ые слухи. То Косте задурила голову какая-то наглая аферистка, то у него поселилась приятная девушка, которая прекрасно готовит и искренне привязана к Маше… Мы не знали, чему верить. Теперь мы спокойны и поддерживаем его выбор.
Я попыталась объяснить, что о выборе речи не идет и у нас с Костей исключительно дружеские отношения, но мои возражения потонули в заверениях о том, что не нужно стесняться чувств, а на болтовню сплетников не стоит обращать внимания… Мне оставалось лишь обреченно вздыхать и находить утешение в мысли о том, что далеко не все жители поселка прониклись ко мне рьяной антипатией.
Вечером того же дня Костя вполне ожидаемо вернулся к обескураживавшей меня теме совместной жизни. Уложив Машу, я отправилась на кухню убрать оставшиеся после ужина тарелки. Уже покончив с мытьем посуды и стягивая резиновые перчатки у раковины, я буквально спиной почувствовала взгляд. Обернувшись, я увидела в дверном проеме Костю, который стоял, прислонившись к косяку, и с загадочной улыбкой взирал на меня. Вдохновенный вид хозяина дома вкупе с уединенной атмосферой и наконец-то теплой, без дождя, августовской ночью сулил немало романтичного. Караул, я совсем запуталась в собственных чувствах, что же мне теперь делать со всей этой лирикой? Сейчас начнется! Пылкие признания под звездами, нежные эпитеты, страстные поцелуи…
– Скоро поставим посудомоечную машину, – с придыханием влюбленного поэта вымолвил Костя, мечтательно скользнув взглядом по пространству под раковиной. И, подойдя ко мне, достал из кармана рулетку и принялся измерять шкафчики внизу. – Я уже договорился со своими ребятами, на неделе заглянут и быстро со всем управятся. Завтра утром посмотрим модели, я остановился предварительно на двух, поможешь мне выбрать из них.
Я рассеянно кивнула, чувствуя себя полной дурой. Вот тебе и романтика при звездах… Наверное, я никак не могла отвыкнуть от Алика с его вечным «Куколка, мы созданы друг для друга, я совсем не могу без тебя, думаю о тебе каждую секунду, я так тебя люблю…» и так далее, и тому подобное. Впрочем, нежные речи из уст Кости сулили бы мне немало проблем, ведь я так и не разобралась в своих чувствах к нему. Редкое везение, что я встретила этого «крепкого хозяйственника», которого бытовые удобства интересовали гораздо больше поэтической чепухи. Мы прекрасно общаемся по-дружески, и не стоит это портить.
Но только я расслабилась и выкинула из головы все сомнения, как Костя выпрямился, положил рулетку рядом с плитой и робко приобнял меня за талию.
– Рита, только не подумай, что я вижу в тебе кого-то вроде кухарки или помощницы по хозяйству. – Он взглянул мне в глаза и, проведя свободной ладонью по моим волосам, стал накручивать локон себе на палец. – Наоборот, мне хочется, чтобы тебя как можно меньше беспокоили эти хлопоты. И ты все-таки осталась с нами.
Я застыла на месте нелепым изваянием, суетливо бегая взглядом по кухне, только бы снова не встречаться глазами с Костей. И как теперь увильнуть от этого разговора? Да и стоит ли в который раз увиливать, не лучше ли сказать все напрямик? Наверное, я веду себя как собака на сене, не желая упускать общение с приятным мне мужчиной, но и не чувствуя в себе сил ответить на его симпатию. Разве это честно по отношению к Косте?
– Вы стали мне очень близкими, ты и Маша. Я не хочу с вами расставаться, – искренне призналась я, мягко выскальзывая из его рук, – но…
– Нет, только не «но», не торопись, – поспешил перебить он, похоже, уже жалея, что затеял это объяснение. – Рита, пора перестать жить прошлым. Прости, если делаю тебе больно, но оно уже не вернется. Осознай это наконец! Посмотри на меня: еще месяц назад я, как и ты сейчас, не помышлял о новых отношениях. Конечно, я всегда буду помнить Лиду, у нас есть дочь, но с недавних пор я чувствую, что готов идти вперед. Таков закон жизни, даже самые сильные чувства без подпитки забываются…
– А как же твоя мать? – невольно вырвалось у меня. Я тут же мысленно обругала себя за привычку изъясняться чересчур прямолинейно, но взять слова назад уже не могла.
– Моя мать? – растерянно переспросил Костя, почему-то не видя очевидной параллели.
– Да. – Я пытливо взглянула на него. – Когда погиб твой отец, она была еще молодой. Но, как я поняла, сохранила чувства к нему до конца, не забыла.
Мощный, крепкий мужик затоптался на месте, являя собой одно большое недоразумение.
– Это совсем другое дело… – протянул он, лихорадочно решая, как же выпутаться.
– Почему другое? – Я впала в азарт и уже не могла отцепиться. – Она тоже потеряла любимого человека, как и я. И тоже не смогла его забыть. Или…
Мне не нужно было договаривать, Костя прекрасно понял мой намек. Или все эти годы его матери помогало осознание того, что ее муж жив. А вдруг он и вовсе находился рядом, например, прятался в этом самом доме?
– Рита, ты меня не поняла. Это другое дело, потому что… потому что… – Костя с облегчением выдохнул, видимо, придумав более-менее внятное объяснение: – Потому что у нее был я! Она не осталась в одиночестве, перед глазами всегда было напоминание об отце!
Я лишь покачала головой, решив не указывать Косте на то, что и у него самого всегда перед глазами проказница-дочка, это очаровательное напоминание о сильных чувствах. Да и волновало меня теперь совсем другое: в этой истории с Бобом и компанией мертвецов из леса явно что-то не так, и я все-таки должна выяснить, что именно!
Невыполненное задание начинало меня тяготить. Проблемы с мобильной связью избавили от звонков с работы, но присущая мне ответственность нет-нет да терзала беспокойными размышлениями. Видимо, переживания основательно измучили мою душу за прошедший год, раз я с такой готовностью окунулась в отдых и почти семейные заботы, выкинув из головы все, что волновало меня в городе. Но день пролетал за днем, каждый раз я уговаривала себя, что еще немножко, и я непременно примусь за выполнение задачи, чтобы потом… с тяжелым сердцем перенести все на завтра.
Очередная попытка объясниться с Костей встряхнула меня, напомнив о деле, в котором давно пора было поставить точку. Как угодно – хотя бы и расписавшись в собственной профнепригодности. Тот же Живчик, кажется, действительно раскопал массу информации за считаные дни, я же второй месяц топталась на месте. А сейчас и вовсе терзалась сомнениями, не зная, вправе ли я нарушать устоявшийся ритм жизни Аникеевых и добиваться пресловутого «интервью с покойником».
Так или иначе, но принять какое-либо решение, не владея всей информацией, я не могла. И когда после серии дождей погода сменила гнев на милость, решила предпринять очередную вылазку в лес. Костя очень кстати засобирался на работу, решив проконтролировать отделку какого-то коттеджа, а Машу забрали родители его жены, прослышавшие о детском празднике, который устраивали в городском доме культуры для всех желающих. Меня тоже звали присоединиться к мероприятию, но я предпочла вежливо отказаться, не желая мешать их общению с внучкой.
– Рита, можно тебя на секундочку? – Костя присел за кухонный стол с ноутбуком, когда я наводила порядок после завтрака. Пришлось устроиться рядом и уткнуться в фотографии посудомоечных машин. – Смотри, одна широкая, другая компактнее. Я остановился бы на большой, места на кухне хватит, а с нашей любовью к плотной еде посуды всегда будет много. Ну как, согласна?
Я рассеянно кивнула, ведь совершенно не разбиралась в бытовой технике и вполне доверяла вкусу хозяина. Да и кем я была в этом доме, чтобы принимать какие-то решения и советовать? Гостьей, проживающей на птичьих правах, которой через неделю-другую предстояло вернуться в город. Эта перспектива по-прежнему нагоняла на меня тоску, но ничего не оставалось, кроме как постепенно привыкать к этой мысли.
Видимо, мое смятение было столь очевидным, что его безошибочно считал по выражению лица даже не самый чувствительный Костя.
– Значит, берем эту? – Он кивнул в сторону монитора и вдруг, подрастеряв деловитый настрой, накрыл ладонью мою кисть, лежавшую на столе. – Рита, я ведь не зря тебя спрашиваю… По-моему, ты и сама хочешь остаться с нами. Наверное, с моей стороны это эгоистично, но я поймал себя на том, что стал с удовольствием возвращаться вечером домой, – впервые за долгое время! Знаю, что у нас уютно, ужин готов, но, главное, меня здесь ждут… Маша… и ты. Давай хотя бы попробуем! Подумай, ну что ты теряешь?
Я молча подняла на него глаза. Как странно, сама недавно думала о чем-то подобном, и вдруг Костя озвучивает все, что у меня на душе, – уже не первый раз, кстати. Наверное, я слишком строга к нему, и у нас действительно может что-то получиться…
В самом деле, ну кому нужна эта лирика? Ах, скажите, пожалуйста, какое несчастье – мужчина твердо стоит на ногах, мыслит практично, изъясняется прямо, не мямлит и не сюсюкает! Положа руку на сердце, всегда считала, что мне не хватает ощущения реальности, и мечтала немного «заземлиться». Я часто витала в облаках, а последние месяцы и вовсе провела будто во сне, не в силах поверить, что Алика больше нет. Но Костя был прав: прошлое уже не вернется. И Алик тоже.
– Вот увидишь, нам будет хорошо вместе, – бодро и уверенно, как о свершившемся факте, возвестил Костя и, поднявшись, чмокнул меня в щечку с будничным видом супруга, прожившего в браке добрый десяток лет. – Я на объект. А ты чем займешься? Тоже поработаешь? Отлично, увидимся вечером! Не скучай!
И он спешно удалился такой же бодрой, пружинящей походкой. Видимо, не только я заигралась в семью, всего за месяц привыкнув к тому, что нас связывает нечто большее, чем временное проживание под одной крышей и цепочка странных обстоятельств. Что-то быстро мы переходим к столь важному этапу, миновав не самый необходимый, но такой привлекательный момент романтики…
Вздохнув, я вспомнила сегодняшний рисунок от призрака: на поросшем цветами поле, взявшись за руки и смеясь, кружатся длинноволосая девушка и чудовище, а сверху на них льет щедрые лучи веселое солнышко. Романтичный и такой наивный сюжет, вполне пригодный для задуманной мной книжки с картинками… Помнится, раньше я часто малевала солнышко, к которому, вытянув руки, шагал радостный человечек. Однажды этот нехитрый рисунок перекочевал на предплечье Алика – интересно, как мой порывистый парень собирался обходиться с подобной картинкой в будущем, когда станет зрелым и солидным?