Длинное грузное тело лежало на немного потертой, но еще хранившей следы былой роскоши красной ковровой дорожке с зелеными полосами по краям. Вид на голову обладателя тучной фигуры скрывал его внушительных размеров живот, и, лишь сделав шаг вперед и приподнявшись на цыпочки, я увидела маленькую аккуратную дырочку на мясистом лбу. Мой взгляд скользнул по крошечным, чуть приоткрытым мутным глазкам, подпиравшим их пухлым щекам, капризному округлому подбородку. Над влажными, еще, казалось, причмокивавшими от одышки губками выделялась короткая щеточка усов, придававшая полному лицу агрессивное выражение. Холодея от ужаса, я все смотрела и смотрела на эти несуразные усики, не в силах спродуцировать ни одной связной мысли…
– Рита, – я почувствовала, как Костя успокаивающе сжал меня за плечи, – ты его знаешь? Кто это?
Все еще не в силах оторвать взор от лица убитого, я медленно, онемевшими губами выговорила лишь одно слово:
– Боров.
Глава 16
– Кого я вижу – Маргарита Александровна собственной персоной! Какая неожиданная приятная встреча, пусть и в таких обстоятельствах, – иронично раскинул руки невысокий коренастый мужчина.
Присмотревшись, я узнала в нем главного из пары следователей, по достоинству оценивших мой «список казней» Живчика.
– Хотя чему я удивляюсь: вы – прямо-таки роковая женщина, стоит вам где-то появиться, как сразу труп! Что и говорить, ваш приезд добавил нам работенки! Правда, справедливости ради стоит заметить, что того журналиста, кажется, убили все-таки не вы. Не уделите мне немного времени? Нет-нет, это не допрос – пока. Просто поговорим, вы должны кое-что прояснить. А господин Аникеев побеседует с моим коллегой.
Не дав мне и пикнуть, следователь захлопнул дверь прямо перед носом обескураженного Кости. Я огляделась: почти все пространство маленькой комнатки за сценой занимали открытые полки с реквизитом. Новенькие сарафаны в народном стиле соседствовали с пыльными париками, маски зайчиков – с огромной, явно от ростового костюма, головой волка. К полкам примыкал белый покосившийся столик, на котором лежала потрепанная папка с заголовком «Сценарий праздника ко Дню знаний», рядом был приставлен хлипкого вида стул, а на стене висело заляпанное точками ржавчины, явно оставшееся с советских времен зеркало.
– Значит, коллегу убила вроде как не я. И на том спасибо, приятная новость, – немного освоившись и не без опаски приземлившись на стул, с иронией, в тон следователю, протянула я. – Осмелюсь спросить, как же вы пришли к столь судьбоносному выводу? Ведь, помнится, считали меня чуть ли не главной подозреваемой в убийстве Живчика…
– Кого? – Изумленному собеседнику не удалось скрыть неуместный смешок. Сесть следователю было некуда, поэтому он принялся мерить шагами крошечное пространство костюмерной. – Пожалуй, вы правы… В том плане, что ваш коллега до последнего цеплялся за жизнь. Даже основательно подогретый алкоголем, пытался оказать сопротивление напавшему. Под ногтями покойного обнаружены частички кожи, в кулаке он сжимал комок земли, в котором запутались несколько волосков. Мы тщательно собрали биоматериал. Экспертиза показала, что удар вашему коллеге с большой долей вероятности нанес мужчина, причем орудовал он левой рукой. А чуть позже установили, что убийца мог иметь отношение к компании, главой которой является некий господин Ильинский. Тот самый «авторитет», объявившийся в наших краях, о котором вы, должно быть, уже слышали.
Он пытливо взглянул на меня, и я неопределенно подернула плечами. Сказать по правде, без Кости я совсем растерялась. О чем можно говорить, а о чем нельзя, чтобы не навредить моему благодетелю, его дочери и, возможно, его отцу-призраку? Ведь если Боб жив, для чего-то же он скрывался все это время? Будь рядом Костя, я попыталась бы подстроиться под его реакцию, но в одиночку…
– Понимаю ваш скепсис, но, Маргарита Александровна, право слово, не стоит принимать нашу работу в штыки. Мы обязаны проверять все версии. Собственно, именно поэтому я хочу поговорить с вами без протокола и прямо здесь. Видите ли, мы начали собирать данные, и так вышло… Словом, многое сходится на вас. И вы наверняка способны прояснить некоторые вопросы.
– А почему бы вам просто не сцапать этого левшу и не потолковать с ним по душам? – не выдержала я. В самом деле, зачем мучить вопросами меня, если все можно решить гораздо проще?
– Сцапать? – усмехнулся следователь. – Дельное предложение, только вот кого, на каком основании и, главное, как? Со связями Ильинского подобраться к его компании было непросто, и делиться информацией о сотрудниках с нами никто не собирался. Я не могу посвящать вас во все детали расследования, скажу лишь, что сегодня вечером мы появились здесь не случайно и задолго до убийства. Не без труда добились разрешения главы администрации пригласить на прием для предпринимателей бизнесмена с сомнительной репутацией, который больше смахивает на криминального «авторитета»: надеялись выманить самого Ильинского и его подельников. Выманили, стали наблюдать за ними – и вдруг чуть ли не на наших глазах «клиенту» всадили пулю в лоб. Мгновенно, точно, дерзко. Начали следственные действия, и вдруг – что за чудное явление? Прекрасная Маргарита Александровна! И опять на месте убийства!
– А при чем же здесь я? – Мой голос негодующе сорвался. Да-а-а, это лето я запомню надолго! Никогда прежде мне не доводилось за считаные дни представать в роли пугала, барышни легкого поведения и чуть ли не хладнокровной преступницы. – К чему вы клоните? Не знаю точного времени убийства этого вашего Ильинского, но с того момента, как он вышел из зала незадолго до антракта, я оставалась в зале, и это могут подтвердить все гости вечера!
– Господин Аникеев точно подтвердит. Снова, – хихикнул следователь, будто не замечая моего раздражения и многозначительно поглядывая на колье. – Ну да вернемся к теме… Давайте рассуждать логично. Вы и ваш коллега приехали сюда примерно месяц назад. Открыто враждовали, а потом вы же наткнулись на его труп. Подозреваемый в убийстве работает на человека, который, помимо прочих проектов, отстегивает немалые суммы издательству, в котором вы работаете. Ну-ну, не делайте удивленные глаза, неужели не в курсе? Мы давно следим за Ильинским и знаем, что ваш журнал был его, так сказать, лебединой песней. Любопытно, с чего это такой хитроумный делец, занимавшийся спортивными соревнованиями, стал поддерживать проект о звездах, от которого отказались почти все рекламодатели и спонсоры… Не знаете? А не думали ли вы о том, что именно Ильинский устроил ваш приезд сюда? Это лишь наши догадки, но наверняка так и есть. Зачем ему это понадобилось, как вы считаете?
Я продолжала недоуменно хлопать глазами. Следователь не сказал ничего нового, но теперь, когда эта информация предстала в лаконичном и четком виде, оставалось только самой задаться тем же вопросом. Да, мне доводилось видеть Ильинского прежде – и не только на лесной полянке. Но я сильно сомневалась, что он знал меня, а заодно помнил обстоятельства, при которых нам доводилось пересекаться.
– Что, никаких вариантов? – Следователь покачал головой и, видимо, пройдя ту же цепочку умозаключений, спросил в лоб: – Вы были знакомы с покойным Ильинским?
Ох, ну и задачки мне подкидывают… Я снова растерялась, не желая углубляться в детали и все еще больше запутывать. А вдруг этот пытливый сотрудник органов начнет выспрашивать о сути журналистского задания, которым я уже месяц безуспешно занимаюсь с подачи издателя и щедрого спонсора? Только не это, я не могу так подставить Костю и обитателя мансарды!
– Нет, я не знала его лично, – вспомнив совет Аньки не лгать, предельно честно ответила я. – Но мне доводилось видеть его прежде. Когда-то я посещала клуб психологической поддержки, и примерно год назад Ильинский наведался туда. Запомнила, потому что приехал важно, с охраной. Общался с руководителем клуба, о чем – не знаю. Вот и все.
– Неужели все? А потом, выходит, он стал спонсировать ваш журнал. Странное совпадение, не находите? – Собеседник испытующе взглянул мне в глаза. – И я сам, своими ушами слышал, как вы произнесли слово «Боров»…
– А что, скажете, не похож? – перебила я. – Да, манера у меня такая дурацкая, даю про себя прозвища особенно ярким, оригинальным людям. Теперь постараюсь избавиться от этой привычки, раз уже одно это вызывает подозрения!
– Ага-ага, ясно, – задумчиво протянул по-прежнему ходивший взад-вперед следователь. – Как вы думаете, ваш коллега мог чем-то вызвать неудовольствие этого… кхм… Борова? Мы прорабатываем несколько версий убийства журналиста: он мог стать случайной жертвой или повздорить с кем-то в состоянии опьянения. Но, скорее всего, его убрали по приказу Ильинского. У нас есть детализация звонков вашего коллеги, незадолго до гибели он пару раз набирал «авторитету». Возможно, в чем-то перегнул палку… Есть какие-нибудь идеи?
Я зябко повела плечами, вдруг ощутив сквозняк из-под двери. Сколько же я здесь сижу? Похоже, сумерки и ветер давно сбили жару… Концерт начался около восьми, мы отсидели целое отделение, потом случилось это светопреставление… Не пора ли закругляться? Я замерзла, устала и хочу домой!
– Идея только одна, – резко бросила я в надежде, что скоро эта пытка закончится. – Мой коллега был настолько невыносим, что умудрялся настраивать против себя буквально всех и каждого! Не знаю, были ли они знакомы с Ильинским, но не удивлюсь, если такой проныра влез и в криминальные круги. Как и зачем – ума не приложу. И не понимаю, почему вы спрашиваете об этом меня. С убитым журналистом мы пересекались лишь по работе, я не могу быть в курсе его дел!
Следователь, похоже, только этого и ждал.
– А мне кажется, можете, – с сияющим видом провозгласил он и, приоткрыв дверь, забрал протянутый кем-то в проем лист в папке-файле. – Судя по отзывам, ваш коллега был болтлив. Но о том, что касается работы, распространялся редко. Уникальный специалист в своем роде, несмотря на скандальность, ведь он умудрялся держать в голове множество самой разной информации, старался ничего не записывать! И в компьютере никаких новых материалов.