продолжайте, иначе он уведет все деньги и свернет мне шею!
Ого… Меня уже тянуло начать еще одно расследование, бросившись выяснять личность загадочного спонсора. Немалого масштаба, видимо, человечище, раз при одном только упоминании о нем наш обычно вальяжный самоуверенный издатель начинает заикаться и мямлить, как струсивший мальчишка! Что ж, так и быть, продолжаю отдыхать за счет неизвестного толстосума, тем более что ни одной загадки я пока так и не решила… Кстати, а почему этот спонсор с пеной у рта настаивает, чтобы интервью занималась именно я? Уже второй невесть с чего одержимый моей скромной персоной?
Я вздохнула, вспомнив первого. Накануне утром я обнаружила на подоконнике красивую коробочку конфет, чудесным образом не растаявшую на солнце, которую мы с Машей, не удержавшись, и умяли за завтраком. А сегодня таинственный призрак, решив подкармливать нас дальше, оставил пакет с крупными сладкими помидорами. Ничего не оставалось, как приготовить ужин на четверых – как-нибудь уговорю хозяина дома отнести наверх поднос с салатом и отбивными, не сидеть же призраку голодным…
Меня так и тянуло прокрасться наверх или, встав ни свет ни заря, затаиться за шторой и подкараулить неизвестного благодетеля. Но я старательно удерживалась от подобных желаний – и даже не потому, что обещала Косте ничего не выпытывать. Похоже, я продолжала медленно съезжать с катушек, но эта история с сюрпризами от призрака безмерно развлекала меня. С утра пораньше я бросалась к окну, гадая, чем же он порадует меня на этот раз. Странно, но такая игра будто помогала нам общаться без слов, и я, кажется, уже улавливала установившуюся между нами незримую связь…
Мысленно поставив галочку у симптома «Иллюзии», я вернулась к размышлениям о нескольких тайнах, к разгадке которых не приблизилась ни на шаг. Например, кто все-таки убил Живчика? После звонка издателю я набрала номер Ани, и подруга быстро «пробила» по Интернету адрес с зажигалки. Увы, ничего интересного я не узнала. Какая-то компания, занимавшаяся организацией спортивных мероприятий, название и фамилия руководителя которой не говорили мне ровным счетом ничего. И с какой стати я взяла, что убийца работает именно там? В конце концов, на его зажигалке вполне могла красоваться посторонняя реклама…
Мне никак не удавалось сосредоточиться и измыслить нечто по-настоящему гениальное, хотя установившаяся в доме тишина располагала к чему-то подобному. После завтрака Костя отвел Машу к родителям жены, купившим билеты на какое-то детское представление в городе, а сам отправился на работу. Призрак из мансарды молчал – видимо, тоже слинял куда-то. Выйдя на крыльцо и окинув взглядом фасад дома, я заметила, как длинная стремянка переместилась от моего окна к мансарде. Похоже, Костя предусмотрительно перетащил лестницу, чтобы призрак поберег свои драгоценные ноги.
А мои ноги сами понесли меня прогуляться… Солнце сияло ярко, легкий ветер гнал по небу вереницы крошечных облаков – хороший день для визита с извинениями, которые я все откладывала… Вскоре, сочиняя витиеватую, полную самобичевания речь, я уже шла по дорожке по направлению к белевшей вдали церкви. Не знаю, что сказалось на моем настроении столь благотворно – погода или очередной нехитрый знак внимания от обитателя мансарды, – только я стряхнула с себя все заботы и решила просто наслаждаться тем, что вижу вокруг.
Я шла медленно, подставляя лицо жарким солнечным лучам и периодически останавливаясь, чтобы запечатлеть на камеру телефона окружавшие меня безмятежные пейзажи. В какой-то момент я повернула голову, пытаясь уследить за порхавшей вокруг бабочкой, – и, кажется, заметила какое-то движение за спиной. Помедлив, я резко обернулась – и увидела в небольшом отдалении незнакомую молодую женщину. В ее облике и одежде не было ничего необычного, кроме волнистых, спускавшихся до плеч медово-пшеничных волос. Помнится, я уже видела этот красивый оттенок несколько дней назад. Интересно, как он достался девушке – от природы или путем умелого салонного окрашивания?
Стоп, Рита, о какой чепухе ты думаешь… Это ведь та самая «горничная», шарившая в номере отеля вместе с мелким парнем! Я вспомнила, как нагло она копалась в моем компьютере, успевая по ходу дела комментировать внешние данные Алика, и в порыве злости чуть не бросилась к ней. К счастью, в последнее мгновение мне удалось сдержаться – в конце концов, самозванка не знала, что я застукала ее с подельником за тем «обыском», и было бы странно накинуться на нее вот так, ни с того ни с сего.
Я двинулась вперед, и девица направилась за мной. Минуты через три такой «прогулки в сопровождении» последние сомнения в том, что она «пасет» меня, отпали. «Шпионка» не отставала и не сворачивала, замедлялась и ускорялась вместе со мной, а когда я демонстративно развернулась к ней всем корпусом и застыла на месте, достала телефон и принялась строчить сообщение. Моя сотовая связь исчезла пару часов назад, и я даже подумала, не обратиться ли к барышне за советом по поводу смены мобильного оператора. Но, стоило мне подойти к воротам церкви, как она исчезла так же незаметно, как появилась.
Решив поразмыслить о загадочной «слежке» позже, я пожала плечами и вошла внутрь. На территории царили тишина и безлюдье, лишь на большой клумбе у церкви какая-то женщина пропалывала цветы. Я спросила о священнике, и она махнула в сторону маячившей неподалеку небольшой постройки – видимо, той самой воскресной школы. Похоже, там уже заканчивались отделочные работы, потому что, подойдя ближе, я обнаружила добротное одноэтажное здание с распахнутой настежь дверью и устеленными полиэтиленом полами.
Изнутри доносился какой-то скрежет, словно кто-то волок по полу что-то тяжелое. Поспешив на звук, я увидела отца Вениамина, который, пыхтя, пытался пододвинуть к стене пианино. На ходу поздоровавшись, я поспешила на помощь, и вскоре мы вместе перетащили тяжелый инструмент на нужное место.
– Спасибо, – вытирая пот со лба, произнес священник, – один я точно не справился бы. Воскресная школа скоро заработает, да и занятия хора будут проводиться здесь. Сможем наконец-то петь под музыку.
– Вы играете? – кивнула на пианино я, с трудом представляя, как этот тучный человек дубасит полными пальцами по клавишам. Картина, подходящая разве что для утренника в детском саду: Дед Мороз с окладистой белой бородой музицирует для резвящихся вокруг крох вроде Маши.
– А что, по виду не скажешь? – хитро улыбнулся он, подтаскивая к инструменту крепкую круглую табуретку. Мгновение – и из-под пальцев, которые я успела окрестить про себя сосисками, с невероятной легкостью полилась незнакомая мне приятная мелодия. Я невольно заслушалась, и воображение живо нарисовало мне лес с пышными деревцами, переливавшуюся на солнце речку, беззаботно щебечущих птичек – прямо саундтрек к моему отдыху здесь! Если, разумеется, не считать приключений, нелепых и опасных.
– Чудесно, – совершенно искренне похвалила я. И, раз уж наша беседа пошла в творческом русле, не преминула заметить: – Похоже, в этих краях любят пение. Люди занимаются в вашем хоре, на празднике выступал народный ансамбль, а неподалеку похоронен известный артист… Может быть, имеет смысл организовать что-то в память о нем, например, ежегодный фестиваль? Сюда съезжались бы знавшие его люди, делились бы воспоминаниями, выступали…
– Только этого не хватало! – замахал на меня руками отец Вениамин, и его длинные белые волосы зримо встали дыбом от ужаса. – Зачем ворошить прошлое? Нынешние выступления хора гораздо лучше его песен, да и публики нам вполне хватает. С этим, с позволения сказать, праздником-то не знаешь как бороться, сплошь суеверия да предрассудки, недоставало нам еще тут культа…
– Напротив, такой фестиваль помог бы развенчать многие мифы. К примеру, о том, что Боб не погиб, – понесло меня в приступе болтливости. – Я ведь приехала сюда, чтобы проверить именно это. И пока не нашла ни единого подтверждения подобным слухам. Но мой издатель почему-то и слышать ничего не хочет, все твердит, что он жив… Ерунда, верно?
Я пытливо уставилась на священника. Он появился в этих краях после смерти Боба, но что-то ведь мог знать, какие-то разговоры наверняка доходили и до него…
– Издатель? Эта история уже быльем поросла, и кому интересно в ней копаться, ума не приложу… – с горечью пробурчал отец Вениамин и тихо, но четко произнес: – Боба, как вы его называете, давно нет на этом свете. А если вам что-то наговорили о его супруге… Умоляю, не верьте сплетням, это была достойная женщина! И остальные разговоры не принимайте всерьез, люди сочиняют со скуки.
– Про живых мертвецов в лесах, конечно же, сочиняют, но не можете же вы отрицать, что в этих краях что-то происходит! Недавно своими ушами слышала, как вам угрожали! – выпалила я и тут же смущенно осеклась, осознав, что хватила лишнего. – Простите, это, разумеется, не мое дело… Вообще-то, я пришла сюда извиниться. Я не нарочно подслушивала, просто случайно попала на ваш разговор, сразу не сориентировалась, а потом было уже неловко давать знать о своем присутствии…
– Понимаю. – Священник смягчился, но явно не желал откровенничать. – Риточка, что бы вы ни услышали, не волнуйтесь и не берите в голову. По роду деятельности мне приходится иметь дело с разными людьми, некоторые из них общаются… как бы это сказать… в несколько непривычной вам манере. Я же обязан помогать всем. Забудьте о разговоре, а то Костя уже переживает, что вы снова начнете что-то расследовать. Отдыхайте спокойно, у нас такой красивый ближний лес, не то что Графский – чащоба… Общайтесь с Машей, девочка души в вас не чает. И Костя, кстати, тоже…