– Уникальный? – Меня подбросило от возмущения, и хлипкий стул отозвался протестующим скрипом. – Тоже мне, нашли профи! К вашему сведению, он ничего не записывал только для того, чтобы отвести от себя возможные обвинения оскорбленных его материалами людей. Выдумывал гнусные истории, иногда раскапывал нелицеприятные факты – пусть даже правдивые, но ведь неприкосновенность частной жизни никто не отменял! Кропал скандальные статейки, а когда дело доходило до разборок, грамотно умывал руки, вешая все проблемы на издательство. Жалкий трус!
– Вам, конечно, виднее. – Следователь с интересом посмотрел на меня, наверняка заподозрив в профессиональной зависти к Живчику. Потом протянул мне тот самый убранный в прозрачный файлик лист. – Вот, полюбуйтесь, специально отправлял за этим сотрудника в отдел. Единственная стоящая запись, которую мы нашли в вещах вашего коллеги. Последние два дня своей жизни он злоупотреблял спиртным – и наверняка расслабился, все-таки записав какие-то данные. Мы пересняли и укрупнили блокнотный лист, на котором он набросал что-то карандашом. Не сомневаюсь, у вас будут какие-то соображения…
Я не без интереса взяла лист и, не вынимая из файлика, перевернула его горизонтально. Передо мной предстало что-то вроде схемы – или, если приложить воображение, даже карты. В левом верхнем углу был нарисован большой крест, чуть ниже, в стороне от него, наискосок шли две линии, за которыми справа, почти внизу, Живчик изобразил пару внушительных кругов. Кажется, я действительно поняла, что имелось в виду: церковь на возвышении, а в стороне от нее, внизу, протекает речка, за которой встает два леса – поменьше, куда часто ходят местные, и побольше, загадочный Графский.
Следователь неотрывно смотрел на меня, и я перехватила его взгляд:
– Все очевидно: это что-то вроде карты местности недалеко от парк-отеля. Которую вы знаете гораздо лучше меня.
– Мы тоже так подумали, – серьезно кивнул главный, и его глаза осветились азартом заправского детектива. – А что означает остальное, как вы считаете?
Я снова вгляделась в рисунок – какие-то стрелочки, выстроившиеся в замкнутый круг. Откуда, интересно, начинать разгадывать эту схему? И почему внутри большого круга, изображавшего Графский лес, нарисованы два треугольника, обозначенные цифрами «1» и «2»? Я решила пойти по часовой стрелке, оттуда, где в середине, в самом низу, стояло противное правилам сокращения родного языка, но такое понятное «Иль.»…
От первых букв фамилии Борова тянулась вправо стрелочка к двум буквам – «В. Я.».
– Что это такое – чьи-то инициалы? – не сводя с меня цепкого взгляда, поспешил с вопросом следователь.
Я кивнула, мгновенно поняв, кто имелся в виду. Этот человек действительно был связан деловыми отношениями с Ильинским. Но почему стрелочка от букв шла к церкви? Боюсь, это было уже вне моего понимания…
– Если это на самом деле инициалы, то наверняка имелось в виду «Владимир Яковлевич» – это наш шеф, владелец издательского дома. Распространенных имен на «Я» не так много, как и отчеств, поэтому, если Ильинский спонсировал издательство вообще и журнал в частности, это логично. Но как наш издатель связан с церковью? – совершенно искренне задалась вопросом я и задумчиво взглянула на следователя, словно сама ждала от него идей. – Нет, честно, даже предположить не могу…
Я не то чтобы слукавила, скорее не сразу выстроила хлипкую логическую связь: издатель похож на администратора, последнего видели в компании вдовы Боба, которая, в свою очередь, много трудилась на благо прихода. И что это нам дает? Набор притянутых за уши домыслов. Которыми лучше не делиться с моим серьезным собеседником, сбивая его с толку. А вдруг крестик – не церковь, а окружающее ее старое кладбище? И наш издатель как-то связан с Бобом? В голове тут же всплыла полная жаркого убеждения речь: «…наш герой не умер. Доказательств нет, но я точно знаю это, и не спрашивайте откуда. Просто поверьте: он жив. Жив!»
Я жадно схватилась за каракули Живчика, наконец-то проникаясь азартом следователя. От крестика тянулась размашистая стрелка до треугольника с цифрой «1». Думай, Рита, думай… Что это вообще за треугольники, вписанные в круг, обозначающий Графский лес? Дома? Вряд ли, я ведь своими глазами видела три дома. И еще, помнится, предположила, что за ними могут располагаться другие постройки… Я встряхнулась, решив, что при первой же возможности возобновлю свои лесные вылазки. А пока нужно кое-что сопоставить.
Итак, местные жители не один десяток лет хранят легенду о загадочном Графском лесе. Туда нельзя ходить, потому что там живут то лешие, то какие-то люди, вариаций существует немало. Важно одно: обитатели леса не хотят, чтобы их обнаружили, и готовы отстаивать свое право на тихую жизнь. Я напрягла память… ну конечно, Машенька, моя маленькая подруга, в своей неумелой сказке поведала гораздо больше, чем я, взрослая тетя, раскопала за месяц работы! «Они живут в домиках… Далеко, в лесу. Есть люди добрые, а есть злые, всякие… Они привидения. Живут, но их нет. Как дядя на крыше…»
Я с недоумением подняла взгляд на следователя, остановившегося у стола. Видимо, треугольники – это что-то вроде характеристик, а то и сообществ людей, например, «1» – добрые, «2» – злые. Тогда, выходит, добрые как-то связаны с церковью. Или с кладбищем. Или с тем, кто на нем лежит… Точнее, должен лежать, потому что официально погиб лет этак тридцать назад!
– Ничего не понимаю, – снова призналась я, нисколько не кривя душой и боясь ненароком сболтнуть нечто, способное навредить семье Кости. – Конечно, за время пребывания здесь я успела наслушаться страшилок про дальний лес. Их наверняка знал мой коллега, да и Борову могли донести это в лучшем виде… Но за что поплатился Живчик? Даже предположить не могу. И… слушайте, а в этой схеме точно есть какой-то смысл? Он действительно не просыхал два дня, вдруг намалевал что-то бессвязное… Почему вы спрашиваете меня? Я не имею к этому никакого отношения!
– Ой ли? – с наигранной веселостью бросил главный и интригующе кивнул на лист. – Маргарита Александровна, кажется, вы упустили самое главное. Последний элемент схемы. Плохо пропечаталось, присмотритесь. Вытащите лист из файла, так не видно. Вот здесь, без стрелочки.
Предчувствуя неладное, я последовала совету следователя, поднесла лист ближе к глазам и сощурилась. От треугольника с цифрой «1» шла стрелочка к неподобающему сокращению «Иль.». А в углу, ближе к тому же треугольнику, уже вынесенные вне схемы, стояли несколько размашистых букв и вопросительный знак. Они были едва заметными и нечеткими – видимо, Живчик писал наспех, – но все-таки вполне различимыми. Лист задрожал в моей руке. Потеряв дар речи, я снова взглянула на следователя.
– «Ритка», – тут же пришел на помощь он. – Я ведь не ошибаюсь, здесь написано «Ритка»?
Я лишь кивнула, чувствуя, как все внутри сжимается от смутной тревоги. Живчик отнес меня к одной из групп людей, обитавших в Графском лесу, тех самых, которые не очень-то и живы… Что это означает? Неужели мне все-таки грозит реальная опасность – например, перекочевать в мир иной? А я-то, дурочка, еще планировала какие-то вылазки в самый эпицентр опасности!
– Ладно, не буду вас больше задерживать, нужно успеть допросить всех свидетелей, – подождав с минуту и осознав, что разговорить меня не получится, подозрительно быстро сдался следователь.
Я замерла в ожидании какой-нибудь каверзы, которая не заставила себя ждать.
– В ближайшее время мы вызовем вас к нам. Расскажете подробнее о том, откуда знаете Ильинского, а заодно и о том, какое именно журналистское задание выполняете здесь. Прошу вас подумать над схемой. Это в ваших же интересах. Если появятся какие-то идеи, звоните без стеснения.
И он протянул мне карточку с телефонами.
Едва держась на ногах, я доковыляла до фойе, где меня поджидал беспокойно ходивший туда-сюда Костя. Он тут же бросился ко мне, и я с облегчением уткнулась носом в ворот его рубашки. Вокруг нас суетились какие-то люди, наверняка получившие очередной повод для сплетен, но это сейчас волновало меня меньше всего.
– Рита, не знаю, как ты, а я умираю с голоду! В буфете так и не побывали, а жалкими финтифлюшками под шампанское я не наелся.
Удивительно, но переживания этого окаянного вечера совершенно не сказались на Костином аппетите. Я взглянула на стенные часы – надо же, всего-то четверть первого, а по ощущениям казалось, что уже как минимум утро. Маша осталась под присмотром соседа, призрак затих – что после похищенной бутылки коньяка совсем не удивляло. В раковине валялась пустая немытая сковородка, и ничего не оставалось, как включить чайник и нырнуть в холодильник в поисках съестного.
Всю дорогу до дома, сидя на пассажирском сиденье такси рядом с Костей, я молчала. Перед мысленным взором так и стояла окаянная схема Живчика с моим именем и вопросительным знаком, и, как ни старалась, я не могла отогнать от себя это крайне неприятное видение. В итоге вместо того, чтобы поддаться усталости и сразу же по приезде лечь спать, я накрутила себя до нервной трясучки.
– Рита, оставь сковородку мне, платье испортишь! – не выдержал Костя, наблюдая за тем, как я тут же суетливо заметалась по кухне, не удосужившись переодеться и пытаясь отвлечься от пугающих мыслей на бытовые дела. – Посиди спокойно, отдохни, я сам все помою и нарежу. Бутерброды будешь? Нет? Тогда хотя бы выпей горячего чаю, ты вся дрожишь!
Через пять минут, сжимая холодными пальцами кружку с травяным успокоительным напитком, купленным как-то при случае в придорожном магазинчике, я сидела за столом напротив Кости. Должно быть, выглядели мы весьма комично: солидного вида предприниматель в надетом на белую рубашку цветастом фартуке, уплетавший за обе щеки толстые куски хлеба с колбасой, и его ссутулившаяся на высокой табуретке задумчивая спутница в вечернем наряде, смотревшемся особенно нелепо на фоне кастрюль и сковородок.
– …поговорили со мной быстро, – продолжал деловито докладывать Костя. – Спросили, не заметил ли я чего-то необычного во время концерта, почему пришел на вечер с тобой, знаю ли Ильинского… Потом мне повезло: когда отпустили, покрутился немного в фойе и наткнулся на своего приятеля из органов. От него и узнал кое-что. Найдя зажигалку недалеко от места убийства, они вполне логично вышли на этого… Борова. Аккуратно проверили всех сотрудников его службы безопасности, обнаружив немало своих давних знакомых. Отыскался там и левша, который мелькал в наших краях, но сразу после убийства как сквозь землю провалился…