Шлеп! Я поспешила отдернуть руку и в ужасе отступила, глядя на покрасневшую половину лица Алика. Что я творю? А ну-ка очнись, истеричка! Даже не выслушала, не дала объяснить! Сейчас я потеряю его снова, по своей вине, уже навсегда…
– Карма, – к моему изумлению, спокойно, со странной улыбкой констатировал он, явно не собираясь обижаться и бежать от меня на все четыре стороны. – Меня настигла карма. Знаешь, милая, я ведь залепил как-то Косте, когда он полез к тебе обниматься… Ух, прямо в голове тогда помутилось! Набросился, толком не разобравшись, на человека, который столько для меня сделал! И для тебя, кстати, тоже. Вот уж представить себе не мог, что бумеранг вернется с нежной ручкой моей любимой куколки!
– Косте? – Я в недоумении воззрилась на Алика, отказываясь что-либо понимать. – Так ты его знаешь? Но как, откуда?
– Кстати, о Косте. – Игнорируя мои вопросы, Алик шагнул вперед, снова накинул на меня куртку, сжал за плечи и строго спросил: – Между вами ведь ничего нет?
Растерянная, я лишь отрицательно покачала головой.
– Слава богу, не придется отбивать, – с облегчением бросил он, опять прижимая меня к себе и касаясь губами моей макушки. – Куколка, ты моя. Можешь обзывать меня, распекать, даже бить – я всегда буду рядом. И больше никуда не исчезну. Так просто ты от меня не отделаешься.
– Правда? – Глаза снова обожгли слезы, и я уткнулась носом Алику в грудь, вдыхая его запах.
– Правда, милая. Я вернулся. К тебе.
Глава 23
«Кап, кап, кап…» – отчетливо донеслось до меня, вырывая из сладких грез, и я с наслаждением потянулась под одеялом. Где-то совсем рядом барабанил дождь и насвистывал ветер, но мне было тепло, мягко и уютно. Открывать глаза и возвращаться к реальности не хотелось – только что мне приснился самый чудесный сон на свете, и так хотелось задержаться в этом ощущении счастья хотя бы еще на мгновение…
Этой ночью я видела Алика. Ярко и красочно, словно наяву. Он целовал меня, нашептывая всякие нежности и прижимал к себе так, как умел только он: крепко, но бережно. Несколько раз мы заводили разговор о том, как жили во время тягостной разлуки, но, едва обменявшись парой реплик, снова бросались друг к другу, будто в последний раз. Смутно я помнила, как, уже проваливаясь в глубокий сон, умоляла Алика не исчезать хотя бы еще минутку, и он сжимал меня в крепком кольце рук, обещая, что так будет всегда…
Кап, кап, кап… Этот дождь пожаловал, словно по закону подлости, не давая помечтать и настойчиво напоминая о моем бедственном положении. Похоже, я и правда тронулась рассудком, раз не могла сразу сообразить, где нахожусь: уже в городской квартире, у родителей, как-то умудрившись добраться до столицы, или еще у Кости, в доме, который давно следовало покинуть. Так или иначе, но впереди ждали беспросветная грусть, одиночество, угрызения совести и, боюсь, психиатрическая клиника в придачу…
Стоп. Я легонько пошевелилась, с наслаждением ощутив, как одеяло мягко ласкает кожу. Почему я сплю голой? Откуда это ощущение мягкости, тепла и защищенности, такое знакомое, еще не забытое? И, кажется, кто-то касается моих волос. Неужели…
Ресницы стремительно распахнулись, и меня встретил полный нежности взгляд фиалковых глаз. Самых чудесных глаз на свете… Алик лежал на боку, подперев голову одной рукой и пальцами другой поглаживая мою прядь. Между нами, на смятой постели, слабо освещаемой тусклой лампой, валялись какой-то потрепанный блокнот и карандаш.
– Прости, куколка, я, наверное, тебя разбудил. Не мог просто находиться рядом, не прикасаясь к тебе, – расплылся в улыбке Алик, накручивая мой локон себе на палец. – Смотри, все как обычно: ты, я и дождь. Наш мир. И это у нас уже никто не отнимет.
Я растерянно огляделась, по-прежнему не понимая, где нахожусь. Казавшиеся в полумраке серыми деревянные панели на стенах, такое же темно-серое небо за окном, забрызганное каплями стекло… Стихия разгулялась не на шутку, и дождь, похоже, стучит об основание желоба у окна. Не самая веселая обстановка, только для меня сейчас не было места лучше на всем белом свете.
– Эта лачуга, разумеется, недостойна моей принцессы, но пока ничего не поделаешь, – тихо засмеялся Алик и провел пальцами по моей щеке. – Не волнуйся, милая, ты, наверное, забыла, мы в лесу. Ты ведь слышала о домиках, в которых жили призраки? Когда-то и я прятался в глуши, а теперь на время вернулся в эти «апартаменты». Обстановка не ахти, зато тут нас никто не потревожит…
Я снова беспомощно огляделась, смутно вспоминая, как уже в сумерках Алик подхватил меня на руки, сначала мы целовались, потом он понес меня куда-то… Точно, тропинка, лес, отдаленно знакомые мне дома… Так это происходило в реальности?
– Подожди, я все равно ничего не понимаю. Выходит, это не сон, и ты есть… – Я потянулась к Алику, и он попытался обнять меня, но между нами вдруг зашуршал тот самый блокнот, раскрытый и довольно большой. Бросив взгляд на лист с каким-то рисунком, я потеряла дар речи. – Так это же…
– Вот. – Алик поправил стоявшую на тумбочке за его спиной лампу и протянул мне блокнот, чтобы я могла лучше рассмотреть. – Все равно не мог уснуть… Потеряв тебя, куколка, я потерял и сон. Мучили кошмары, врачи говорили, реакция на сильный стресс… А сегодня не спал по другой причине: боялся, что закрою глаза и ты исчезнешь. Глупо… Потом вдруг вспомнил, что не закончил ту историю. Ну, про красавицу и лохматого монстра, тебе ведь вроде нравилось…
– Брр… – Я обалдело тряхнула головой и, притянув к себе пухлый, смутно знакомый блокнот, снова тупо промолвила: – Ничего не понимаю.
Лист был разделен на две неравные части. Вверху, напоминая о предыдущем сюжетном повороте нехитрой сказки, виднелось пухлое облако, за которым должны были скрываться слившиеся в поцелуе красавица и чудовище. Чуть ниже, занимая практически весь лист, вполне предсказуемо красовалась парочка: высокий парень в обычных брюках и футболке крепко прижимал к груди длинноволосую девушку в легком цветастом платьице. Тщательно выписанная красавица счастливо улыбалась, а у ног набросанного весьма схематично парня, напоминая о его недавнем прошлом, валялась мохнатая шкура.
– Не мог же я оставить тебя, куколка, без продолжения истории, – засмеялся Алик и, по-своему истолковав мое изумление, бросился оправдываться: – Понимаю, сюжет простенький, банальный до скрипа в зубах, но ты ведь обещала помочь с подписями. Наверняка придумаешь что-нибудь интересное! И мне, конечно, надо еще потренироваться в изображении разных персонажей, потому что пока я умею рисовать только свою чудесную девушку…
Не в силах схватить ускользавшую мысль, я пролистнула страницы. Ну да, я не ошиблась, однажды мне уже доводилось держать в руках этот блокнот. Тот самый, забитый до отказа набросками портретов темноволосой девушки с курносым носиком и пышными формами, героини так поразившей меня в свое время картины. Но как, почему? Откуда Алик знает эту историю, почему у него оказался блокнот призрака? И как Алику удалось так точно скопировать манеру обитателя мансарды? Сам ведь говорил однажды, что не умеет толком рисовать, несмотря на то что занимался в художественной школе. Или…
Я застыла на месте, потрясенная самым очевидным и простым объяснением, которое сразу не пришло мне в голову. Алик предусмотрительно переложил блокнот на тумбочку и успокаивающе улыбнулся.
– Куколка, судя по твоему виду, мне стоит опасаться второй волны разговоров о палате с решетками на окнах. Похоже, пришла пора поведать тебе обо всем, что происходило во время нашей разлуки. Но сначала… – Притянув меня к себе, он скользнул губами по моей шее к ключице и ниже, туда, где отчетливо выделялись три родинки. Одеяло упало с моих плеч… – Давай отложим ненадолго разговоры, ты ведь не против? Почти год воздержания и все такое…
Ага, примерно так и канули в Лету все наши попытки обсудить что-либо накануне вечером и этой ночью. Ну уж нет, теперь-то я узнаю все!
– Алик, так я навсегда останусь в неведении, – мягко, но настойчиво осадила я. И, впервые за ночь поежившись то ли от холода, то ли от волнения, попросила: – Погрей меня. И расскажи наконец все, иначе я действительно сойду с ума от переживаний!
– Хорошо, любимая. – Он обнял меня сзади, положив голову мне на плечо, и я подтянула одеяло, укутывая нас двоих. Сразу стало теплее и спокойнее. – Слушай…
– С чего бы начать? – Алик помедлил, собираясь с мыслями. – Знаю, куколка, в истории с клубом ты во многом разобралась сама, что-то объяснил Ванька… Не ругай его за то, что поспешил вручить тебе мое прощальное письмо: он и сам тогда считал меня погибшим. Не представляешь, как я оторвался, когда потом в отместку явился попугать его этаким привидением! Он чуть дуба не дал от страха… Собственно, это был единственный забавный момент за прошедшие месяцы…
Я до сих пор прекрасно помнила период, связанный с клубом, хотя самое страшное поблекло и лишь смутно маячило на задворках сознания. К моменту, когда мы с Анькой присоединились к заведению, в котором якобы оказывали психологическую поддержку, Алик уже был его завсегдатаем. Как я узнала много месяцев спустя, там он следил за главой клуба, Гением, разрушившим жизнь его семьи.
– Куколка, не представляешь, как я жалею о том, что не открылся тебе сразу! – Алик, щекоча, легонько потерся подбородком о мое плечо. – Стоило тут же рассказать, что Гений – мой брат по отцу, что я подозреваю его в неблаговидных делах, а клуб существует исключительно для того, чтобы выколачивать деньги из несчастных оскорбленных людей. Но к тому моменту оставалось немало сомнений, да и ты меня тогда совсем не знала – наверняка не поверила бы ни слову. Я пытался собрать доказательства. И не забывай, что, как выяснилось позже, нас всех опаивали какой-то дрянью. У меня лишь изредка кружилась голова – и только, но многие под воздействием травяных настоев расслаблялись, становились податливыми и доверчивыми.
О, эти «волшебные» чаи Милы, помощницы Гения, которыми нас щедро угощали во время каждого визита в клуб… Спустя время я пыталась проанализировать, почему все мы, взрослые адекватные люди, мирились с возмутительными, в сущности, правилами: сдавали телефоны при входе в здание, спокойно реагировали на натыканные повсюду камеры, с готовностью бросались разрабатывать планы мести обидчикам. Харизма Гения покоряла мгновенно, заставляя слепо доверять человеку, о котором мы, в сущности, ничего не знали. Харизма – и какие-то «чудодейственные» отвары, которые подавались нам под видом обычного чая.